Рыбный Мурман. 1997 г. Май.

3 * Н а ПОХОРОНЫ семнадцатилетнего Антона приехала из Североморска с очередным сожителем пьяная мама. Тыркну­ лась к гробу, неумело погладила сына по ледяной руке. Быв­ шие подружки по гастроному, где она работала когда-то, увидели ее неловкий жест и в один голос зашипели: - Чт^уж теперь? При жизни надо было гладить... Мамаша отмахнулась, не глядя, как от мух. Нетрезво качну­ лась, поддерживаемая сожителем, села в машину и уехала. Пока шла к машине, бормотала растерянно о сыне: «А че это он? Че это он вдруг?». Папа Антона тоже не остался в стороне. На поминки позвал всех ребят со двора, которым при жизни сына переступить порог квартиры не позволялось категорически. А за поми­ нальным столом расчувствовался, во всеуслышание заявил: - Я Антону хороший памятник поставлю, вот увидите. Заслужил. - Да уж как не заслужил-то за семнадцать лет мытарств? - за­ вздыхали соседки. А отцова жена, бойкая Люсьена, как всегда, руководила ме­ роприятием с привычной боевитостью старого комсорга, умею­ щего организовать все на свете: - А теперь выпьем за Антошу, я его всегда очень любила! Вот тут соседка Катя не выдержала и ушла. Встала и, давясь рыданиями, слепая от слез отправилась к себе в комнату через стенку. Туда, где Антон прожил последние полгода. Шла и повто­ ряла как заклинание, как молитву: «Прости меня, Антошенька, прости всех нас. Не уберегли мы тебя, не смогли...» Хотя уж ей-то меньше всего надо было перед ушедшим па­ реньком виниться. Так вышло, что всю жизнь, при живых роди­ телях Антона, она была ему и за маму, и за папу. Мальчик дружил с ее Сережкой и жил у них годами, ьлаго характер у Кати, как у Матери Терезы местного масштаба, небогатая ее квартира для всех обездоленных всегда настежь открыта. О З ы ч н л ш и а п о / г и л еще в Мурманске такие «дере- Е с т ь вяшки» на Жилстрое, на Либкнехта, на панина, где совершенно иной микроклимат, нежели в престижных девятиэтажных до ­ мах. Квартиры там не продашь, к обмену не предложишь, а потому живут там люди практически всю жизнь - от рождения до смерти. А потому и уклад там особый - все друг про друга все знают, друг к другу на именины ходят, в последний путь всем до ­ мом провожают и свадьбы гуляют тоже со­ вместно. Вот в такой «деревяшке» и жила Катя с сыном Сережкой, когда он шестилет­ ним пацаненком познакомился с ровесни­ ком Антоном. Жил Антон в соседней престижной тогда «xaj/щевке», но запросто стал дневать у тетя Кати. Все они что-то мастерили с Се­ режкой, друзья - не разлей водой, и про­ стая тарелка борща с горбушкой черного хлеба у тети Кати были вкуснее, чем д о ­ машние деликатесы . А деликатесы случа­ лись - зря, что ли, мама Антоши в соседнем большом гастрономе работала? Катя часто встречала ее во дворе - высокая, тонень­ кая, белые волосы до пояса - просто Мари­ на Влади в фильме «Колдунья». Немудрено, что папа Антошки, моряк трал- флота, ревновал свою Марину до безумия. И чувств своих не скрывал, то и дело не­ жное личико супруги «украшал» то один, то другой фингал, поднесенный в сердцах лю­ бящим мужем. «Воспитнул маленько», - по­ нимающе вздыхали соседи. А потом Антон вдруг пропал: - Где твой ушастик-то? - спросила как-то Катя у сына. И услышала: - А он у бабушки живет. У него мама с папой развелись. Ну что ж, история - обычней некуда. У ба­ бушки так у бабушки. Единственное, что приводило Катю в ужас, это мама Антона. Как она запила после развода, так и не мог­ ла остановиться. Белая когда-то волна во­ л е ^ превратилась в немытые, нечесаные патлы, с лица не сходили синяки, настав­ ленные уже не ревнивцем-супругом , а мелькающими, как в калейдоскопе, сожите­ лями. Правда, вскоре она уехала, обменяв свою двухкомнатную «хрущевку» на одно­ комнатную в Североморске. Получила со­ лидную доплату, которую быстренько пропила. А папа Антона довольно быстро нашел себе Люсьену. И как-то раз Катя встретила повзрослевшего Антона на своей лестничной площадке. и по незатейливости отношений сильно смахивали на собачьи свадьбы. Мать допи­ валась до того, что не соображала уже, кто и что с ней делает, и все это - в однокомнат­ ной квартире. Антон возвращался к отцу. Ну а тут попа­ дал из огня да в полымя. Папа тоже хотел построить ячейку общества, в которой мальчишке места не находилось, и смотрел на появления сына, как на досужую помеху. биться как следует с любимой женой, а тут соседи лезут, дескать, Вась, у Антона-то псориаз, лечить парня надо, а то мучится, стесняется. Или, Вась, сына-то супруга твоя из дома гонит, он по людям чужим скитает­ ся да по чердакам, голодает... Надоели... В ОБЩЕМ, привел тогда Сережа Анто- сестре отца, та была богатой родней, заве­ довала тем самым гастрономом, где когда- то работала мама Антона. Но тетка даже сесть голодному пареньку не предложила. - Отец не велел тебя принимать, - отре­ зала непреклонно. - Сказал, ты бродяжни­ чаешь, воруешь, к нам не ходи больше. - Дайте хоть хлебушка, теть Валь, - сглот­ нул мальчишка слюну. - Не покупали нынче свежего, - не мор­ гнула глазом родная тетка. - А черствый, что ж тебе? Ты же не нищий! - Я удивляюсь, как он не озлобился, - вспоминает Антона тетя Катя, - такая у него была страшная жизнь. Добрый был паре­ нек. Пойдет где-нибудь машины выгрузит, чуть денег подзаработает, несет мне подарок - шоколадку какую-то, конфетки. Я ему: «Антошка, ты с ума сошел! Себе бы что купил!». А он мне: «Тетя Катя, да у меня роднее вас никого нету!». Так они и жили. Не представляю, как не имеющая постоянной работы, сама кое-как концы с концами сводящая женщина могла кормить двух почти взрослых парней. Тяжко приходилось. В наше-то голодное время, когда хлеб тысячи стоит. А из-за стенки, где жил родной отец Антона, то и дело доноси­ лись взрывы смеха, веселые голоса. Там еды и всего остального было вдосталь. Катя не могла спокойно проходить мимо отца Антона, сталкиваясь с ним на лестни­ це или во дворе. «Хоть бы раз спросил за полгода: «Чем ты его кормишь-то, моего парня? - думала Катя. - Хоть бы раз поинте­ ресовался, как там сынуля-то за стенкой у чужих людей живет?». Но папаша ни о чем не спрашивал. Вежливо здоровался и про­ ходил мимо. Словно бы и не знал ни о чем. Шло время. А потом как-то Катя (всякое в семье бывает!) сказала Антону: - Антошка, ты ко мне ребят не води со двора. Я Сережке запрещаю и тебе не велю. - Почему? - Почему, почему... Я вас за стол с Се­ режкой сажаю, а друзья ваши, что же, в сто­ ронке должны сидеть да на вас глядеть? А кормить всех у меня денег нету. Сам ви­ дишь, как живем. Парнишка помрачнел. Задумался. Потом прошло какое-то время, и он сказал: - Теть Кать, я у Толика поживу, ладно? Толик был тоже из их компании. И Катя Аш-г^,,,о „ UQ..o У него была Люсьена, новая любимая жена, - Антоша, - обрадовалась, - ты не к нам? они собирались вот_вот завести нового ре! Заходи! - Зайду обязательно, - засиял улыбкой “ а ствш оКй с о " с К л ю Э ° " У ЮС ш гда Антонловил на себ8 вз,пяд 0Tua “ У - Как бабушка? - Бабушка умерла, - помрачнел Антон. Так они снова стали соседями. И опять Антон подружился с Сережкой по-прежне­ му. Дома у отца он только разве что ноче­ вал, да и то без особого желания. Дело в том, что отец уходил в море, а у Люсьены что ни день, то гости. Катя ночами напролет на к себе домой. Налила ему Катя тарелку отпустила. Думала, поживет да вернется - так уже бывало. В ее дом Антон возвращал­ ся всегда, куда бы ни уходил. Не вернулся. Он повесился на том же чердаке, где но­ чевал, когда убегал от гулянок матери и побоев отца. Нашли его друзья, и, когда супа, поставила на плиту картошку в сково­ родке, села рядом, подперла голову: - В училище-то ходишь? - Нет. - Будешь у меня жить, если пойдешь учиться, - решила Катя. казалось, что того одолевает зубная боль, до того надоел ему «старый» сын, до того напоминал о неудавшейся «старой» жизни. А тут еще соседи. Они тоже не давали покоя. Одолевали, когда отец возвращался из очередного рейса. Полгода дома не был, пришел с деньгами, охота выпить, рассла- - Меня туда не возьмут, - поник мальчиш- вынимали из петли, руки Антона были хо- ка, - надо справку, что я практику проходил. Добыла ему эту справку Катерина. По­ шел Антон в училище. Оттуда прибегал до ­ мой, к тете Кате - чужой маме, которая стала родней своей. Пытался как-то зайти к родной тетке - лодные, а лицо совсем еще теплое. Немно­ го не успели. Он никого не винил, когда ушел. Ни слова упрека нет в оставленной записке. Он просто не видел смысла боль­ ше жить. Вот таким - никому на свете не нужным... не могла уснуть от грохота музыки за стеной Q САМОГО дня рождения, и развеселых возгласов. «Что у вас там тво- еще в пелеНках и далёе всю рится, А н то н . - спрашивала у парнишки. - жизнь ваш ребенок должен ощу- Водит, что ли, Люся-то кого?». - «Ничего не ’ £ любите, любите З е Однако 'кТ в ы я ^н и л ^с ь ^ в Т ё безУмия!» ' так ГОВ0РИТ м °п выяснилось, все телям а ериканскии доктор Спок. Конечно, ссылки на Америку не­ корректны, они уже никого не тро­ гают, но неужели мы окончательно привыкли к тому, что не любим своих детей? В луч­ шем случае мы их не замечаем, в худшем - терроризируем. Детям, особенно уже подросшим, просто нет места в нашем мире. Для них нет ни денег, ни работы, ни сочув­ ствия, ни даже просто интереса. Иногда мне думается, что вовсе не за бытовым комфортом от­ правляют своих детей учиться и жить за границу сильные и бога- понимал. И все видел. Как-то отец Антона пришел с моря. А на другой день Сережка прибежал к матери взволнованный: - Мама, там Антон на чердаке. - Что делает? - спросила Катя, насторо­ жившись. - Живет он там. Его Люсьена уже давно выгнала. А сейчас еще отец избил, он вооб­ ще домой больше не пойдет. - Ну-ка зови его к нам, - велела Катя, не раздумывая. - Не дело на чердаке жить, парню пятнадцать всего... Оказалось вот что. Антону опостылело России «новые русские», а за тем нелюбовью время. А потом мы отношением, которого заслужива- пытались поставить себя на мес- ет любой ребенок, но которое на- то вот такого подростка, как тот прочь изжито в наших же Антон. Что ему делать и куда отечественных школах и общест- ему идти? А некуда. Вроде как и ве в целом. За безоглядной лю- существует у нас в городе «теле- бовью, безоговорочным фон доверия» для подростков, но пониманием, за сочувствием и как его найти? А если уже петля в добротой, без которых ни дерева руках или замысел перестать не вырастишь, ни ребенка не под- жить в голове, то достанет ли сил нимешь. искать этот телефон? Да, он до- - Можно терпеть боль, голод, лжен быть! Да, он не просто до- оскорбления, но невозможно вы- лжен существовать, зтот нести чувство собственной не- волшебный телефон, а обязан нужности самым родным людям, быть на олуху у всех, номер его - сказал мне врач-психиатр об- Д °лжен быть самым простым и ластного психиатрического дис- запоминаюЩимся, скажем, шесть пансера А. Г. Квиринг. - Дети, не пятеР0К или шесть тР°?к, или не видеть, как изменяет отцу его новая жена, причем водит и оставляет ночевать лучших тыё^поггиян'е "начиная от Ёльмй- I Z l ' l r T Ж я\ ЦяапС на'6 и кон’чая эстрад ными И н а р в а л с я н а о тц о вы кулаки К матери звезДами всех калибров. Уж вся- Антон не поехал он уже не м з пытался по ко тот же ЕльЧин или Долина, или жи т ь у н ее в С е ’вегэ омо п а е м каждый пая КикабиДзе нашли бы деньжат, сбегал спустя неделю лоугую Сильно пос чтобь| ° беспечить чаД ° комфор- таревшая и поду?невшаяУЬ а р и н а в£ад«» ™ “ о ^ е м тем не менее находила себе пылких поклон- наоялной тояпкой сытным куском ников среди собутыльников, и мальчишка с !Тских лет вынужден был наблюдать такие “ СУ" ‘ “ сьт г ав з а пределы яные оргии, что по количеству кавалеров лают дочек и СЬ|НК0В 33 пределы менее простой. И работать он должен не по вторникам или пят­ ницам, а ежедневно и круглосу­ точно. Потому что иногда соломинки достаточно, чтобы не утонуть. И не просто психологи- утешители должны сидеть у этого телефона, а сотрудники тех соци­ альных служб, которые не охань­ ем и аханьем сочувствия попробуют облегчить душевную боль подростка, а конкретным советом: «Да, прямо сейчас, бро­ сай все и приходи к нам - в роно, в службу семьи, по такому-то ад­ ресу. С документами, а если их нет, приходи без них, мы помо­ жем!». Конечно, все это пока из об­ ласти сказок. А в жизни все гру­ бее и проще. В жизни есть ополоумевшая от пьянства и сме­ ны кавалеров мама и строящий новую семью, без учета «старых» детей, папа. Который говорит сто­ ящему на краю сыну: «Свои про­ блемы решай сам». Он и решил. Как смог. нужные в семьях, понимают это, не видят никаких перспектив впе­ реди. И тогда преступается са­ мый сильный рефлекс человека - рефлекс самосохранения. При­ чем, преступив его однажды, че­ ловек, как правило, идет затем до p .s . Материал был уже готов к печати, когда я набрала «09», конца. Даже в случае неудачной попросила «телефон доверия для подростков». К моему ра- попытки убить себя он повторит достному изумлению номер был назван. Значит, все не так ее обязательно... безнадежно? Александр Генрихович приво- Набираю. И слышу: дил примеры суицида, которых - Нет, телефон доверия не работает. Совсем не работает. И становится все больше в наше не будет. людоедское, смертельно больное Надо ли что-то добавлять? 29 мая 1997 года * *