Север и рынок. 2017, N 4.

«Сеть особо охраняемых природных территорий Баренц-региона» (BPAN) и ряд проектов, направленных на экологическое просвещение. Следует отметить, что ни правительство Норвегии, которое играет роль основного инициатора проектов БЕАР, ни ЕС не могут финансировать капиталоемкие и масштабные природоохранные проекты, реализация которых необходима для ликвидации экологических проблем в российской части Баренцева региона. Однако это нисколько не принижает огромную финансовую помощь, которую оказали России зарубежные страны — участники БЕАР в развитии природоохранной проектной деятельности, особенно в период полного отсутствия собственных средств у компаний и региональных органов власти [4]. Для компаний риск роста расходов от техногенных аварий и участившихся опасных метеорологических явлений резко возрос с введением в 1994 г. платного природопользования, когда были законодательно установлены платежи за сверхнормативное загрязнение, которые в 25 раз превышали нормативы компенсационных платежей и должны были погашаться из прибыли предприятия [6]. Совершенно очевидно, что процесс ужесточения природоохранного законодательства в стране и введение федерального экологического контроля для экологически опасных предприятий явились важным фактором развития природоохранной проектной деятельности. В настоящее время все компании, функционирующие на территории северных субъектов Федерации и реализующие стратегию развития основного производства, имеют портфели природоохранных проектов. Забегая вперед, т. е. перед анализом эффективности управления проектами, следует отметить, что многие природоохранные проекты компаний не завершаются в установленные сроки, часто переносятся и сроки начала их реализации. Однако причиной этого является не отсутствие или недостаток средств у компании, как это характерно для проектной деятельности, инициируемой региональными и муниципальными органами власти. По нашему мнению, причина кроется в том, что в государственной экологической политике чрезвычайно трудно найти баланс между экологическими интересами государства и экономическими интересами частных компаний, прежде всего природоэксплуатирующих, которые являются основными бюджетообразующими компаниями в стране и северных регионах. Владельцы компаний и организации, лоббирующие их интересы, например «Российский Союз промышленников и предпринимателей» (РСПП), «Опора России», некоммерческое партнерство «Союз горнопромышленников России» и др., используют любое ухудшение экономической конъюнктуры на мировых рынках природных ресурсов для смягчения экологических требований. Почти всегда им это удается. Например, действующая в стране почти 20 лет система экологического нормирования фактически позволяет компаниям уклоняться от экологической модернизации производства [7]. На устранение наблюдаемого дисбаланса между экологическими и экономическими интересами общества и бизнес-структур направлена реформа системы экологического нормирования и стимулирования уже узаконенная посредством внесения изменений в федеральный закон «Об охране окружающей среды» [8]. В соответствии с ее планом в среднесрочной перспективе разрешение на продолжение деятельности (Комплексное экологическое разрешение) получат только те экологически опасные предприятия, которые или осуществят переход на наилучшие доступные технологии (НДТ), или докажут, что параметры применяемых ими технологий, в том числе и на «конце трубы», соответствуют НДТ в данной отрасли. Планируемый переход на НДТ после 2022 г. всех экологически опасных предприятий можно рассматривать в качестве наиболее существенного фактора оживления и развития природоохранной проектной деятельности в крупнейших горнопромышленных, горно-металлургических, топливно-энергетических, лесоперерабатывающих, транспортных и других компаниях, составляющих сегодня основу экономики северных регионов. Эту надежду усиливает начавшаяся реализация долгосрочной стратегии социально-экономического развития Арктической зоны России, в которой обеспечение национальной экологической безопасности определена как одна из главных целей. Предполагается, что особый режим природопользования на арктических территориях должен быть законодательно закреплен в федеральном законе "Об Арктической зоне Российской Федерации", принятие которого задерживается уже в течение нескольких лет и ожидается только к концу 2017 г. [8]. По нашему мнению, даже если новые экологические запреты и ограничения для хозяйственной деятельности в Арктике войдут в закон, они будут иметь рамочный характер, т. е. их реализация потребует разработки и принятия многочисленных подзаконных актов. Между тем, одной из особенностей любого проекта, в отличие от операционной деятельности, 172