Рыбный Мурман. 1993 г. Июль.

14 стр. Детектив «РЫБНЫЙ МУРМАН ИНТЕРНЕШНЛ» с 30 июля по 5 августа 1993 года 21 мая мы закончили публикацию первой части политического детектива Александра Шебеко “И я на­ чал стрелять. (Исповедь наемного убийцы)”. Тогда же мы обратились к читателям за советом: продолжить печатание детектива или нет. В основном ответ был положительный. И, как говорили в застойно-застоль- ные времена, “Идя навстречу пожеланиям трудящих­ ся...” Надеемся, почитатели острых сюжетов будут рады новой встрече с героем повести. Часть вторая ИГОРНЫЙ ЗАЛ Мы в эту жизнь давно уже играем... Не вышел туз - опять у дамы бал! Но если выживаем - начинаем Игру сначала: Жизнь - Игорный зал! “Колесо Фортуны”. I . Нет, я не застрелился. И не отправлял письменных посла­ ний Президенту и прокурору, хотя и умудрился одним духом на пяти листах изложить причины, побудившие меня, как это говорится, взяться за перо. Поостыв и поразмыслив, я, к счастью, пришел к простей­ шему заключению, что каким бы фаталистом я ни был. тут моя карта будет бита на все сто и даже больше. Какая же почта способна доставить подобную корреспонденцию в руки озна­ ченных господ?! А вот то. что мои откровения застрянут в “фильтрах" Папы. - это практически наверняка. Когда я со всей очевидностью осознал этот второй способ самоубийства - предстал во всей нелепости, бессмысленности первый. Потому, успокоив и себя, и “ Магнум", я решил пока повременить с прямым общением с Законом и Правителем, а придумал другой вариант контакта с ними. Во всех детективно-шпионских романах секретные, опас­ ные бумажки сжигают. И это правильно потому, что надежно - развеянный пепел не склеишь. Но-огонь испепеляет все. в том числе и незримую ауру, некие божественные нити, свя­ зывающие все живое на земле. В данном случае меня это не устраивало. Тогда как, скажем, бутылка с посланием, пущенная на во­ лю волн терпящим бедствие человеком, как мы знаем из мно­ гочисленных сказок и преданий, рано или поздно попадает в нужные руки, которые, образно выражаясь, в конце концов и приходят на помощь. Следовательно, какие-то импульсы и от моих признаний и объяснений - крика души! - будут идти, если и я отпущу свое письмо на милость Провидения. Сказано - сделано! Скатав листки в тугой шарик, я опустил его в унитаз. Мощ­ ная струя чешского бачка понесла с десяток смертных приго­ воров. тонны тюремной баланды на сотенку лет и Димкину реабилитацию навстречу с Ельциным и Степанковым, где-ни­ будь под Москвой, там. где все мы - убийцы, прокуроры, пре­ зиденты, стукачи, кагэбэшники, эмвэдэшники и даже некоторые умненькие домашние кошечки - общаемся без офи­ циоза. свободно, на равных - в общую канализационную трубу. Свершив этот акт совокупления с сильными мира сего (в твердой надежде, что всякие посторонние этот наш процесс попросту не заметят в силу недостатка фантазии), я выскочил на улицу, в две минуты тормознул “тачку" и помчался к Натали. Ай да я! За пятнадцать минут до отхода теплохода мы поднялись на борт... Еще через пять - вошли в свою двухместную каюту... Минут десять Натали разгружала сумки и сервировали стол... Затем... Как это? Склянки! Наш лайнер задрожал и... Господи, как же это все-таки приятно - живой, на волнах... Класс! От причала Кострома начинается с каменной лестницы, ве­ дущей в гору. Натянув ветровки, так как небо было хотя и ды­ рявое. с голубыми просветами, но моросил мелкий дождь, мы в числе первых покинули теплоход и ринулись к вершине. Поначалу мы не собирались задерживаться в Костроме, а сразу же по прибытии хотели пересесть на “ Метеор", или что там еще будет, и - прямым ходом подальше от цивилизации. Но уже на самом подходе к причалу Натали вдруг осени­ ло. что нужно купить чего-нибудь в дорогу, мол. не известно, когда мы еще найдем какое-нибудь пристанище. Мне, честно говоря, подобная мысль и в голову не могла прийти: с “ баб­ ками" и чтобы голодным? Чушь! Однако Натали проявила за­ видное упорство в своем рвении освоить роль хозяйки, и я подчинился. А вообще-то нужно сказать, что чем дальше мы отдалялись от Москвы, тем больше она меня удивляла. Нет. внешне все вроде бы было как обычно. Она оставалась той же разухаби­ стой двадцатидвухлетней девицей, способной легко обложить матом, например, любого не приглянувшегося ей или залепить оплеуху соплеменнице. Что, кстати, мне не раз доводилось наблюдать на "разборках" проституток. Как всегда, была без­ укоризненна в постели. И все же... Первый наш вечер на теплоходе, понятно, завершился обильным застольем, после которого мы еще какое-то время занимались любовью. Но. видимо, сказались волнения по­ следних часов перед отплытием - я не помню, как заснул, словно провалился. Проснулся я так же неожиданно. Тут необходимо заметить, что в силу выработанной мной когда-то привычки пробужда­ юсь я всегда аккуратно. То есть не сразу отхрываю глаза, а какое-то время лежу и прислушиваюсь к происходящему вок­ руг - независимо от того, где я сплю, один ли либо с кем-то. Так произошло и в этот раз в каюте. Прежде всего - Натали не было рядом. А чуть размежив веки, я уловил слабый свет. Сделав вид. что заворочался во сне. я перевернулся так, чтобы из-под руки мог видеть кровать напротив. Натали, об­ локотившись на локоть и подперев голову ладонью, смотрела на меня. Она - страстная девочка, и как партнер я ее, безус­ ловно, волновал гораздо более других, в чем она неоднократно признавалась. Но сейчас в ее взгляде было нечто большее, чем желание снова забраться ко мне в койку. И поразительно: едва я подумал об этом, как она поднялась, подошла ко мне, заботливо поправила одеяло, погладила по голове (фантастика - нежность в чистейшем виде!), тихонько поцеловала в висок. Потом вернулась на свою кровать, потушила ночник и уже ми­ нут через пять я услышал ее мерное и какое-то детское, очень удовлетворенное посапывание. Такую “ ночную" Натали я за все два года нашего знакомства видел впервые. Словно ка­ кая-то пружина вдруг разжалась в ней, и вдребезги разлете­ лась привычная оболочка. Это не фантазия, не плод разыгравшегося воображения - это был факт, который я видел перед собой. Хотя и трудно объяснить, как я умудрился за несколько минут вдруг взять да и почувствовать все это. Более того. В этот же самый миг мне пришло в голову, что эта профессиональная проститутка по су­ ти всего лишь ребенок и вполне могла бы быть моей дочерью. Господи, да что же это такое?! Что же ты с нами делаешь, Господи?! За что ты нас так, Боже?! А может быть, хвала тебе, Господи, великая? Может быть, именно сейчас ты и свершил чудо - соединил двух бездомных, бесхозных изгоев, которые, кроме как друг другу, никому нужны уже никогда не станут? Я едва удержался, чтобы не встать и не перебраться к Натали. Нет, мною двигало не просто желание тела, я хотел тепла этого тела, того, что я прочел во взгляде Натали, когда она смотрела на меня. - нежности. Я тихонько пошарил у кровати и нащупал бутылку. По весу, в ней что-то болталось. Сделал прямо из горлышка несколько глотков - коньяк отрезвил. Сентиментальность растворилась. Я не встал с кровати. Я заснул. Лестница нас вывела к подножью громадного, тумбооб­ разного постамента, увенчанного черной массивной фигурой с привычно протянутой рукой. Кстати, когда мы подходили к причалу, за мостом через Волгу я заметил купола храма. Так вот, костромской Владимир Ильич тянет свою длань именно в его сторону. Интересно, что это по замыслу скульптора: про­ сит вождь что-то у Бога или попросту дотянуться не дано? Символ ли это пропасти или тщетности усилий? Не дурак, как видно, был создатель сего шедевра. Миновав памятник, мы вместе с потоком людей влились в железные ворота в каменной стене. Нам показалось, что это и был искомый нами базар. Мы ошиблись. На огороженной основательным забором территории рас­ положились несколько рядов каменных строений со всевоз­ можными магазинами и магазинчиками. Ловко, удобно и аккуратно все это было устроено, какого не по-советски. И в самом деле, когда мы поинтересовались этим вопросом у про­ давщицы комиссионного магазина, куда меня, конечно же, за­ (Исповедь наемного убийцы) Александр ШЕБЕКО Герой повести Макс - в прошлом сотрудник органов, а ныне - профессиональныйубийца - получает задание от своего шефа изувечить очередную жертву. По роковому стечению обстоятельств женщина оказыва­ ется бывшей женой нового приятеля Макса - неугод­ ного мафии журналиста Дмитрия, с которым познакомились во время августовского путча. тащила Натали, едва увидела вывеску, она нам объяснила, что эти торговые ряды остались еще с незапамятных времен рус­ ского купечества. И вообще, добавила эта патриотха. Кострома - уникальный город. Например? Пожалуйста! Все центральные улицы сходятся в одной точке - на главной площади, следо­ вательно. заблудиться у них тут практически невозможно. А черный Ильич, которого мы видели, стоит на постаменте, воз­ двигнутом еще в царское время и предназначавшемся для па­ мятника в честь трехсотлетия дома Романовых. Да... Высоко, однако, забрались, господин Ульянов. Запа­ мятовали, видно, что сказано: “ Чем выше взлет - тем больнее падение". Миновав торговые ряды, мы вышли к небольшому скверу, за которым, как нам объяснила все та же словоохотливая про­ давщица. и находится базар. По центральной аллее дефилировали стайки юнцов с сы- кухами в “набедренных повязках", на скамейках расположи­ лась более солидная мужская публика, сосущая пиво прямо из горла. Многие были в приличном “ прикиде", и мне не по­ нравилось, как они оглядывали Натали. Хотя я их и понимал - посмотреть есть на что. Высокая, словно влитая в джинсы, и не в какую-нибудь дешевку, а в настоящий “Левис", обтянутая фирменной майкой, под которой, словно лепные, застыли фир­ менные груди, способные возбудить аппетит даже у самого законченного импотента, нежная длинная шейка, увенчанная аккуратной головкой с ясными синими глазами на ангельском личике, - Натали была великолепна! Я. разумеется, не лишен тщеславия, но сейчас эта ее “ сногсшибательность" в любую секунду может навлечь на нас неприятности. Мне совсем не улыбалась перспектива становиться в стойку в чужом городе или, того хуже, лезть в сумку за “ стволом". И потому я небрежно скинул свою ветровку, перебросил ее через руку. Натали это проделала еще у магазина, так как дождь кончился, когда мы выходили из него. Оставшись в майке, я почувствовал себя увереннее. И де­ ло совсем не в том. что я какая-нибудь невзрачная личность - сто восемьдесят сантиметров и достаточно широкие плечи не позволяют мне затеряться в толпе - просто в куртке или пиджаке я не произвожу впечатления супермена, и какой-ни­ будь тупой “ качок" вполне может решиться пихнуть меня лок­ тем. Тогда как стоит мне вот так обнажить руки выше локтя - такие желания у окружающих отпадают сами собой. Мало того, что у меня с бицепсами все в порядке, на правом предплечье еще и красуется довольно красноречивая блатная наколка - грех буйной юности послевоенного шпанистого поколения. До ­ бавить к этому еще и легкий прищур с соответствующим вы­ ражением глаз - неизгладимое впечатление обеспечено, проверено. Натали, конечно, заметила мои манипуляции и все поняла. Расхохоталась, бросилась мне на шею и расцеловала прямо посреди сквера. Публика, разумеется, пришла в восторг... Наконец мы благополучно миновали сие “лобное место" и выбрались к вожделенному базару. “ Молчи! Я хозяйка". - заявила мне Натали, едва я попы­ тался вмешаться в ее “ базарный раж", в который она впала, стремясь оставить Кострому без овощей и фруктов. - Много ты их видишь в Москве? Когда в последний раз яблоки ел? А мандарины? - напирала она. - Зато лимоны - каждый день. - пытался отшутиться я. Не тут-то было. - Все. хватит! Пьянству - бой! Ведем здоровый образ жиз ­ ни. Буду отпаивать тебя молоком и - она улыбнулась и еле слышно добавила: - любовью. Да что же это в конце концов с ней происходит? Что это за игра такая... в семью? А может быть, не игра? Ведь Природу - не переиграешь. А в природе женщины - домашность. А где и когда Натали могла дать волю этой своей Природе? Не та / нее профессия, чтобы можно было позволить себе рассла­ биться и хоть раз почувствовать себя Женщиной. Она - “ ста­ нок" для печатания денег. Однажды она выбрала свой путь и поставила крест на всем остальном. Но на Природе крест не поставишь, и она все равно так или иначе, а себя проявляет. Может быть, потому проститутка порой так привязывается к своему сутенеру, что это единственное близкое существо, для которого она может что-то сделать и которое, в свою очередь, что-то делает для нее, - оберегает, как-то заботится, общается с ней без презрения, на равных. Хоть какая-то пусть види­ мость. но общности, некой семейственности. Ведь качествен­ но, кардинально изменить свою жизнь профессиональная путана никогда не сможет. Разве что повезет одной из тысячи - выскочит замуж за иностранца. А везение ли это - без любви, только бы вырваться из круга? Что изменится - общественный статус? Да. разумеется. Но ведь по сути она так и останется той же вещью, “ постельной принадлежностью". Правда, те­ перь только для одного. И это, конечно, не мало. Но все же. все же... А что же тогда я такое? А что я? То же самое. И мне любовь вне этого круга заказана. И мне уже никогда не видеть семьи, не быть мужем, не нянчить своих детей. Разве что по­ пытаться стать “ везучей" проституткой - жениться на иностран­ ке и вполне легально рвануть из этой страны. Не так уж это сложно сегодня и для нашего брата - объявлений полно. Толь­ ко... Только не позволит мне Папа уйти далеко, не отпустит. Найдет “дело" и на другом конце света... Мы не успели в этот день на катер, и я снял номер в ка- кой-то маленькой гостинице неподалеку от площади. Уладил все легко. С “ бабками" вообще все легко. Кроме Жизни. Натали заснула у меня на плече, а я еще долго лежал с открытыми глазами и думал, думал, думал обо всем этом, гля­ дя на нее и повторяя неизвестно откуда взявшуюся строчку: “ Как за соломинку хватаюсь за вас в вечерней я заре". А ты, как видно, за меня, длинноногая моя хозяйка. "Крутится рулетха - колесо Фортуны! Нас тусуют пальцы мудрые Судьбы"... Что ж. коли так Судьба распорядилась, значит, так тому и быть. Выходит, предопределено мне было все это свыше: грязь, кровь, смерть, глоток Жизни и - конец. Ты безжалостен, Господи. И беспощаден. Я буду стрелять. Буду! (Продолжение следует).