Север и рынок. 2017, N 4.

горной отрасли в Арктике идет очень вяло, возможно, ввиду повсеместного нежелания компаний предоставлять информацию о своей деятельности (в отличие от затронутых ею сообществах, которые, наоборот, очень рады ею поделиться)1. На фоне этого моря работ по горной отрасли Арктики выделяются работы канадских исследователей: дело в том, что для канадской Арктики именно горная отрасль формирует львиную долю ресурсного продукта и ресурсной части ВРП. Неудивительно, что канадцы выступают инициаторами многих международных проектов по горной отрасли Арктики, лидером в поисках решений проблемы взаимодействия горной отрасли с коренными народами, просто потому что плотность этих проблем в разреженной мелкоселенной среде канадской Арктики, как нигде еще, велика. Именно здесь, на традиционной территории проживания коренных народов, высока активность проектов горной отрасли. Можно даже сказать, что для каждого горного проекта здесь будет свое национальное село, которое он затронет. Пространство и география канадской Арктики безальтернативно требуют найти пути регулирования конфликтов коренных народов с горными проектами. Знакомство с десятками докладов по горной отрасли последнего конгресса, конгресса 2014 и 2011 гг. рождает ощущение, что «фронт» этих работ чрезвычайно фрагментирован и общей целостной, системной модели взаимодействия горной отрасли и местного сообщества, несмотря на значительные предпринимаемые усилия, пока не выработано. Тем не менее на материалах изученных докладов контуры (основные элементы) этой модели уже можно предложить. Для взаимодействия горного проекта и местного поселения имеют значение несколько факторов, которые определяют всевозможное, исчерпанное, разнообразие ситуаций. Во-первых, это состояние и качество ресурсной базы самого горного проекта. Важен масштаб запасов, который определяет жизненный цикл существования горного объекта и, следовательно, прямой и/или косвенной занятости в ближайшем поселении. Именно по причинам частого прерывания жизненного цикла месторождения на зарубежном Севере и в Арктике (под влиянием меняющейся мировой ценовой конъюнктуры и других факторов) фирма, которая отрабатывает ресурсный объект, никогда не называется здесь поселко- или градообразующей. Стадия жизненного цикла определяет, при прочих равных условиях, масштаб выгод от проекта и его конкретное воздействие на местный малый бизнес, объем сгенерированного проектом дохода, масштаб временной и постоянной миграции в местном сообществе и др. Но также важен размер не только запасов, но и самого горного объекта (проекта). Дело в том, что характер отношений с местным сообществом крупного и малого проекта абсолютно разный. При крупном проекте (глобальная компания) вынужденно вырабатывается его институциональная оснастка (соглашения, договоры и др.), определяющая характер отношений с местным сообществом. С другой стороны, при малом проекте (фирма-джуниор) превалируют неформальные (и часто недолгосрочные) отношения компании и местного сообщества и неформальные договоренности. Официализация их происходит существенно реже, чем в первом случае. Очень важна степень специфичности ресурса и форм его отработки, например, высоко специфичны месторождения урана, алмаза, палладия. В этом случае вся система отношений горного объекта и местного сообщества формируется абсолютно по-особому — организационная, институциональная, территориальная его структура радикально отличаются от типовых случаев. Но не только специфичность ресурса имеет значение. Не менее важны и степень специфичности форм/технологий его отработки, прежде всего с точки зрения, насколько терпимы возникающие при этом экологические проблемы. Например, при добыче рудного золота методом кучного выщелачивания эти издержки для местного сообщества могут быть исключительно остры и болезненны (соответственно, очень вероятны протесты в связи с реализацией проекта в местном сообществе). Во-вторых, это местоположение горного проекта в пространстве с точки зрения его отношений к основных вехам, специфицирующим местное пространство, — системе расселения, ландшафтным и орографическим рубежам: есть ли рядом диверсифицированная форпостная или локальная база или она находится далеко на юге? Насколько близко к ближайшим транспортным сетям для вывоза ресурса находится горный объект? Есть ли рядом порт, круглогодичные или сезонные дороги? Есть ли рядом коренные жители с оленеводством и традиционными промыслами, которые могут быть задеты проектом? Насколько велика способность к самоорганизации местного сообщества в случае начала официальных или неформальных договоренностей между компанией и местным сообществом? 1 Doering Nina. “Perspectives on a changing yet complicated relationship: Extractive corporations and the public in Greenland”; Jacobsen Marc. “Mining as sustainable development of what? Political perspectives in Greenland and Nunavut development discourses”; Schott Stephan, Belayneh Anteneh, Rodon Thierry. “MiningEconomies, MiningFamilies: Extractive Industries andBusiness Development in the Canadian Sub-Arctic”. 24