Север и рынок. 2013, N 5.

Использование механизма государственно-частного партнерства для решения актуальных проблем ООС затруднено по причине отсутствия финансовых ресурсов у предприятий и организаций регионального подчинения. В последние годы региональные правительства начали проводить встречи с топ-менеджерами крупных компаний, «дочки» которых функционируют на территории региона, с целью развития различных форм государственно-частного партнерства, в том числе и в области ООС. Однако в этих переговорах региональные власти находятся в унизительной роли просящего, так как фактически не имеют рычагов воздействия на предприятия федерального подчинения и в некоторых случаях вынуждены соглашаться оказывать политическую поддержку инвестиционным проектам компаний, против которых выступают общественные организации и население региона. С другой стороны, обещания крупных компаний, сделанные их наемными топ-менеджерами, не всегда выполняются или особенно легко нарушаются сегодня во время депрессивной фазы национальной и мировой экономики. Другой актуальной проблемой государственного управления ООС и природопользованием в субъекте Федерации, которую также следует признать прямым следствием сильной централизации экологического управления в стране, то есть сосредоточением власти и контроля в сфере ООС в руках федеральных органов управления, является отсутствие взаимодействия между представителями федеральных органов власти и региональными властями. В настоящее время на территории каждого северного субъекта Федерации федеральных чиновников насчитывается на порядок больше, чем их имеется в региональных органах управления природными ресурсами и ООС. Например, в Мурманской области представлены все федеральные службы и агентства Министерства природных ресурсов и экологии РФ [2]. Огромное количество федеральных управленцев природными ресурсами в субъекте Федерации обусловлено тем фактом, что доля федеральной собственности на природные ресурсы преобладает в северных регионах. Например, в Мурманской области более 76% земель не подлежат разграничению государственной собственности между тремя владельцами (федеральным центром, субъектом Федерации и муниципалитетами); в совместном ведении с федеральным центром находятся все водные объекты и полезные ископаемые, кроме общераспространенных, почти все лесные ресурсы, все объекты животного мира и большинство биологических ресурсов. Все они не подлежат обороту или ограничены в нем. Первый перечень объектов федерального государственного экологического надзора был установлен Постановлением Правительства РФ от 29 октября 2002 г. № 777 , спустя всего 10 месяцев после принятия ФЗ «Об охране окружающей среды», в соответствии с которым органы власти субъекта Федерации имели равные права с федеральными органами на его осуществление за предприятиями, оказывающими негативное воздействие на окружающую среду. В соответствии с ним федеральному государственному контролю подлежали только объекты хозяйственной и иной деятельности, находящиеся в ведении РФ, и объекты, способствующие трансграничному загрязнению окружающей среды и оказывающие негативное воздействие на окружающую среду в пределах территорий двух и более субъектов РФ [3]. Постановление Правительства РФ от 31 марта 2009 г. № 285 значительно расширило список таких объектов. В состав государственного экологического контроля были включены кроме объектов хозяйственной деятельности, то есть кроме предприятий, и природные объекты, подлежащие водному, лесному, земельному, геологическому контролю [4]. В 2011 г. статьи 5 и 6 ФЗ «Об охране окружающей среды» были дополнены абзацами, согласно которым федеральный государственный экологический надзор осуществляется в соответствии с перечнем о бъектов, установленным уполномоченным федеральным органом исполнительной власти, а региональный государственный экологический надзор распространяется на объекты хозяйственной деятельности «за исключением деятельности с использованием объектов, подлежащих федеральному государственному экологическому надзору» [5]. Таким образом, в управленческой практике был окончательно реализован принцип: один объект хозяйственной деятельности на территории региона подлежит одному виду государственного экологического надзора: или федеральному, или региональному. В результате, с одной стороны, навсегда ушла в прошлое централизация экологического надзора, с другой - исчезло двойное подчинение территориально уполномоченных органов федерального министерства: и федеральному министру, и региональному правительству. В связи с этим резко снизилась мотивация к взаимодействию природоохранных органов друг с другом даже по обмену информацией и опытом, не 121