Рыбный Мурман. 1994 г. Май.

12 № 18 (4514) 6 - 12 мая 1994 года Х~Х~7* Рыбные промыслы Севера Н; (Продолжение. Начало в №17.) аходясь на базе, каждый кормщик имеет мер­ ную рейку с отметками, по которым определя­ ет, можно ли на тоне работать. Ведь надо, чтобы рыбаки с пятным крылом (пятчики, бережники) мог­ ли войти на затопляемую кошку и не залить бродни, и, выметав невод длиной 450-500 метров и выехав на место притонения, рыбаки, работающие на бежном крыле, тоже могли выйти на подводную кошку, не залив сапоги. Однако рыбацкий азарт и желание пер­ выми сделать замет на лучшей тоне иногда заставля­ ют рисковать. Нередки были случаи, когда какая-то артель выедет раньше, рыбаки бросаются за борт на подводную кошку, невзирая на глубину, заливают сапоги, но зато берут первыми хороший улов из одного замета. И возвращаются на базу. В этом районе оыла тоня, называемая “Новой“, где концентрировалась только нельма. Тот, кто первым сделал на этой тоне замет, тот с рыбой. Была вторая тоня, называемая “Западной “, где концентрировался сиг, а на тоне “Торной “ ловилась разная рыба, но зато притонение здесь на берег, а не на подводную кошку, условия работы лучше, хотя и уловы ниже. Тони за отдельными артелями не закреплялись, по­ этому какая артель первой приехала, та и занимала лучшую тоню. Тут было не формальное, а фактиче­ ское, очень азартное соревнование, буквально гонки по гребле. Часто 2-3 артели едут наперегонки, стара­ ясь захватить лучшую тоню. Кормщикам требовалось хорошо ориентироваться по приливам воды, учиты­ вать время переезда от базы до тони и уметь опреде­ лять уровень воды на тоне к моменту приезда артели, чтобы знать, можно ли производить замет. На участке “Здирка“ база была размещена на низ­ ком песчаном берегу и во время больших приливов затоплялась. В 1927 году во время жестокого шторма, продолжавшегося двое суток, базу полностью затопило. Несколько ар­ телей оказались в бедственном со­ стоянии - оторванными от Большой земли, без какой-либо связи. Про­ мокшие люди начали замерзать, многие потеряли способность пере­ двигаться. К счастью, шторм вне­ запно прекратился, уровень воды резко понизился, затопленный берег снова превратился в сушу. Разне­ сенное имущество, дрова, немудре­ ный скарб еле передвигавшиеся люди начали собирать. Зажгли кос­ тры, стали обогревать обессилевших людей. К счастью, обошлось без че­ ловеческих жертв, но многие годы у рыбаков был страх перед коварным характером участка “Здирка“. Человеческая память способна хранить многие десятилетия даже незначительные события, отдельные штрихи из жизни участников этих событий, радости и огорчения. Вот и у меня до малейших подроб­ ностей сохранились воспоминания о детстве, друзьях, товарищах, о жиз­ ни в нашей северной рыбацкой де­ ревне в далекие zO-e годы. Да и как забыть свою малую родину, пре­ красную, величавую, многоводную Печору с ее широкими плесами, с золотыми песчаными берегами. Во­ ды Печоры во времена моего детства по чистоте уступали лишь водам Байкала. Что же касается ценных печорских рыб, то их список открывался краса­ вицей семгой, ее “родной сестрой “ - нельмой и продолжался такими деликатесами, как омуль, чир, сиг, пелядь, зельдь (речная ряпушка), хариус, корюшка, нагиш (снеток), налим, щука, язь... Вполне обоснованно Печору называли деликатес­ ным рыбным цехом. Все эти рыбы водились в реке в изобилии и были объектом промысла на сотни кило­ метров по реке, в Печорском заливе, в районе Колгу­ ева и в Карской губе. Кроме того, в Печорском заливе всегда наблюдались обильные подходы наваги. Мест­ ное население ее не ловило и не употребляло в пищу. Это и понятно: хватало более вкусной рыбы. Население Печоры занималось рыболовством круг­ лый год. В лексиконе рыбаков широко использовались такие выражения, как весенне-летняя и осенне-зим­ няя путины - “весновки“, “осеновки“. Все рыболов­ ные семужьи угодья делились на первую, вторую, третью категории - в зависимости от уловистости и трудоемкости лова. Очередность использования уча­ стков устанавливалась сельским сходом. Такой же порядок соблюдался на облове озер вблизи населенных пунктов. Озера, как правило, закрепля­ лись за рыбаками-однофамильцами. И это явление получило свое название - род. Например, род Сусло­ вых, род Фроловых, Пономаревых... Мелкие группы однофамильцев, порешениюсхода, вливались в более крупные группы. Порядок, очередность использова­ ния речных и озерных участков строго соблюдались, и изменить их мог только сельскии сход. После ис­ пользования менее проективных участков третьей категории на следующий год за артелями закрепля­ лись более продуктивные, первой и второй категорий. Так соблюдалось чередование. Иногда бросался и жребий. Протоколы сходов подписывались всеми участника­ ми независимо от количества присутствующих. По­ скольку грамотных рыбаков было очень мало, то за неграмотных расписывался секретарь. Внешне это выглядело так: “За Суслова С. А. - секретарь Ф р о ­ лов “. Это высочайше дисциплинировало рыбаков. Все кричат: “За меня, за меня подпиши!“. А он не успе­ вает. Пока не подтвердит, что расписался, никто не покинет сход. Собирались в крестьянских избах, так как других по­ мещений не было. Мы, дети, забирались на печки, по­ лати и наблюдали за всем происходящим. Не поместившиеся в избе участники схода сидели в сенях, невзирая на холод. Дверь была открытой. В избе же было жарко во всех смыслах, так как не обходилось и без горячих споров. Сходы собирались в начале года, в зимние месяцы. Каждый заранее хотел знать, на каком участке ему предстоит рыбачить, какую снасть (тогда орудия лова назывались пореднями) готовить. Зимой женщины пря­ ли коноплю, лен, вручную скручивали из этой пряжи нитки. Мужчины и даже дети вязали нужных размеров сетные полотна. Затем эти полотна замачивались в го­ рячей воде и подвергались тщательной вытяжке, чтобы узлы были хорошо затянуты и сети не имели перекосов. В это же время из старых, отработанных сетей вручную скручивали веревки, называемые узловатицей. Эти уз- ловатицы тут же шли в дело - на них насаживались сети. В марте-апреле вся деревня была опутана натянутыми между домами веревками, сетными полотнами. Для того чтобы эти “провода “ не мешали ездить на лошадях и были недосягаемы для детей, концы их крепили на чер­ даках. Для этого на фасаде каждого дома, чуть пониже конька, прорезалось маленькое окно еще при строитель­ стве. Оно имело целевое назначение. После вытяжки веревок и сетных полотен полным хо­ дом начинались “мужские“ работы: посадка, оснастка плавом и грузом семужьих поплавей, сетей для тягловых неводов и других орудий лова. Хорошие, рачительные хозяева их консервировали, выдфживали в горячей смольной воде или дубили ольховой корой. Деревня на­ полнялась запахом смолы и дубильных веществ. Особен­ но воздух насыщался запахом смолы в апреле-мае, когда каждая рыбацкая семья ремонтировала свой москитный флот: конопатили, пековарили, смолили мелкие лодки, лодки-неводники (павозки), грузовые парусники. Еще на снегу были видны у реки десятки костров, над кото­ рыми висели котлы с горячей смолой, пеком и нагрева­ лись обычные кочерги или просто железные прутья. Ими разогревали по швам старый пек, чтобы закупорить об­ разовавшиеся трещины и устранить течь. Новый пек экономили - он денег стоил. Эта предпутинная пора, напряженный труд старых и малых, сопровождалась особенным приподнятым на­ строением, шутками, песнями, рыбацкими байками. Приближалась весна с белыми ночами, предстояли пе­ реходы за сотни километров к местам промысла, рыбац­ кие удачи и в то же время длительное расставание с родными, близкими и любимыми. Несмотря на горячую пору подготовки к путине, находили время и для вече­ ринок. Единственный уже пожилой гармонист Михаил Ильич (его звали в деревне Ильичович) бойко играл на “тальянке“ в окружении молодежи, старых и малых. Водили хороводы, пели и плясали до глубокой ночи. Благо и ночью было светло как днем. С ледоходом уже все было подготовлено для выхода на путину. Многие артели отправлялись в низовье следом за льдом. Эти артели рыбаков комплектовались исклю­ чительно демократично. Никто никому не указывал, ко­ го брать в артель. Еще зимой мужики договаривались, кто с кем пойдет на промысел, кого изберут кормщиком (бригадиром). Многие артели имели постоянный состав, в них устанавливался хороший психологический климат. Иногда же бригада разваливалась в первый год, в основ­ ном из-за промысловых неудач, реже - из-за разных, взаимоисключающих характеров. День отплытия был торжественно-праздничным и со­ провождался определенными ритуалами. Уходящие на промысел и провожающие одевались в праздничные одежды. Молодые рыбаки заранее заряжали ружья холо­ стыми патронами и при отходе делали несколько выстре­ лов вверх. Перед выходом из родного дома вся семья приседала на несколько секунд, затем вставала, крести­ лась на икону и отправлялась на берег. Существовало и правило отчаливания. При погрузке судно стояло у берега носом вверх, против течения. При отплытии в первую очередь отталкивалась корма, а нос около берега поворачивали вниз по течению, по ходу движения. Если кто-то из молодых кормщиков нарушал этот ритуал, над ним подшучивали: какой из него промысловик, если отчалить не умеет. На местах промысла жилых и производственных по­ строек не было, отсутствовала связь с селами. Круп­ ный парусник, а таковых были единицы, служил и жильем для артели. Мелкие же лодки типа неводников вытаскивали на берег, опрокидывали, пустоты запол­ няли бочками для посола рыбы, закрывали парусами. На землю укладывали доски, и на них каждый рыбак облюбовывал себе спальное место. На берегах же часто еще лежал снег, спать приходилось под овчинными одеялами. Редко, но некоторые из артелей строили на местах лова землянки-бугры. Дело это было трудоем­ кое, так как участки менялись. Несколько весенних и осенних путин мне довелось на себе испытать этот “комфорт . Наступил 1928 год. Уклад жизни рыбаков, их техни­ ческая оснащенность, бытовые условия не измени­ лись. Все чаще стали появляться в деревне уполномоченные из уезда и волости, вести разговоры о коллективизации рыбацких хозяйств, ее преимуще­ ствах, о путях механизации рыболовства, улучшении снабжения материалами. Собирались сходы, кое-кто соглашался, большинство рыбаков сомневались. На­ конец, было решено не объединять коров, лошадей, сельхозинвентарь, а образовать чисто рыбацкую ар­ тель и объединить все, что связано с рыболовством. Так был организован на моей родине рыбацкий кол­ лектив. Он так и назывался: “Коллектив“. Председа­ телем был избран молодой, энергичный Григорий Фадеевич Фролов, счетоводом назначен Семен Ва­ сильевич Пономарев. Как и во всех за­ чинах, новое дело возглавила молодежь. Самый энергичный, весельчак и заводи­ ла, обладатель большой физической си­ лы (гирю-двухпудовку выжимал десятки раз) Иван Андреевич Марков был назначен на лов семги первым бри­ гадиром участка Юшино. Окончивший ликбез, он сам подобрал бригаду из пяти человек, куда вошли он сам как корм­ щик, рыбаки Василий Афанасьевич Ко- репанов, Александр Семенович Фролов, Иван Михайлович Мяндин и 14-летний автор этих строк. Старые рыбаки не очень доверяли та­ кой оригаде. Бригадиру было всего во­ семнадцать, а рыбакам - и того меньше, хотя все они уже не раз побывали в ры­ бацких переделках. Одновременно с на­ ми на тот же участок направилась бригада “аксакалов44: кормщик Андрей Никитич Банин, Василий Петрович Тарбарейский, Андрей Петрович Фро­ лов, Петр Евдокимович Жохеев, Савил Афанасьевич Суслов. Это были опытные рыбаки, но не лишенные предрассудков, любители перекинуться в картишки, а то и сварить бражку. В штормовые дни они не рисковали выезжать на многовод­ ную и глубокую реку, когда волныдости­ гали высоты с крестьянский дом. Вообще же, это были добрые, приветливые, по- детски доверчивые люди. Состав рыба­ ков обеих бригад перечисляю поименно потому, что их уже нет в живых. Но остались их дети, внуки... Поплавь для участка Юшино имела длину 600 и высоту 12 метров. Оснащена она была еловыми блинчатой формы по­ плавками. Грузила из обычных камней были завернуты в старое сетное полотно или мешко­ вину. Словом, это крупное, тяжелое орудие лова. Ра­ ботали с ним на 10-метровых трехтонных лодках. Лодки были гребные, а от базы до места лова иногда гшиходилось ехать против ветра до десяти километров. К концу этой огромной сети, выброшенной поперек реки, крепится буй-матафан, а другой конец - к лодке оттяжками, так называемыми ушами. Они крепятся за нос лодки с таким расчетом, чтобы она всегда стояла носом на волну. В таком виде эта сеть вместе с лодкой плывет по течению. А течение, как известно, в низовь­ ях реки меняется: шесть часов вниз, затем - “кроткая вода“ и шесть часов - вверх по реке. Все эти 10-12 часов поплавь находится в воде. При хорошей погоде ее выбирают на лодку перед тем, как течение повернет вверх. В это время выбирают попавшую рыбу, вырав­ нивают сеть. В штормовое время этого не делали. Поэтому сначала плыли вместе с поплавью вниз, а затем - вверх. И как только расстояние до базы становилось минимальным, выбирали поплавь. И вот погода однажды уготовила нам серьезное испытание. Сильныи шторм сопровож­ дался северо-западным ветром, который рыбаки назы­ вают “семужьим “. Наши “аксакалы “ не высовывались из землянки. Иван Андреевич тем временем говорит: “Давайте-ка, мужики, махнем попутным ветром вверх, бросим по­ плавь, а в лодке без груза нас будет качать, как в люльке. Будет база поближе, выберем поплавь с сем­ гой - и домой “. Замысел бригадира оправдался. Попало более 60 се- мужин, но пока выбирали поплавь, выпутывали рыбу, нас унесло от базы вверх километров на пять. Против ветра, с загруженной до отказа лодкой добраться на веслах нечего было и думать. Корхмщик принял реше­ ние: выехать к своему берегу кратчайшим путем. Для этого надо было выбрать поплавь на берег, оставить ее до хорошей погоды, а лодку с семгой тащить к базе бечевой. Но самым позорным для рыбака считалось тащить лодку вниз по течению бечевой. (Окончание следует.) ч. НИМ