Рыбный Мурман. 1997 г. Апрель.

«Я - старый гусь. никогда мне лебедёнком не проснуться _» Этот вечер, багровый и хмурый, Что-то нес, что-то мне предвещал Или напоминал, только смутно, То, что я навека потерял. Обретая свободу, признаешь, Что неволя крадется, как рысь, Пожирая затылок глазами, И пока лишь клыки не впились . Исполать вам, святые ошибки, Значит, верою я не слабак, На могиле моей попляшите И мой недруг, и яростный враг. Преднамеренно зла я не делал, На добро отвечая добром. Называл только белое белым И в белье не копался чужом. Доверялся и делу , и слову, Нес доверье, как собственный крест, Вновь и вновь наказуем сурово, Отвергал, что та рысь меня съест. И покуда дыханье не стихло, Бьется сердце, струится кровя, Я отвечу добром и на лихо, Даже в мыслях душой не кривя. Коронован пацанвой дворовой, Вовсе и не зарясь на престол, Третьеклассник, пас чужих коров он, Зная все про случки и отел. Рубище из полотняных брючищ, Фуфайчонка с братова плеча, Кирзачи - такие не полюбишь - Молочаи и чабрец топча. Рос среди мальчишек коноводом, Заводилой самых дерзких игр. В пятом классе он влюбился с ходу В девочку - не видывал таких. Тайным поцелуем в раздевалке Губы ей пунцовые ожег. Застрадал, как кофе в кофеварке, Забродил. Увлечь ее не смог. Дружбу предлагал в записках кратких, (О любви быть речи не могло), Возле школы поджидал украдкой, За углом. Все так грустно и непоправимо, Появился у него двойник, Собеседник, честный и незримый, - Все запечатляющий дневник. Ничего она не объясняла И не говорила, что она Безотчетно, как и он, страдала, В парня, но другого, влюолена. Вот и все. История банальна, Не везет порой и королям. Память у него феноменальна, А дневник он где-то потерял. 22.06.96. Сейдъявр. Поэту Александру Миланову недавно исполнилось 55. И хотя за плечами серьезный 6aratk из несколь­ ких сборников, солидные звания и настоящее при­ знание читателей, он по-прыкнему считает, что итоги подводить ох как рано - все самое лучшее поэтическое еще впереди. Ветрено нынче, прохладно и сыро, Аж по июль затянулась весна. По снегу-льду ходят гуси босые, Небо - из туч сплошняком пелена. Все мы достойны хорошей погоды, Щедрого солнца, зеленой травы, Видимо, карту не ти из колоды Тянем спонтанно с оольной головы. Разбередила мне душу. Поверить - Так захотелось единственно - ей, ^ }Т:[ Но 7Юсебе всех не надобно мерить, И палачи рождены от людей. Жизнь меня била, ломала и мяла, Сок выжимала гнетом невзгод. Ей же казалось и этого мало, Даже железо и то устает. . Перетряхну я прошедшие напасти, Фортки открою и дверь отворю: Ну-ка, давайте на воздух вылазьте. И навсегда! Это я говорю. Есть у нас право любить и надеяться, Верить мечте до последнего дня. Счастлив я тем, что и нынче младенец, Это всегда и спасало меня. Тида, где у природы все с избытком - И скупость, на поверку, не порок, Где солнце, золотым сияя слитком, Все лето не уходит за порог. Туда, где посреди Вселенной Изба непозабытая стоит. Я называл ее своей молельней, Да, это мой отшельнический скит. Здесь я люблю и ручьевую пробежь, И гладь спокойных матовых озер. И славно знать, что с удочкою можешь Вести открытый с рыбой разговор. У плохого пловца тяжелые ноги, Руки-крюки и захлебывающийся рот, А хороших пловцов на свете немного Это те, которым везет. 25.06.96. Сейдъявр. Никому на свете этом Не желаю зла. Вот иду в обнимку с ветром, За спиной - крыла. Чем упрямей жизнь лупцует, Чем сильнее мнет - Веселей мой конь гарцует, Удила грызет. На душе светло и грустно, Как после молитв, ^ Знать, опять' в судьбе утруска, Козырь снова бит. Проживу свой век без лести, Не латаю дыр. Не бывать с тобою вместе. Ты не мой кумир. Ты хотела сделать больно! Hif - дела! ‘ ' :;. Поиграли - и довольно. Умерла - так умерла. 06.10.96. Сейдъявр. Н Е П О А Н Д Е Р С Е Н У Утенок гадкий был куда Счастливей меня, по сути. Я - старый гусь. И никогда Мне лебеденком не проснуться... 05.10.96. Сейдъявр. О, счастье знать, что всюду в мире слякоть, Морок и стынь, осклизлая земля , И на пределе чувства можно плакать Над белою бумагой у стола. И я любил. . .■■. • Бессонницей страдая, Бросал себя на произвол судьбы. И тундра вновь, озерная, родная, Влекла меня без выоора тропы Сын бьет отца, дубасит, лупит, Поддать стремится головой. Отец его, как прежде, любит. Что происходит? Боже мой! Шерше ля фам - ищите женщину! Уж в этом случае она Не оказалась столь божественной, Отцу на йоту не верна. О, дьявол, в женщине сидящий Тлетворный провокаций зуд, Вокруг предательства плодящий, Не страшен ей и высший Суд. Но он грядет. Любую подлость Он все поставит ей в вину . Увещевать ее: «Опомнись»? Смешно! Вы у нее в плени. Шерше ля фам в любом оедламе, Там, где пороки, стыд и срам. Дамоклов меч висит над нами: шерше ля фам! 07.10.96. Сейдъявр. Бывает так: устав от странствий, Свирепой скорости экспресса, на Мурмане временного интерьера. Вдруг он задал во­ прос, поставивший североморцев в тупик: -Кто автор? -указующий жест финского ху­ дожника направлен был на вешалку. Не до­ ждавшись, когда разрешится возникшая заминка, Анси поинтересовался: - Сколько стоит?.., • ' • И тут всех выручила находчивость Анато­ лия: ^ ‘ '■■ v,■■ :.;v: -V-х.-.-■: . - Если нравится, то мы тебе ее за так - подарим! Он торопливо подошел к привлекшему об­ щее внимание предмету, попытался снять. Не удалось. Со всей молодецкой силой рванул. И опять безрезультатно - вешалка была приби­ та намертв по-русски. Не смущаясь тупиковой ситуации, североморец бодро сказал: «Айн момент!» и с достоинством вышел из зала. А вернувшись, сообщил: - Это произведение (вешалка) -собствен­ ность директора ресторана. И, к сожалению, не продается... На том все успокоились, и обед.лродолжил- ся в привычном русле. ИСТОРИЯ ТРЕТЬЯ Н Е П Р И З Н А Н Н О Е П Р О И З В Е Д Е Н И Е В помещении Мурманского облдрамтеатра готовилась выставка работ гостей. Экспозиция была почти закончена. Замешкался лишь Сеп- по со своей абстрактной композицией, предва­ рительно разложенной на полу: тонированные дощечки, сцепленные проволокой -не вдруг разберешься в таких хитросплетениях... Кол­ леги уже собрались попить кофе в буфете. И Сеппо позвали: -После повесишь свой шедевр! Сеппо с предложением согласился. А в зале появилась уборщица: начальст­ во приказало ей прибрать помещение. Художники вскоре вернулись. И очень удивились - работа Сеппо с пола исчезла. Возник некоторый переполох. Администра­ ция театра, немедленно поставленная в из­ вестность о происшествии, тотчас «вычислила» виновника. Позвали техничку, и та добродушно призналась, что непонятное ей произведение искусства она приняла за мусор, отправив его в соответствующую ем­ кость... -Так-то вот, Сеппо, простая «тетя Маша» оценила твой шедевр! -с дружеской улыбкой констатировал Анатолий. И право же, большой вины русской жен­ щины в том усматривать нельзя. У всех нас -дефицит абстрактного мышления по причи­ не специфики воспитания, ориентированно­ го только на реализм социалистической действительности... В. СМИРНОВ-ВЛАДОВ, художник. Отметит взгляд в ночном пространстве Случайный огонек в подлеске Едва заметный. Рядом тени Застывших у костра фигур. И вот уже вы с ними, с теми, Чей сладок дружный перекур. Туда! Сквозь спутанные ветки С неизъяснимою тоской Рванется сердце, как из клетки, Кляня дорожный непокой . А у костра, прервав беседу, Отметив грохот и огни, Вздохнут украдкою, что едут В ночном экспрессе не они . Заснул в трубе гудящий ветер, Застыли угольки в золе. Все слушал я и все не верил, Что стало тихо на земле. Лишь монотонный и печальный Звон исходил от ручейка, Как будто благовест пасхальный, Далекий, слабый и прощальный, Летел сквозь долгие века И з глубины непредставимой Седой истории Руси, Неповторимый звон старинный, Что эхо давешней грозы. М ой ручеек! Он не Не?грядва, Не Калка и не тихий Дон, Но он безропотно и справно Шумит, не ведая про сон. Мне показалось , будто внове, Жилых не покидая стен, У ееруюс ь в заветном слове Сомненьям горестным взамен, Забуду думать я о смерти, А долго оуду слушать я: Затихнул ли гудевший ветер, Не слышится ли звон ручья/.. Щенилась сука в закутке, Скулила и звала на помощь На тихом песьем языке. Кто мог услышать ее в полночь ? Она залезла в закуток, Стремясь от глаз людских подальше. Сказался горестный урок, Преподнесенный ей однажды. Тогда ее щенят слепых В мешок холщовый положили, Но не забыла мать о них: Комочки тепленькими были. Костей с помойки про запас Тайком собака наносила И только в самый поздний час Прогуливаться выходила. В двуногих вера навсегда Была потеряна собакой. Она стара была, горда, А вот не разучилась плакать. К утру она произвела Щенков неведомой породы. ...А ночью всех перенесла Подальше в лес, за огороды. С Т Р О К И Ну вот и март на переломе, Блескучи стекла гастронома, Снег, уподобясь поролону, П охруcmывает, ноздреват. Что кляксы, черные вороны Разбрызганы по голым кронам Рябин, заиндевелых кленов И в свежей синеве парят . В сосульках солнышко лучится, А в сердце радостно и чисто , Такое чувство, что случиться Должно прекрасное в судьбе. Беспечной юности замашки: В пальто без шарфа нараспашку Шагаю. Мне сам черт не страшен, Коль сам завидую себе. Щ 10 апреля 1997 года