Север и рынок. 2018, N 2.

наоборот, огромны. Эта проблема в дальнейшем стала главной в завозной кампании. Противоречие между реальными политическими правами и очень слабым экономическим собственным потенциалом, что при ухудшающихся возможностях федерального бюджета грозило срывом этой кампании. Федеральный центр практически передал полномочия регионам, которые объективно не в состоянии были их полностью исполнить ввиду экономической слабости многих северных субъектов. Регионы стали сами проводить конкурсы, чтобы определить операторов по поставкам нефтепродуктов и топлива. Эти тендеры носили нередко формальный характер, привлекали много дочерних местных структур, которые, как правило, и побеждали. Уполномоченные банки подкрепляли эту схему, формируя тандем «регионы-банки» [5]. Третий период (2000-2004 гг.) Спланированный федеральным центром «дефолт» и последующий за ним кризис 1998 г. привел к новым изменениям в завозной компании на третьем этапе (2000-2004 гг.). Общая линия на двухуровневую систему сохранилась, но акцент поддержки после банковского кризиса переместился на нефтяные компании, которым пришлось нести основное бремя завоза. Появился новый тандем «регионы — нефтяные компании», ставшие главными операторами «северного завоза», в первую очередь в Арктике [1]. Нефтяные компании стали основным кредитором, заместив почти полностью государственное финансирование. Видимо, признавалось, что они и так достаточно получили экономической ренты за счет внутрикорпоративных цен, недоплат в региональные бюджеты, поэтому и должны были в компенсацию «поделиться» своей рентой за счет участия в завозной кампании в наиболее проблемных и потому неплатежеспособных субъектах. Со своей стороны федеральные власти открывали им доступ к «экспортной трубе», позволяя тем самым компенсировать северные затраты, предоставляя северным территориям средства фонда целевых субвенций (с 1999 г. уже не было отдельной строки в бюджете по завозу, указывались в целом средства целевых субвенций на поддержку проблемных территорий, завоз и др.). Кроме того, некоторые северные территории получали и бюджетные ссуды на кассовый разрыв, т. е. для покрытия временных недостатков средств в течение года. Доля прямых федеральных средств на финансирование завозной компании регулярно сокращалась, как и сами объемы федерального финансирования в реальном выражении (в период реформ в первую очередь слабеют федеральный и региональные бюджеты, так как радикальные преобразования нередко сопровождаются спадом производства и утратой по различным причинам контроля государства над частью доходных источников). Выделяемых средств из федерального бюджета реально хватало только на ограниченную поддержку отдельных регионов (в 1999 г. на завоз нефтепродуктов требовалось 49 млрд руб., а из федерального бюджета было выделено всего 7 млрд руб.) [2]. Рассчитывать же на региональные фонды госфинподдержки завоза регионы не могли ввиду их недостаточности: в среднем по субъектам наполнение региональных фондов северного завоза едва достигало 41 % от норматива. В реальности как федеральный центр, так и северные субъекты понимали, что это виртуальные деньги, которые очень трудно привлечь даже в таком незначительном объеме к финансированию завозной компании. Система, в которой изначально не разделены четко полномочия, не разграничена ответственность между центром и регионами, а федеральные деньги «по-родственному» переданы в региональное управление и использование, провоцировала постоянные взаимные упреки центра к регионам, регионов к центру, а в конечном счете — и безответственность в их расходовании. Выделяя новые федеральные финансовые ресурсы регионам на поддержку завоза, федеральный центр никогда не имел полной возможности контролировать и влиять на их использование, но зато при возникновении по вине региональных лидеров аварийных ситуаций был вынужден (по своим конституционным обязанностям) их решать за счет новых федеральных дотаций. Потому соединение форс-мажорных обстоятельств с запугиванием ими были выгодны некоторым северным губернаторам, которые таким способом получали доступ к новым федеральным субсидиям, когда ранее уже выделенные средства использовались неэффективно или просто нецелевым образом. К 2003 г. из 30 субъектов РФ, где осуществлялся «северный завоз», региональный фонд отсутствовал полностью в 16 регионах, в 7 субъектах составлял 5-10 % всех местных источников финансирования и лишь в 5 был основным (по разным причинам, например, в Чукотском АО губернатор Р. Абрамович перечислил в него из своих финансовых источников 877 млн руб.) [1]. 152