Рыбный Мурман. 1994 г. Август.

глг ГА. Г ...Пора, сынуля, пора шагать домой. Вскидываем рюкзаки, поправляем лямки, осторожно переходим Сейдъявр: лед совсем ненадежный - темный, кристаллический, мно­ го снежниц, которые трудно отличить от промоин. Отдыхаем на тайболе - болотистой перемычке меж озерами Фельдикосовым и Сейдом. Сильно пригревает солнце, ветра нет, пахнет талой землей, смолистым вереском, терпковатым болотным багуль­ ником-болиголовом. Мы уселись на выпроставшиеся из-под снега теплые кочки у вересковой куртины. Хорошо! - Смотри! - толкаю сына в бок. - Косой... Пушистый белячок по оставленной нами в снегу лыжне вы­ скочил на подтаявший угор, заметил нас, сел на задние лапы, растерянно и с любопытством в упор разглядывая вторгшихся в его владения людей, нимало не заботясь о собственной без­ опасности. Заячье замешательство длилось несколько секунд, он сиганул в сторону, смешно дернув задом с коротким хво­ стом, и по лыжне, чтоб не утопать в снегу, помчался восвояси. В это время и зайцы, и куропачи, словно вычитав из газет о запрещении всякой охоты, совершенно лишены инстинкта само- охранения. Особенно бесшабашны белые тундряные куропатки. Проходишь мимо - лыжной палкой можно достать: взъерошит перья, насторожится, проводит взглядом, взлетать и не думая, еще и заворчит недовольно вослед. Идти нам предстоит всю ночь, особо не торопимся - снег рыхлый, волглый, а лыжи не железные. После перекура шагать предстоит все время вверх, поднимаясь от одного естественно­ го карниза к другому вплоть до ущелья через перевал, да и по самому ущелью тоже предстоит вверх топать. Заходим в бере­ зовую рощу, пересекаем заснеженную поляну. Следы! Совсем свежие медвежьи следы. Топтыгин пересек наш путь самое многое пять - десять минут назад. Он, вероятно, где-то побли­ зости. Лапы в снегу отпечатались с предельной четкостью, как в гипсе. Хорошо видны вмятины от подушек лап и когтей. На снегу остались ворсинки жесткой шерсти. Комочки земли, вы­ вороченные из-под снега когтями, лежат на снегу же, не успев втаять в него даже на миллиметр, хотя солнце припекает чув­ ствительно. - Медведь? - сын кивает на следы. - Да, тезка твой где-то поблизости шастает. Давай-ка, сынок, шагу прибавим. Прокладывай лыжню, держи курс на дальнюю каменистую гряду, - как можно спокойнее говорю я, сам же, пропуская сына вперед, думаю не о достоинстве, с каким сле­ дует покинуть опасное место, а о том, чтобы не привлечь вни­ мание медведя. Весной он голоден, значит, опасен, а УуГолодному зверю не до праздника. Бдительным быть нелишне. КОГДА Надо порасторопнее проскочить распадок с Медвежьей лужей. Назвали так, видимо, лужу совсем не зря... Прикрываю сына с тыла, оглядываюсь. Все мне кажется, что из-за рощицы, услыхав скрип лыж по насту, выскочит косола­ пый зверь. Единственная надежда - сигнальная ракета. Ею по­ пугать, ввести топтыгина в замешательство можно, но не больше. Не знаю, правду ли говорят, что медведь, пораженный топтыгин пулей в сердце, по инерции еще может пробежать чуть ли не сто шагов. Вот почему надежнее всего на него ходить с рога­ тиной. Ох, да не об этом сейчас думать надо! Впереди густой березняк, его бы проскочить без приключений, а там начнется безлесый подъем в ущелье. Хочется поскорее взобраться по­ выше. Высота всегда заметно придает уверенности. Сын держится молодцом, словно опасность, нас подстерега­ ющая, его не касается. Входим в распадок. Облегченно вздыхаю, ступая на лыжню и свежий след от волокуши. Ночью здесь прошел Валентин - один из тех, с кем коротали время в зимовье. Странно человек устроен! Увидел я лыжню - след человеческий, - и беспокойство мое как рукой сняло. Я уж думал: если столкно­ вение с Михайлом Иванычем неизбежно, попытаюсь задобрить его пойманными сигами. Но... Слава Богу, опасная зона позади. Идем по лыжне Валентина, то и дело проваливаясь. Он-то шагал по снегу ночью, когда подмораживало и наст держал. За пере­ валом следы идут прямиком через озеро Захребетное. Мы тоже сунулись на его заснеженную плоскость, но от затеи пересечь его по следам Валентина отказались. Лыжи проваливаются в вешни- цы - снежно-водяное месиво, становятся пудовыми. К тому же у Миши сапоги короткие, а вешницы глубокие, не пройти. Огибаем Захребетное слева, минуем каменистую тундрицу, спускаемся по варакам к стремительной и полноводной от таянья вешних снегов речке. Переходить на противоположный берег у зашейка и не пы­ таемся - много воды. Что ж, придется форсировать блудиху в традиционном месте брода. Шагаем, оставляя шумящую речку справа. Издали обращаю внимание на два пунктиром оставлен­ ных на белом снегу следа. Кто-то со стороны Медвежьего ущелья шагал к речке без лыж по размякшему снегу, оставляя глубокие приметные следы. Видимо, лыжи сломались - бывает и такое. Поражало то, что путники шли словно слепые, не раз­ бирая дороги, напрямки - прибрежную крутолобую варачину они, уподобясь вездеходам, штурмовали решительно в лоб, хо­ тя ничего не стоило обойти ее слева или справа, чтобы попасть к воде, да и брод был ниже по течению. Сверни они на десять метров левее, там выход к реке безо всяких препятствий, а спустись в лощину - она приведет к самому мелкому месту на реке. Подходим вплотную к следам. И определять нечего: они медвежьи! Час от часа не легче! Прошла медведица с песту­ ном. Вот кому на глаза сейчас лучше не попадаться - от матери с мальцом добра не жди. Выхода иного нет, речку мы можем перейти только здесь. Медведи не полезли в воду, на глубине, бе где мощное течение, вдоль о рега пришли в аккурат он К ОС . - . . . . . . роду. Соображают! У брода следы обрываются, возоб овляются на том оерегу. М-да, дела. Далеко ли они ушли, может, шастают поблизости? Следы совсем свежие, "дышат". Была не была! Бе­ ру сына на закорки из отпечатков звериных лап на одном бе­ регу и ставлю в следы этих же зверей - на другом. Я тоже с ПРОСЫПАЕТСЯ пестуном и готов при случае за него постоять. Круто сворачи­ ваем вправо, к землянке, следы же протянулись прямо, в бли­ жайший лесистый распадок. Вглядываюсь в жидкий березняк, не мелькнут ли там впереди характерные силуэты? Не видно. В хибаре облегченно вздыхаю. Все же какая-то крыша над головой. Надо перевести дух. Запустением здесь не пахнет. Видно, такие же, как и мы, бродяги покинули землянку совсем недавно. Печка, правда, холодная, но нам ничего не стоит раско­ чегарить ее, сварить суп из концентратов, сварганить чай. А много ли надо дров, чтобы обогреть три-четыре кубометра земляноч­ ного жилья? За Окуневкой, перед ручьем Сорокаминутным до дороги - рукой подать, издали на белизне снега видны грязные следы. Будто ухайдокавшийся рыбачок оставил на проплешине тундри- цы лыжи, а сам спустился к болотцу зачерпнуть кружкой студеной водицы. Такую картину я мысленно нарисовал, когда издали расшифровывал следы. И снова ошибся. Здесь тоже свои авто­ графы оставил Топтыгин. Вот ведь как бывает! Прежде доводилось слышать неопреде­ ленные толки о том, что, возможно, медведи в этих краях водятся, но не встречал я человека, который с полной определенностью указал бы место, где он повстречал косолапого. А тут - пожалуй­ ста! Несколько медведей прошли у нас под самым носом. Пред­ положение, что это мог быть один и тот же хищник, безоговорочно отметается. Скорее всего, медведи только про­ снулись и по последнему снегу обходят свои владения. Завтра, если солнце будет припекать, следы расплывутся. Что ж, выходит, они сегодня из берлог повылазили? № 34 (4530) 26 августа - 1 сентября 1994 года А вот однажды был случай O O O O O O O t БЕЗЫМЯННЫЙ СТУДЕНЕЦ Тундровый родничок нашел себе вы­ ход на свет божий в месте, с виду не примечательном - на невысоком покатом склоне сопки, у болотца. Привыкнув к однообразному буро-зеленому покрову издали невольно обращаешь внимание на опрятное светлое пятно. Это вокруг блюдечка воды растет осока. Скромная струйка, образованная студенцом, теря­ ется между кочек дыбуна, не подпитыва­ ет более расторопный ручей. Льдистая вода, едва родившись, тут же растворя­ ется в мочажине. Круглая лужица полна незамутненной свежести, дно ее отсыпа­ но мелким зернистым песком. Впечатле­ ние такое, словно добропорядочный некто преисполнен забот к родничку ухаживает за ним, как за малым дитем. Впечатление, конечно же, обманчиво, по­ близости на десятки верст человеческого жилья не встретишь. Бывают здесь лишь случайные путники, пастухи-оленеводы, пьют воду из родничка тундровые звери и птицы. В центре опрятного блюдечка из-под земли напористо вырывается вертикаль­ ная струйка. Не надо напрягать зрение, чтобы увидеть ее в прозрачной воде. Она едва заметно пульсирует, взвихривает податливые, будто невесомые песчинки. Не чудо ли? Но для чего оно? Какими соображени­ ями руководствовалась природа, выведя из недр земли студеную влагу? Какие сложные процессы предшествовали по­ явлению студенца? Как бы там ни было, хорошо, что он есть, такой вот ручной, доступный и беззащитный, такой зага­ дочный. Сравниваю его с падуном. Там мощь, грохот, стена водяной пыли, яро­ стные водовороты - исполинская сила стихии. Здесь же идиллическое умиро­ творение, слабые толчки, напоминающие удары сердца, осторожное взвихривание песчинок, но и то и другое принадлежит к бессмертным творениям гения приро­ ды. Падун - это громовые аккорды орга­ на, студенец - интимная мелодия скрипки. Возможно, сказку о "живой" во­ де русский человек придумал, задумчиво глядя на такой же пульсирующий родни­ чок в давние языческие времена. Волга тоже вытекает из ключа близ деревни Волго-Верхнее, из родника, на­ званного Иорданом. С него-то, едва ли на вид примечательного, начинается вели­ кая русская река. А этот родничок, этот безымянный тундровый студенец никог­ да не станет даже истоком малой речуш­ ки. Такова его доля. Тут ничего не попишешь. И все же спасибо ему, что он есть. Ради этого "ручного" чуда, ради неукро­ тимых падунов на реках стоит ходить в тундру. Поневоле станешь сентименталь­ ным, когда в минуты краткого перекура смотришь на робкий, едва заметный фонтанчик в воде, явившийся из неведо­ мых подземных глубин, чтобы мы, слу­ чайные путники, утолили жажду студеной водой. Это, конечно, эгоистическое за­ ключение, но уже то, что он напоил нас, - оправдание его многосложного и дли­ тельного пути на земную поверхность. Небольшой катерок с устрашающим названием "Свирепый" ходко бе­ жит по водохранилищу. В крохотной рубке за штурвалом старшина кате­ ра. Мы с Клыковым, стараясь не шевелиться, приткнулись тут же. Минуем извилистые узкости, оставляем слева и справа по борту лесистые острова. Не верится, что когда-то здесь была тайга и что лесистые острова среди водного пространства - это вершины сопок. Разглядываем их в бинокль. Курим. Ждем, когда прибудем на место. Собрались мы на рыбалку, учи­ тывая, что там жилья нет, с особым тщанием, захватили палатку, спальные мешки, примус, канистру бензина. Благо все это не надо нести на себе. Привязались к берегу в устье шумливой речки. Забрасываем удочки, оснащаем спиннинги щучьими блеснами. На червя берет окунь, выволаки­ ваем на борт несколько зеленых зубастых хищниц. Это интересно, но не очень. Перебрасываем трап на берег, шагаем вверх по реке. Есть в этом неудобство, но нетерпение и желание поймать что-либо стоящее, необори­ мо. Клюет крупная форель, несколь­ ко пойманных экземпляров весомо оттягивают противогазную сумку, пе­ рекинутую через плечо. Чем выше, тем поклевки реже. Сквозь зелень леса проглядывает серо-белесая гладь большого озера. На сливе у реч­ ного зашейка взял килограммовый хариус. Прекрасный экземпляр, жаль, что в единственном числе. Были еще поклевки - намертво заглатывал на­ живку крупный окунь, горбыль или лапоть. Вскоре окуни куда-то пропали. На струе реки у противоположного берега плещется мелкий хариус. Удочка у меня сегодня без обычной полутораметровой приставки, тянусь, забрасывая поплавок, с натоптанной бровки, вытягиваю тело в струну. Од ­ нажды потерял равновесие и плюхнулся спиной в речной поток. Промок до нитки. Отжал портянки, штаны и куртку. На катер возвращался во всем влажном. Ночевали в кубрике на свежих простынях, как белые люди, вот только от комаров, как всегда в это время, спасу нет. Утром краткий совет. Решаем: высаживаемся.ли я и Клыков на берег со своими пожитками, разбиваем лагерь, а катер возвращается на базу, или все остается без изменений. В конце концов условились, что катер остается. Это снимало массу проблем. На борту катера два ялика, спуска­ ем их на воду, ловим сигов и окуней. Отвел я на них душеньку-то! Глупее и однообразнее ловли не придумать. Станешь у топляка, и только успевай тягать. Не уследил за поплавком - не беда, окушки садятся на крючок намертво. Поначалу это умиляет - никакого творчества, бездумное вре­ мяпровождение, но вскоре устаешь от механических приемов: насадил червя на крючок, забросил удочку, вытащил окушка, отцепил, бросил в ведерко. И все повторяется сначала. Занятие для ребятишек детсадовско­ го возраста. Интереснее повозиться с сигами. Сиг поосторожнее и похитрее. Од ­ нажды на мою снасть - тончайшую леску и мельчайшую мормышку - села крупная рыба, судя по всему, не окунь и не сиг, сильная, нетерпеливая и агрессивная. С величайшими предосторожностями подвел ее к борту яли- ' ка. Кумжа! Еле выудил. Помог подсаком Клыков. А потом попался щуре­ нок. Дурачок! Понравился ему поплавок из красного пенопласта, схватил он его своей пастью и поплатился. В губе Домашней команда катера ...КАК БЕЛЫЕ ЛЮДИ занялась заготовкой дров, в изоби­ лии разбросанных окрест в виде сплавного леса. Неразумное наше хозяйство потрясает. Сколько з а ­ гублено добротного леса в пойме на корню, скопько (сотни? тысячи?) кубометров сплавных бревен поти­ хоньку гниют, разлагаются, пре­ вращаются в топляки в губах, подобных этой! С утра здесь клевал окунь, к обеду заиграл сиг. Брал наживку неохот­ но. Нужна какая-то иная снасть... Много сходов. У берега, где орудуют баграми матросы со "Свирепого", слышится какой-то ласкающий слух шум воды. Ручей! Я бы себя перестал уважать, не пустись его обследо­ вать. Пошел вверх сквозь заросли. Мелкие бочажки пустуют. Озерко, из которого вытекает ручей, тихое, спокойное, красиво обрамлено подле­ ском и, должно быть, рыбное, но все мои попытки познакомиться с его обитателями успеха не принесли. Ночью под обложным дождем ловили крупных сигов, которые клевали охотно, но, видно, не засекались, часто сходили. С лодки к тому же ло­ вить труднее, чем с берега, никак не приноровишься выбросить рыбу так, чтобы она плюхалась на дно ялика, а начнешь выуживать со всеми пре­ досторожностями, больше времени потеряешь, да и нервы нужны желез­ ные, неосторожное движение - и рыба, сидящая на крючке, порвав нежную губу, уходит. Памятная рыбалка! Варили уху из окуней, щук и сигов, спали в кубрике на подвесных койках, заправленных чистыми простынями. О таком можно лишь мечтать. Рыбалка - одно из тех славных и великих удовольствий, которое дает общение с приро­ дой. Мой многолетний рыбалочный опыт и пристрастие к письму вылились на бумагу и предлагаются вниманию читателей “Рыбного Мурмана“.