Рыбный Мурман. 1994 г. Апрель.

Политабзац X X X рс, j , д , д , л X ^ O C X X IX ^ C X IX T ^X I ^X IL X IX IX № 16 (4512) 22 - 28 апреля 1994 года J Q O ШАНС НЕ БЫЛ УПУЩЕН, НО УРОКИ НАДО ИЗВЛЕЧЬ Реформы, осуществлявшиеся командой Гайдара, подвергаются острой критике не только со стороны консервативных политических сил, но и со стороны представителей либеральных экономических и политических взгля­ дов. Основной пафос их критики связан с тем, что реформы были нелибе­ ральными, бюрократическими, отягощенными гипертрофированным государственным регулированием. Объективно говоря, со многим в этой критике необходимо согласиться. Да, дей­ ствительно, государственное регулирова- N ние остается невероятно громоздким, неэффективным, коррумпированным. Да, действительно, либерализм в словах дале­ ко не всегда соответствовал либерализму в действиях. Да, действительно, объявлен­ ная поначалу “жесткая “ денежная и фи- Щ нансовая политика в силу целого ряда Щ обстоятельств обернулась через восемь месяцев инфляционным взрывом. Да, дей­ ствительно, осуществляемая программа приватизации наверняка не является наи- ' более оптимальной с точки зрения эконо­ мической эффективности. Однако вместе с тем нельзя закрывать : глаза на то, откуда, из какого общества | мы вышли, каким политическим, экономи­ ческим, идеологическим, профессиональ­ ным, психологическим грузом мы все отягощены, какое сопротивление было ока- 3 зано и продолжает оказываться реформам, какую политическую “поддержку “ рефор­ маторскому правительству оказывал быв- : ший Верховный Совет, что вообще можно было сделать в реальных условиях ожесто­ ченной политической борьбы. Политиче­ ских деятелей оценивают не только и не I столько по тому, что они могли бы сделать и не сделали (в этом случае мы, как пра- f вило, исходим из своего собственного no­ il нимания, что нужно делать), но главным II образом по тому, что они на самом деле сделали. И как бы критически мы ни были по отношению к Гайдару и его команде, но \ нельзя не видеть, что именно благодаря i “пинку Гайдара“ Россия уже сейчас, всего I через два с небольшим года после начала < реформ, радикально изменилась. Это Гайдар после шести лет бесплод- J ных, бестолковых разговоров о реформах | | наконец-то их действительно начал. Это Гайдар спас страну от реальной уг- 1 розы голода в столицах и крупнейших ин- щ дустриальных центрах страны зимой I 1991-1992 гг. Это Гайдар “ввел“ в России рынок, ос­ вободив цены и хозяйственные связи пред- Л приятий, дав им возможность и заставив их начать процесс настоящей адаптации к ] рыночным условиям. Это благодаря Гайдару Россия за корот­ кий срок превратилась из тотального фи- | | нансового банкрота в страну, чьи только официальные резервы достигли несколь­ ких миллиардов долларов. Это благодаря реформам Гайдара вме­ сто чудовищно запутанной и коррумпиро- j ванной системы из тысяч ; дифференцированных валютных коэффи­ циентов мы имеем наконец цивилизован­ ную систему внешних экономических связей, базирующихся на едином валют­ ном курсе, и потому начали эффективно интегрироваться в мировой рынок, спустя шесть десятилетий вновь открывшийся для миллионов наших соотечественников. Это благодаря реформам Гайдара уро­ вень жизни населения, падение которого в январе 1992 года было обусловлено без- ; дарной страусиной политикой предыдущих правительств, начинает постепенно вос­ станавливаться. Это благодаря реформам Гайдара сознание нашего народа все быстрее и энергичнее расстается с насле­ дием “совковости“ и все более при­ ближается к цивилизованным стандартам. Мы все больше становимся гражданами мира, и это тоже заслуга Гайдара. Не видеть того, что Гайдар и другие ре­ форматоры сделали за два последних года, может лишь тот, кто не хочет видеть оче­ видного. Вместе с тем следует признать, что российские реформы не были вполне ра­ дикальными, вполне либеральными, до конца последовательными. Да, они оказа­ лись во многом половинчатыми, компро­ миссными, популистскими. Да, увы, у нас не было шоковой терапии. Да, увы, денеж­ ная политика была совсем не жесткой. Да, внутренняя и внешняя либерализация не была доведена до конца. Да, правительство пошло на слишком большие компромиссы с промышленным и аграрным лобби. Да, были совершены крупные кадровые ошиб­ ки. И именно эти компромиссы и эти ошибки в конечном счете стали главными причинами и первой, и второй отставки первого реформатора России. Но именно в этом и состоит и личная драма Гайдара, и национальная трагедия России. Страна даже в лице своих лучших представителей еще не вполне дозрела до настоящего либерализма. Да и мудрено было бы ожидать по-настоящему либе­ ральной политики в стране, экономика ко­ торой 70 лет была скована административными путами, а националь­ ное сознание отравлено сладкой ложью со­ циалистической идеологии. По отношению к Гайдару мы сталкива­ емся с явными рецидивами тоталитарного сознания. Инфантилизм массового созна­ ния проявляется в том, что героизация и идеализация нашего избранника в глазах толпы требует от него только правильных слов и верных действий. Как безгранична вера в нашего избранника вначале, так и бесконечно наше разочарование впослед­ ствии. Мы еще не научились относиться к людям так, какими они на самом деле яв­ ляются, а не такими, какими мы их хотели бы видеть. Но Гайдара надо оценивать и по тому, что было до него и что стало после него. Да, можно критиковать Гайдара за излиш­ нюю медлительность. Но каких слов тогда должны быть удостоены предыдущие пра­ вительства, даже не приступившие к ре­ формам, и последующие, повернувшиеся по сути дела к полномасштабной бюрокра­ тической реставрации, к откровенному массированному лоббизму? Конечно, нуж­ но различать медленные и быстрые рефор­ мы, более либеральные и менее либеральные. Но тогда тем более не сле­ дует путать реформы, пусть и медленные и непоследовательные, с отсутствием ре­ форм, с контрреформами, с администра­ тивно-бюрократическим реваншем. Дело не в том, чтобы, отстаивая собст­ венную точку зрения и полагая ее един­ ственно верной, разбрасываться хлесткими фразами в адрес тех, кто хотя и допускал ошибки, но сделал невероятно много для России. Дело в том, чтобы, отринув лич­ ные амбиции, извлечь все необходимые уроки из двух уникальных лет российских реформ, понять и осознать достигнутые удачи и совершенные ошибки и, объединяя усилия всех реформаторов, использовать будущий шанс, который неизбежно при­ дет, сделать следующий этап реформ го­ раздо более результативным. А. ИЛЛАРИОНОВ, экономист. ™ гоР Тимурович, сегодня в прессе *-^активно обсуждаются неожидан­ ные действия Сергея Шахрая, проголосо­ вавшего в Думе за политическую амнистию. Выдвигаются самые разные версии. Некоторые даже предполагают, что есть какой-то тайный сговор с Пре­ зидентом, который предпочел бы, чтобы расследование не ставило всех точек над “ / “ . Другие, наоборот, видят закулисную договоренность с руководством Думьи Не случайно главой ее администрации по­ ставлен человек Шахрая - Андрей Войков. Ваши соображения? - Конечно, всегда есть соблазн пред­ ставить власть хитрой, коварной, дально­ видной, но чаще всего это не соответствует действительности. Я не верю в сложные политические комбинации вообще и уж точно не жду их от нынешней исполни­ тельной власти. Я знаю, она так не рабо­ тает. Политика устроена, как правило, проще, жестче. Такие многоходовые ком­ бинации опровергаются грубым течением жизни уже на самых первых стадиях. В этой связи я совершенно не верю в схемы, где была бы тонкая интрига Президента. Позиция Шахрая для меня тоже была не­ ожиданна. Такого поворота, честно говоря, я не предвидел, скажу только, что версию неразумения “ах мы не ведали, ах мы не знали “ - я полностью отвергаю. Это до­ статочно умные люди, чтобы и знать, и ве­ дать. В чем же дело? Гипотеза, которую я выстраиваю для себя, такова: сработал страшный соблазн центризма. Центризма как пропуска во власть. В политике суще­ ствуют, на мой взгляд, две совершенно Проявляется хамство. Ну и масса, масса всего прочего. Раньше человек был вели­ кий, его все любили, ему все говорили, какой он умный, как ценно его мнение, как все хотят с ним дружить... И вдруг выясняется, что все это не так, что он ка­ кой-то странный недоумок. И вообще, что он тут делал? Шел от ошибки к ошибке? И почему он до сих пор сидел на этом ме­ сте? Надо еще разобраться... - Нагрубят, припомнят завлабов, от ко­ торых', дескать, тряслась вся страна. - Я очень сожалею, что Виктор Степа­ нович Черномырдин не поделился своими соображениями по поводу завлабов и пре­ мьеров в то время, когда он работал под моим началом. Мне помнится, он был очень вежлив, на редкость вежлив, я бы сказал, до приторности. Может быть, он просто не знает, что один из принципов, принятых в культурном обществе, состоит в том, что уровень вежливости не зависит от того, является ли человек твоим на­ чальником или нет... Так вот, многие из тех, кто сегодня у власти, понимают, что их ждет, когда они власть оставят. И ко­ го-то это страшно пугает. И тогда они го­ товы уцепиться за свое местечко, придумывая себе любые оправдания, по­ чему они не уходят. Политика поменялась, все поменялось, а они все равно должны при этом присутствовать. - Вы говорите о верхних этажах вла­ сти? - Совсем необязательно. Власть при­ влекает далеко не только ее помпезными формами. Сама причастность к власти - это уже огромный соблазн. Множество са­ мых разных людей просят, чтобы их вклю- С Егором ГАЙДАРОМ беседует обозреватель "Литературной газеты Александр БОРИН гг разные стратегии. Первая: у тебя есть свои убеждения, представления, что нуж­ но стране. Ты их отстаиваешь, за них бо­ решься. Если не смог отстоять их, находясь у власти, - действуешь в оппо­ зиции. На это могут уйти годы, может быть, десятилетия. Эта стратегия полити­ ки - от идеи, от мировоззрения. Вторая стратегия: политика как искусство пребы­ вания у власти. Она предполагает возмож­ ность очень гибко реагировать на меняющиеся политические волны, пере­ скакивать с одной на другую, существенно менять собственные представления и ори­ ентиры. Здесь обязательно требуется до­ казывать, что ты самый большой центрист, готов сотрудничать со всеми. И если при­ шел ты с одной определенной стороны, чтобы доказать, что ты центрист, надо, ес­ тественно, дружить с представителями стороны противоположной, протягивать им руку, демонстрировать свою лояльность. Говоря предельно просто, здесь именно, я думаю, основа политического дрейфа Сер­ гея Шахрая и многих бывших демократов. - Но человек скажет вам: “Я никого не предал, просто изменились мои принципи­ альные установки, мое отношение к делу". - О, тут притвориться трудно. Сразу видно, кому важнее всего дело, а кому до ужаса страшно, безумно болезненно поте­ рять весь тот барабанный бой, который со­ путствует власти. Власть ведь страшно затягивает. Она делает человека необык­ новенно уязвимым. Перспектива стать вдруг просто нормальным частным лицом дико пугает. Я видел такое в людях, ко­ торые, как мне казалось, этому абсолютно не подвержены. - Когда вы подали в отставку, вы что- нибудь похожее испытали? - Нет, не испытал ничего похожего ни в коей мере. Хотя я прекрасно понимаю это чувство. То есть я вижу те маленькие фрагментики, из которых такое чувство складывается. Меняется отношение людей к тебе. Возникают бесконечные проблемы. чили в какую-нибудь комиссию. Сама до- пущенность в коридоры власти, возмож­ ность прийти и участвовать в процессе принятия решения, которое будет, не ис­ ключено, совсем не таким, как ты хочешь, - соблазн. Вот ты был при этом, может быть, ты даже высказал что-то не совсем соответствующее тому, что говорил на­ чальник, а начальник кивнул, подумал и сделал по-своему - но все равно соблазн. Прекрасно сознаешь, что выполняешь роль демократической ширмы при номен­ клатуре, а отказаться не в силах. Я знаю прекрасных людей, которые от этого не от­ казывались. А потому, если начальник хо­ чет окружить себя такой камарильей из бывших демократов, то найти нужных лю­ дей совсем нетрудно. Может быть, не са­ мых первых, не самых отважных, не самых умных, а просто с каким-то демократиче­ ским прошлым. - Пока демократы ссорятся друг с дру­ гом, предают друг друга, реальная власть остается в руках аппарата, чиновников. - Конечно! Тут бывают такие фанта­ стические мастера! Я вам один пример приведу. В сентябре я принял приглаше­ ние снова работать в правительстве. Бук­ вально через несколько дней - на заседании идут текущие вопросы - вдруг совершенно неожиданно, как черт из ко­ робочки, вносится записка министра фи­ нансов Федорова по реорганизации правительства. Записка давняя, то ли июльская, то ли августовская, когда я еще не работал. Суть записки состоит в том, что Министерство экономики надо упраз­ днить, а все эти функции, за которые я отвечаю, сконцентрировать в Министерст­ ве финансов. Замечательный пробный ша­ рик. После этого предполагается, что я немедленно вцепляюсь в глотку Федорову, начинаю страшным образом драть его, а (О к онч ани е на 12-й стр.)