Север и рынок. 2016, N 3.

кризис 2014-2015 гг. впервые за 25 лет вернул на повестку дня проблему военной безопасности в Европе, очередная фаза сирийского конфликта стала первым примером масштабной военной операции России и США с союзниками на одном пространстве. Для современной картины мира в целом характерно расширение конфликтного пространства, которое сопровождается активным использованием гибридных войн. При этом Мировой океан и морские ресурсы все чаще становятся зоной противостояния ведущих мировых держав. Все это актуализирует вопросы функционирования системы обеспечения национальной безопасности и выстраивания системы приоритетов хозяйственного развития. Важнейшим показателем сбалансированности ресурсов, направляемых на решение задач экономического развития и обеспечения национальной безопасности, является оборонная нагрузка ВВП. Если по величине военного бюджета (по статье «Национальная оборона») в абсолютном выражении Россия в разы уступает США, то оборонные нагрузки — расходы на оборону в % от ВВП — сравнимы и составляют в США около 5 %, а в России чуть более 4 %. Расходы на оборону стран-членов ЕС в среднем составляют порядка 1.6 % ВВП. Такие показатели не позволяют европейским странам эффективно противостоять наступлению исламского терроризма как на Ближнем Востоке, так и в Европе. Новые угрозы безопасности России формируются и в Арктике — регионе, имеющем стратегическое значение в контексте как хозяйственного освоения богатого углеводородными ресурсами морского пространства, так и национальной обороны. При этом следует подчеркнуть, что с пространственно-экономического взгляда на освоение Арктики [1, с. 488] этот процесс является фрагментом долговременной политики по сохранению и наращиванию национального геоэкономического и политического потенциала и основан на реализации нескольких взаимосвязанных векторов развития — коммуникационного, ресурсного и оборонного [2, с. 190-194]. Согласование хозяйственной деятельности по указанным направлениям проводится с позиций обеспечения стабильного регионального присутствия России в этом регионе [3, с. 81-89]. При этом современное развитие во многом воспроизводит черты холодной войны XX века — острейший дефицит энергетических ресурсов на фоне динамичного развития экономики азиатских стран и наращивания энергопотребления странами Запада, Латинской Америки и исламского мира приводит к противостоянию не только отдельных стран, но и цивилизаций и регионов. Главной новацией XXI века стали невоенные способы подавления мощи противника путем политической, экономической и технологической изоляции последнего. Это так называемые гидридные войны. Не сам феномен гибридной (диффузной, нелинейной) войны, но его превращение в основную форму боевых действий в различных регионах мира является новым трендом современной геополитики. Теоретические основы и само понятие гибридной войны (в какой-то степени совпадает с теорией «мягкой силы») введено в научный оборот в 1959 г. [4]. В [4] гибридная война имеет и другое название — «мятежевойна». Возникновение такого вида войны связывается с появлением атомного оружия, в связи с чем традиционная война между ведущими мировыми державами стала катастрофической для всех ее участников. До сих пор сохраняет актуальность тезис о том, что в современном мире упразднена определенная, очевидная грань между мирными и военными международными отношениями. Наиболее известные исторические примеры гибридных войн на морском пространстве — «тресковая война» между Великобританией и Исландией в связи с введением последней режима исключительной экономической зоны в пределах 200 миль вокруг острова, и «кальмаровая война» между Великобританией и Аргентиной за рыболовецкие зоны вокруг Фолклендских островов. Таким образом, появление ядерного оружия сыграло в истории двойственную роль: с одной стороны, сформировало глобальную систему предотвращения конфликтов — систему ядерного сдерживания, но, с другой, создало колоссальный инновационный стимул в развитии военного искусства, основанного на косвенных методах воздействия. В связи с этим новые угрозы безопасности России формируются в Арктике. Главной целью государственной политики России в Арктике в сфере военной безопасности является обеспечение благоприятного оперативного режима в регионе. Защита арктических рубежей страны является важнейшей функцией Северного флота ВМФ России и других воинских формирований, расположенных в Арктической зоне. Сложившиеся исторически и в текущих геополитических условиях приобретающие все большую актуальность военно-стратегические приоритеты в Арктике — надежное функционирование группировки морских стратегических ядерных сил ВМФ для реализации задачи ядерного сдерживания угрозы агрессии против Российской Федерации и обеспечение охраны арктических морских пространств в целях защиты национальных интересов страны в Арктике [5, с. 338]. 66