Рыбный Мурман. 1994 г. Октябрь.

Русь, взмахни крылами! № 41 (4537) 14 - 20 октября 1994 года 13 (Продолжение. Начало в № 40.) 6 августа, В поезде Москва - Феодосия отпускники российские бранят крымскую бригаду. Упреки изве­ стные: белье черное, сырое, с тысячей пометок - видно, прошло через все общежития и казенные при­ тоны, всем послужило, и вот теперь наше. Цена - 3000 рублей. Люди стелят поверх него собственные полотенца и халаты, прошел слух: много случаев завшивленного белья на поездах. Спрашиваем у ленивой хозяйки вагона, как оплачивается обратный проезд - в рублях или карбованцах. Она и проболталась: в кар­ бованцах, стоимость билета не знает, а белье по 16000 карбованцев. То есть, всего 800 рублей (по курсу 1руб. = 20 крб.). Да-а, нагрела ручки на 52 пассажирах! В провод­ никах ходят тетки не промах. 7 августа. Феодосия. 6 часов утра. Время здесь с недавних пор московское (никто не может ответить почему) , хотя на территории Украины - на час меньше. Полный перрон квартиродателей, наперебой предлагают жилье для отдыха, в том числе и в городских квартирах. Комната на троих в трехкомнат­ ной квартире в центре, рядом с рынком, в 20 минутах ходьбы от моря стоит 4 тысячи руб­ лей в день с человека. Мы ожидали, что будет дороже, ведь сезон в разгаре. В июне- июле стояла прохладная погода, пляжи были пусты. Крымчане запаниковали: если будет сорван отпускной сезон, на что жить зимой? А россияне, видимо, торчали на своих огоро­ дах. Теперь припустили на море. Катером добираемся до Коктебеля. Здесь нас постигло разочарование: жилье по 5 дол­ ларов с носа за ночь на раскладушке в тес­ ном, не выпрямиться, сарайчике. Хозяйки приезжающих не ловят, как в Феодосии, а поджидают у себя дома, за оградой, руки в бока, глаз с прищуром: не всякого, мол, возь­ му. На многих калитках надписи: “Комната не сдается. Никогда! “. У квартбюро настоя­ щий вокзал, люди сидят на чемоданах - нет жилья. Мы прямо с вещами - на пляж, ку­ паться. И ждать приговора судьбы. 7 августа. Коктебель. Вечер. Судьба была к нам милостива, жилье нашли вполне удовлетворяющее. Но цены! А толпы... Да, Коктебель - место элитное. Это не Феодосия с пыльным индустриальным пейза­ жем и узкой полосой пляжа вдоль железной дороги. 8 августа. По сравнению с прошлым годом нудист­ ский пляж заметно расширил границы. Раньше он занимал метров 30 в самом дальнем и не лучшем конце побережья. А теперь обнаженные люди (оди­ ночками, ватагами, семьями) перемешались с оде­ тыми на доброй половине 2-километрового берега. Народ привык и почти не реагирует на пикантное соседство. “Это давно уже в порядке вещей “, - при­ творно машем мы рукой, в душе все же ощущая интригующую ложность положения: привьется, не привьется новшество российскому люду?.. В прошлом году местные татары - в основном под­ выпившие хулиганы - нападали на одиночных нуди­ стов и избивали их. Теперь уже не напасть: голого народу тыща. Зато местные татарочки полюбили торговать здесь домашней снедью, бойко зазывая: “Чебуреки, пахлава, сладкие пирожки! “ - и разгля­ дывая диво московское - равнодушных к собственной наготе отдыхающих ( “Ай, маленький татарский ба­ ба, зачем пирожок здесь носишь, муж узнает, секир- баша сделает! “ - шуточки русоволосых балагуров). Открываю глаза, возвращаясь из сладкой дремоты - прямо на меня смотрит глазок кинокамеры и стре­ кочет на мою нагую стать. “А кинопленку отошлет маме или жене?“ - смешит вялая мысль. Оказывает- • ся, оператор сам гол, а рядом журналистка с микро­ фоном, тоже в костюме Евы (ей идет!). Московское телевидение, берут интервыр у нудистов. Отвечают на вопросы шоко­ ладные без “запла­ ток“ на ягодицах качки. “Раньше никогда на голом пляже не загорали - вот, понравилось; нет, не стыдно, привет всем в сто­ лице, и матушке с отцом“. Судя по от­ ветам прочих лю­ дей, настоящих нудистов, концеп­ туальных, вокруг нет. Все присутст­ вующие - новички. 10 августа. Вели­ чественный зубец седого Кара-Дага, усадьба поэта Во­ лошина, где пере­ гостил весь свет “серебряного ве­ ка “ русской поэ­ зии, живописный, как старинная шаль, парк, вечная луна над вечным прибоем и - при­ соседившиеся к вечности “Фанта “, воняющие прого­ ревшим подсолнуховым маслом псевдо-шашлыки, квасная бочка с надписью “Святая вода“ и рожей Че­ бурашки. Оскорбительные сочетания. Крым, Крым, да­ ма с собачкой, в чьих волосатых руках ныне твоя хрупкая стать?.. 12 августа. Разговор на рынке: - В июне квартира стоила 3 тысячи рублей, а рынок какой был дешевый - не ехали отдыхать. А теперь хлынули, никогда такого наплыва не 6wio. Как же, куда без Крыма! Разговор у желдоркассы: - Плацкартные проданы, а на купейный у меня уже не хватает. Кто мог подумать, что тут такие цены?! Пять-восемь долларов за коечку, так еще и не найти жилья. - Сменя берут двенадцать долларов за горячую воду, газ и холодильник. Приходится во всем себя ограничи­ вать, довольствуюсь только морем и солнцем. 13 августа. Пьем орденоносный, неординарный “Ко- кур“ и едим виноград на предзакатном пустом пляже. Вино в Коктебеле вкусное, в Россию проникают под­ делки. В прошлом году оценили ни с чем не сравнимый букет с перчинкой “Южнобережного портвейна “. А теперь увидели в магазине - ахнули: сургучовая печать и цена - 960 тысяч карбованцев. Что значит удачные торги на “Сотби “, где британцы закупили крупную партию, предпочтя коктебельское винцо всем другим винам. Цены на коллекционные вина в этом году пора­ зили (в крб.): “Херес“ 1944 года - 1.309.500, “Мадера“ 1944 года - 1.135.500, портвейн “Сурож“ 1949 года - 673.000, “Пино-Гри“ 1955 года - 1.200.000, “Мадера “ 1957 года - 859.500, “Кокур“ 1965 года - 900.500, красный портвейн “Ливадия “ 1966 года - 725.500, “Атлетико Аю-Даг“ 1967 года - 733.500, “Солнечная долина“ 1974 года - 974.500, “Черный доктор“ 1994 года - 380.000. Сочиняем ж алостны е стихи: * * * Три девы нежных слезы льют , Потупив чистые зерцала . И вязь на камне гробовом: “Здесь юность рано такувялаи. Имраморны крыла Авроры Над телом юным сутенера. * * * Лик старческий в кустах Умильность озаряет: Нудисты стройны В салочки играют. * * * Обагряют волшебные ночи Мокрощелочек жгучие очи. * * * Полдневным зноем сонный час Чей томный глас в тиши восстал? То, безутешны, будят нас Младого брокера уста. Я спросил сегодня у менялы... А остался жертвою кидалы. 15 августа. Чемпитаться на юге, если столовых нет, в кафе цены потолочны, а пища фундаментальна, если от чебуреков скрутило всюкомпанию? Мыумуд­ рились вчера сварить кипятильником борщ, а сегодня - вареники. Завтра будет каша из топора. Голь на выдумки хитра. 19 августа. Еще утром я искал среди пляжной галь­ ки последние в этом сезоне халцедоны и сердолики, яшму и оникс (скоро они появятся на моей феске). И вот уж море недоступно, хоть и рядом. Позади катера - пляжный муравейник под сенью Кара- Дага, благородные кости поэта под древом на темени холма. ( “О, если б вновь родиться со­ сною на горе!..“ - вздохнул навеки древний японец Басе). А впереди по курсу - пыльная Феодосия, переполненные ночные вокзалы, и безбилетная маета, и равнодушная к безбож­ ным своим чадам Росия. Немытая. Промотав­ шаяся. Горячо любимая. До встречи, Коктебель! До декабря, до Нового года - так мы решили. 20 августа. Москва. В столице ничего нового. Все так же черна коробейниками. Утомительна и б есп ардонна . З а т о , з а г л ян у в в п од верн ув ­ ш ий ся по п у ти с ал он и звестного на в е сь мир кутюрье Вячеслава Зайцева, мы т ам хозяина и обнаружили. Оторопели: мы - в майках, дорож­ ных бриджах, смешных лыковых кепках, он - в безукоризненном смокинге (небось, от самого Зайцева!). Руководил фотосъемкой вображу- ли-манекенщицы. Обернулся к нам - легкий приветственный поклон. И наши счастливые кивки в ответ. Одежда в салоне очень красива и на удивление доступна по цене. 21 августа. Москва. Час ночи. Придурь лета не покидает нас. И уже принимает тяжелые формы. Представьте: нет билетов от Москвы до Петербурга, в какой стране еще такое возмож­ но?! Больше того, в кассах нет билетов ни-ку- да. Кассирши беззаботно мелькают в окошечках, стараясь улизнуть от обескуражен­ ных пассажиров: “Нет билетов никуда, нечего и включать “Сирену“, только что искали - ни одного места “. Ни на север, ни на юг, ни на запад, ни на восток. Ко мне подходит толстый милиционер с ра­ цией, дубинкой, предлагает три билета до Пи­ тера на ближайший поезд. По двойной цене. Я не знаю, как вести себя, впервые сталкиваюсь с милиционером-спекулянтом. Впрочем, о рэкетирах, грабителях, садистах и обманщиках слышать дово­ дилось. Мы отказываемся. А он от меня - к другому пассажиру, тому предлагает неслышно что. Мы по­ шли вдоль вагонов, проситься к проводникам в там­ бур. Вагоны действительно забиты. А наш ментик уже тут - договаривается с проводником, чтобы тот взял пассажира. На “ты“. Подошел я к нему еще раз, из любопытства: - На следующий поезд билеты есть? - Сделаем. - А на утренний? - И на утренний. На любой сделаем. - Что, и в Мурманск? - Хоть на Сахалин. Не стали мыбрать билеты у милиционера, марать­ ся о подлеца. Дали на лапу проводнику и поехали на третьих полках - а что поделаешь, отпуск кончается. 21 августа: Санкт-Петербург: У перрона стоит фирменный поезд “Азербайджан “. Жалкое зрелище. В каждом вагоне побитые или выбитые напрочь окна - из них торчат грязные матрацы, подушки и... ничуть необеспокоенные лица пассажиров. Поезд - весь ка­ кой-то рваный, черный - буквально набит людьми. Примерно так же выглядят еще два-три южных со­ става, виденных нами раньше. Что творится с югом? Скорей бы уже на север, в Мурманск, который даже по сравнению с Питером выглядит чисто, спокойно, по-губернски интеллигентно. Завтра. Скорей бы за­ втра. Дмитрий ЗОТОВ.