Север и рынок. 2017, N 4.

Помимо того что была организована специальная сессия “Традиционное знание в арктической науке” под председательством Рейна Виллерслева и Алены Ефименко, сама тематика традиционного знания (которое теперь все чаще называется аборигенным знанием или местным традиционным знанием, подчеркивая локальную приуроченность этого феномена) получила исследовательское развитие как минимум в трех направлениях. 1. Традиционное знание как важный фактор содействия экономической, социальной и экологической жизнестойкости арктических сообществ. Причем эта роль понималась не в привычной связи традиционного знания и традиционного жизнеобеспечения (оленеводства и традиционных промыслов коренных народов), а в контексте определения путей для более активного и конструктивного включения традиционного знания в ресурсное развитие, в устойчивую работу ресурсных отраслей арктической экономики, например, для минимизации риска от промышленного развития (об этом, например, шла речь в докладе одного из лидеров Союза оленеводов мира Андерса Оскала1). 2. Связь традиционного знания с выработкой механизмов адаптации местных сообществ к исключительно быстрым климатическим и социальным переменам в Арктике. Пока исследования в этом направлении носят в основном постановочный характер и еще не выходят на конструктивный уровень, интересный для лиц, принимающих решения. 3. «Консервация» традиционного знания в традиционной пище и способах ее приготовления и хранения как основы продовольственной безопасности, жизнестойкости местной культуры и диверсификации местной экономики. Этой теме посвящен специальный проект Арктического совета EALLU, реализуемый в 2015-2019 гг., в рамках которого на конгрессе состоялось около десятка выступлений участников из арктических регионов, которые очень обстоятельно отрабатывали различные практики приготовления и сохранения традиционной пищи2. Несмотря на явное продвижение в исследовательской разработке темы традиционного знания, не проходит ощущение, особенно поле анализа докладов конгрессов за последние десять лет, что возникает определенная пробуксовка и что многое еще предстоит сделать для создания целостной концепции арктического традиционного аборигенного знания. Возникает закономерный вопрос: а почему, несмотря на значительные, хотя и довольно разрозненные и фрагментированные, усилия в этом направлении, не удается выйти на подлинный прорыв? Представляется, что очень мешают сложившиеся мифы в понимании традиционного знания, от которых только в последние годы исследователи начинают постепенно избавляться. Прежде всего, это отношение к традиционному знанию как сугубо «фольклорному», культурологическому, а не экономическому феномену. Сила традиционного знания напрямую связана с сохранением традиционного природопользования (в существенно большей степени, чем с сохранением языка). Традиционное знание привязано не просто к оленеводству и традиционным промыслам, но ко всему этноландшафтному комплексу (природно-хозяйственной системе), а значит, и особенности ландшафтов также очень важны для сохранения и силы традиционного знания. Нужно в понимании традиционного знания совершить выход за пределы явно узкой для него сугубо культурологической парадигмы. Еще одна явная ошибка состоит во внепространственном понимании традиционного знания: нет, на словах признается, что оно местное, локализованное, но никаких попыток увязать его со свойствами окрестных ландшафтов, установить связь между ним и природными ландшафтами, увидеть место традиционного знания в единой этноландшафтной системе никогда не предпринимается. Другое заблуждение связано с очень статичным пониманием традиционного знания, его «мумификацией». Но очевидно, что это очень динамичный и пластичный феномен, который способен меняться под влиянием реалий изменения климата и коммуникации с укладом переселенцев в лице, например, нефтяников и газовиков Ямала. И неявное, и традиционное знание — это не ретроградное знание. Но это практики, которые укоренены в прошлом опыте и которые нужны и практически востребованы именно сегодня. 1Oskal Anders “The science-policy of traditional indigenous knowledge in management of natural resources”. 2Три доклада имели концептуальный характер—Oskal Anders, Kristansen SоrenK., Krupnik Igor, Fondahl Gail, Pogodaev Mikhail, Degteva Anna “Food and Indigenous Cultural Revitalization in the North”; Oskal Anders, Burgess Philip “Indigenous Peoples and FoodEmpowerment: Local Economies &Resilience in a ChangingArctic”; Mathiesen Svein “Navigating towards future sustainability in reindeer husbandry: The role of traditional knowledge in social-ecological Arctic food systems” — а другие были посвящены конкретной информации по практике приготовления традиционной пищи в северных регионах России и мира. 17