Рыбный Мурман. 1994 г. Декабрь.

•% ( Окончание. Начало на 1-й стр.) ОТХОД 25 нюля 1966 г. Этой датой я решил открыть свой четвертый по счету дневник. В этот день 30 лет назад в семье Смирновых ро­ дилась девочка, которой дали имя Нина. До 1958 года она ос­ тавалась маминой и, вероятно, непослушной дочкой. А в июне 58-го стала моей женой. Ей се­ годня - 30 лет. А у меня на душе нечисто. Потому что при проща­ нии перед рейсом я обошелся с нею грубо. Все дни перед тем я был в каком-то нервозном состо­ янии. Четырежды откладывали отход судна. Мы только что из отпуска и - пожалуйста, с кораб­ ля на бал, но только наоборот. Голова кругом от резкой переме­ ны климата. Да и от водки, неиз­ бежной на судне при встрече с друзьями, и от неопределенно­ сти. И когда, уже ночью, в ми­ нуты отхода от причала жена прибежала, чтобы проводить ме­ ня в дальнее плавание как поря­ дочного, я поступил с ней очень грубо. Что во мне взыграло, по­ чему я обидел ее, не могу сам себе ответить. Может, хмельной голове показалось унизительно, что ей приходится четвертый раз за полтора суток приходить про­ щаться, или что другое, не знаю. Но теперь весь рейс буду каять­ ся. Да что там - на всю жизнь останется пятно на совести. Итак, в ночь с 5 на 6 июля наш спасатель “Капитан Нох- рин“ вышел в рейс. Планирова­ лось, что пойдем в Николаев, буксировать судно, сгоревшее на Джорджес-банке. Но на вторые сутки после выхода в море ру­ ководство изменило решение, и нас отправили к острову Ян- Майен (Исландия) дежурить. Моряки приуныли. Совсем не­ плохо было бы прогуляться к теплому Черному морю с заходом в Гибралтар и за пару месяцев получить валюту. Но блеснув­ шее было счастье ушло мимо рук. А удача все-таки еще раз слегка улыбнулась нам. Протор­ чав у Ян-Майена, поглазев на его красивую заснеженную, вул­ канической формы вершину (2,5 км высоты!), мы получили ука­ зание следовать на Джорджес- банку. Это, конечно, получше, чем мерзнуть на всех ветрах в Северной Атлантике. Тут темпе­ ратура плюс 22-25, солнышко, можно загорать, да и пароходов в десять раз больше, значит, будет и работа. ров - это музыкант, а ее белый пени­ стый гребень - инструмент, шеле­ стом напоминающий нечто вроде похоронного марша Шопена. Судно ворочает из стороны в сторону. Гори­ зонт перед рассветом кровавого цве­ та. Облака освещены пожарным заревом и стоят на месте. Зато по-над водой, задевая наши мачты, несутся с сумасшедшей скоростью куски черных туч, будто разведчики дьяво­ ла, духи ада, посланные осмотреть поверхность океана. К 6 часам утра небосвод затянуло траурной шторой, день стал ночью. Корабли срочно поднимают пары, а у кого не были к этому времени прочищены котлы, ждали буксира. Началась наша рабо­ та. Самая опасная итрудная процеду­ ра для спасателей - это завести бук­ сир на громадной волне. Ходишь вокруг судна, приноравливаешься. Нас швыряет как игрушку, крен до­ стигает 70 градусов. Очень трудно выбрать удачный момент, чтобы по­ дать конец или метательный линь выстрелом из пушки. Но стрелять БУДНИ 6 августа 1966 г. Солнечный день. Идем без дела. Народ потя­ нулся из кают на палубу, загорать. Вокруг - пустой океан, железные барьеры ограничивают нашу свобо­ ду. Моя вахта не совсем удачна: с ноля до четырех трудишься, после этого до пяти чаевничаешь, в шес­ том часу засыпаешь. Спишь до полдвенадцатого, после чего - обе­ даешь, с 12-ти снова на вахту, и только после 16-ти можно выйти насладиться солнцем, когда оно уже склоняется к горизонту. Поэ­ тому я утром не сплю, а выхожу загорать. Но не каждый день, а то от недосыпания целый день ходишь как тень. Чтобы хоть как-то ме­ нять представление об однообраз­ ном пространстве, лезу на мачту или, наоборот, в трюм. Мачта, вы­ сота, вольный ветер в лицо вселя­ ют поэзию; гулкий погреб трюма - мрачное одиночество, страх и пе­ чаль. На одном и том же судне в Канаду. Боцман с траулера 9 дней назад отравился консервами. 4 дня его мучил врач с БМРТ, после чего передали на плавбазу, домучивать. Провел там еще 5 дней, и только поняв, что он на последнем издыха­ нии, те решились на срочное спасе­ ние. После отравления у него через 6 часов пропало зрение, потерял со­ знание, а судовые коновалы все на авось надеялись. Нам передали уже почти труп, чтобы свалить его канадским врачам. На нашем борту делали ему переливание крови. Тот лежит без дыхания, сердце едва прослушивается. Ровно в 12 часов боцманское сердце остановилось. К ужасу нашему узнали, что умер он в день своего рождения, исполни­ лось ему 46 лет. Дома накрывают стол, нахваливают и поздравляют папочку, мужа, брата, сына... Поз­ дравление жены и двоих детей его в живых уже не застало. Вот он ле­ жит, в чистой рубашке, новых брю­ ках и ботинках, ни о чем не думает и не требует объяснений от врачей, его погубивших, от руководителя ш-уш ^V»A* «Kraft? Ш »«« mwtt&sA-.-. СКУКА 5 aeiycra 1966 г. Оно все-та­ ки навалилось - безделье. А следом первый враг моряка - скука. Первые приметы ее за­ метны и в душе, и в поведении команды. Бывалым не привы­ кать, я, например, пускаю в ход весь свой арсенал: от обыкно­ венного пересмотра кинофиль­ мов (по второму кругу) до любимых занятий музыкой и живописью. Последнее не надо­ едает никогда. Сегодня ровно месяц, как мы в море. Лежим в дрейфе. Заго­ раем. Хочется, чтобы было больше работы. Нам нужен за­ работок, нужны трудовые побе­ ды для премии. А промысловикам нужна безава­ рийная работа, вот в чем загвоз­ дка. Скучно возвращаться с промысла, когда мало спасений и мало заходов в инпорты. Тогда получай голый оклад - 230 руб­ лей за каждый месяц. Пусть не будет катастроф и смертей, не надо! Но пусть хоть какие-ни­ будь намоточки на винт случа­ ются! ТРУД 17 июля 1964 г. Нептун к ночи затеял увертюру к симфонии “Шторм“. Это было ясно по зву­ кам из приоткрытого иллюминато­ ра. К утру представление началось. Каждая волна в 5-8 мет­ нет смысла, потому что снаряд может повиснуть на антенны, а ниже нельзя - продырявишь корпус. Волна такая, что, когда между нами поднимается гребень, мы не видим даже мачт друг друга, хотя между нами всего метров 20. Выбрали момент, когда мыоказа­ лись наверху, а они под нами, на 12 метров ниже. По ветру нужно забро­ сить им конец. Малейший просчет на­ шего капитана во время подачи ходов - и гибель обоим кораблям в считан­ ные секунды. Их ребята и наши про­ мокли до нитки, но работу делают четко и дружно. Буксир закреплен и вытравлен на все 500 метров - так безопаснее. Носом на волну и - сред­ ним ходом в другой район, более без­ опасный. Потому что здесь началась чужая война - стихии и айсбергов. Волны достигают такой мощи, что легко покрывают и перелетают 40- метровые глыбы льда. Некоторые из айсбергов с грохотом раскалываются. Картина адовая, фантастическая, та­ кое могут видеть только мореходы, больше никто. Около 17 часов зашел доктор и пригласил к себе в каюту. Там уже сидят приглашенные два механика. Оказывается, по случаю непогоды - грех говорить - нам приготовлен “коньяк4 из спирта с глюкозой. Выпил я и за близкий день рожде­ ния жены Нины. Два месяца не пи­ ли - захмелели. Вернулся к себе в каюту и лег спать. Жена, жена... Все мое существо принадлежит те­ бе, да вот телом моим владеешь сейчас не ты, а море, ворочает его на койке с боку на бок, бьет колени и голову о перегородку. Закрыл глаза, чтоб не обронить накатив­ шейся слезы, и заснул. День про­ шел. И больше не вернется. И ладно. одно и то же время - такие проти­ воположные впечатления! п ГРАНИТ п 4 августа 1966 г. В 03.30 встре­ тились со спасателем Балтийской флотилии “Ураган44. Нужно пере­ дать с нашего борта больного, кото­ рого везем из Галифакса (Канада). У плавучего маяка между Нью- Йорком и Бостоном легли в дрейф в ожидании судна. Капитан сдуру скомандовал, что будем подходить к “Урагану“ нос к носу. Это при та­ кой зыби? Но мнения наши он не послушал. А предлагали, как луч­ ше пересадить больного человека при минимальных для него физиче­ ских нагрузках. Капитан стоит на своем: на этом спасателе можно де­ лать “мертвые петли“. Что ж, он прав, можно сделать и петлю, она будет накинута на шею всего эки­ пажа. Стали сближаться, суда ска­ чут на волне друг перед другом как петухи, с амплитудой раскачки 4-5 метров. Здравомыслящий человек не решился бы на подобные трюки, рискуя поломать пароходы. К тому же больному двигаться больно, а его понуждают выполнять акроба­ тический этюд. Сближение - и рез­ кий удар, повредили буксиру носовой фальшборт, деформировали палубу и сломали стойки фальш­ борта. Пересадка не удалась, чего и следовало ожидать. Капитан стал кричать на больного пассажира: ка­ кой, мол, ты моряк, если... и т. д. Пришлось все же спускать “тузик4 и переправлять на веслах. Утром мы взяли с плавбазы дру­ гого больного, в очень тяжелом со­ стоянии, и полным ходом - в промысла, перешагнувшего через его жизнь, от снабженцев, подсу­ нувших неходовые старые консер­ вы. Не волнуют боцмана больше ни высокие уловы, ни возвращение в родной порт. Поворачиваем назад. С приспу­ щенным флагом идем к кораблю, с которого сняли беднягу, потом его передадут на рефрижератор, иду­ щий в порт. “Гранит“ - так моряки называют на профессиональном языке перевозимый труп умершего в море человека. СКАНДАЛ 31 августа 1966 г. Во время ти­ шайшей вечерней погоды за бортом у нас на судне произошла формен­ ная буря. Было заседание судового комитета. Обсуждали поступок двух матросов, которые нарушили общесудовой порядок. Дело в том, что плотник снял с их каюты дверь для ремонта. А парням надо было отдыхать после вахты. Но без две­ ри какой отдых - шумно! И они ре­ шили тихой сапой снять дверь с петель другой каюты и поставить себе. Украсть. Судком начал об­ суждать их поступок со всей стро­ гостью: мол, делать этого нельзя по моральным причинам, а на корабле такое вообще недопустимо с точки зрения безопасности плавания. Но вот выяснилась одна деталь, кото­ рая обратила ЧП в комедию. Ребя­ та сняли дверь не с кают своих товарищей-соседей, а с каюты жен­ щин (их три на судне), которым надо не только спать, но то и дело и переодеваться. Это всех рассме­ шило. Пять членов судкома, а так­ же присутствовавшие старпом, стармех и помполит, сквозь смех сделали оргвывод, что беспардонная проказа шутников серьезных по­ следствий не повлекла, но что лица женщин, оставшихся без единственного прикрытия на суд­ не, страшно себе представить. Парни отделались замечанием. А вот как дошло до женщин - их тоже нужно было выслушать - тут-то и разразился скандал. Их вовсе не беспокоила пропавшая дверь, но больше занимали соб­ ственные распри, тянувшиеся весь рейс. Как их примирить? Обсуждение приняло такие бур­ ные формы, что “завело4 всех. Кричали не только женщины, но и распаренные мужики. Что ими руководило? Ревность? Симпатии и антипатии? Месть за • острое словцо? В пылу пожара пошли в ход устав, закон, инструкции и моральный кодекс строителя ком­ мунизма. Вдруг без всякой логи­ ки всеобщие страсти перекинулись на бедную повари­ ху, все требовали ее наказать. Открылась неприглядная подно­ готная присутствия женщин на судне - только руками развести: и сожительство, и ревность, и ос­ корбления, и драки милых дам, и мужские разбирательства... Вот что могут наделать три фурии, не поделившие 30 мужиков! Вот результат их откровенных заиг­ рываний и чересчур коротких юбок. Нет, я всегда был против женщин на борту. ВОЗВРАЩЕНИЕ 5 апреля 1964 г. 13 часов по московскому времени. Проходим последний клочок чужой земли - Варде, Норвегия. Через четыре часа появится родной полуостров Рыбачий. Стоило войти в свои воды, как ветер усилился. Не очень-то ласково встречаешь ты нас, Баренцево море. А мы жда­ ли этого дня столько месяцев! Теперь не сутками, нет, а часа­ ми считаем время до прихода в Мурманск. Очень все волнуем­ ся. В другой бы ситуации в та­ кую погоду сбавили бы ход до минимума, но сегодня - полный вперед! Нос корабля закидывает так, что тарелки отстают от сто­ ла, палуба уходит из-под ног. Но как бы там ни было, быстрей, быстрей! Вот и Рыбачий - маленький золотник от родного материка. Он дорог сердцу каждого моряка. Ни чемодан, ни другие вещи из- за качки не m o it уложить, ни помыться, ни побриться, ни на ногах устоять. Уже ощущаем волнение родных. Уже слушаем по радио передачу Мурманска. Пора оы всем уж быть начеку, но никто не готовится, ждем за­ лива; как войдем в залив, так начнется приятный переполох в каютах, уж это закон. Сколько раз возвращаюсь в порт - а вот поди ж ты, на душе революция. Днем орался дописать порт­ рет, но кисти валятся из рук. Взял баян, пробовал петь, но и не до пенья. Только домой, вот чего желает душа. Наши комсо­ мольцы надумали оформить к приходу стенгазету, попросили написать стих в честь возвраще­ ния домой. Я отказался - пусто в голове, но разрисовать помог, юмористически изобразил наших бородачей, которые весь рейс не брились, призывал к опрятности. Какое волнение вызывают слышные в эфире позывные на­ ших радиостанций: Архангельск, Мезень, Кандалакша, Мурман! Это так обволакивает сердце теплом, будто побывал тут же, в этих до боли знакомых местах. Только что работал с берегом, передал метеорологическую сводку. Радиоцентр предлагает радиограмму. Срочную. Я похо­ лодел: неужели хотят дать ка- кое-то срочное задание и приход откладывается? Но нет! Просто диспетчер пошутил: мол, спеши­ те домой, а то телефон разрыва­ ют жены, уточняя, когда прибудете. Ну что ж, пора закруглять Д невник. Впрочем, пока на рейде удем ждать пограничников и та­ можню, можно написать целый роман. ...Вот залив. Вот огни Мур­ манска. Там, на причале, жены, дети. Их еще не видно, но сердце уже с ними. Снимок на 1-й стр. из семейно­ го архива автора дневников. Публикацию подготовил Сергей АРХИПОВ. № 50 (4546) 16 - 22 декабря 1994 года 13 13-й причал