Рыбный Мурман. 1993 г. Июль.

14 стр. ЗЕЛЕНАЯ ЛАМПА «РЫБНЫЙ МУРМАН» со 2 по 8 июля 1993 года УМЕЧТЫ В ПЛЕНУ, Евгений КУЛАГИН (род. в 1936 г.) - капитан третьего ранга, теперь в отставке. Многие мур­ манские рыбаки помнят его и матросом трал­ флота, и курсантом высшего мореходного училища (было это в 1955-1961 годах). Они-то. друзья, и передали “ Рыбному Мурману" поэти­ ческую рукопись 57-летнего моремана, ныне живущего в Москве. Начинал он морскую карь­ еру в Мурманске, но волею судьбы продолжи­ лась она на Балтике, где Кулагин служил в военно-морском флоте 21 год. Полный сил быв­ ший моряк не соглашается с давно заслужен­ ным статусом пенсионера, продолжает работать - теперь уже инженером на предприятии “ Крас­ ная Звезда” Минатомэнерго. Среди стихов Ев­ гения Кулагина, пока еще не имеющего ни книжек, ни “толстых" публикаций, немало на злободневные политические темы, что выдает в нем человека с собственной активной жизнен­ ной позицией. Однако праздничная дата обяза­ ла нас выбрать стихи о море. жизнь МОРЯКА Морской простор в дорогу звал. Был ветер - шел под парусами, И скорость хода измерял в узлах. Песочными часами. Проходят годы на волнах. Рыдает ветер в фордунах, Труба усталым жаром дышит, Над головой зигзаги пишет. Ползут значками обсерваций Года по курсу корабля. И голосами дальних раций Тебя приветствует земля. Узлы от схваток со стихией На сердце гроздьями висят. А за кормою... пятьдесят. У МЕЧТЫ В ПЛЕНУ, У МОРЯ С детства мы в плену у моря И мечтаем, с ветром споря. Там, на реях, в небесах Рифы брать на парусах. Вдруг мечта сбылась. И вот. Увеличивая ход. Наш корвет под парусами С белопенными усами Неизвестности навстречу Отправляемся в поход. Океанские купели Нас качают в колыбели, Поливают, продувают. Вызывают тошноту. Мы, мечте в глаза не глядя, С липкой горечью во рту Много раз клялись расстаться В первом встреченном порту. Но она с улыбкой кроткой Обнимает всякий раз. Красотой, любовью, водкой Все удерживает нас. Улыбнется мимоходом. Молода и весела, И сбегают - год за годом - Капли с лопасти весла. В ШТОРМ Вал подходит здоровенный, Крутит в трубку гребень пенный. Цепи звякнули в форпике. Захлебнулась чайка в крике. От могучего толчка Сжался мир до пятачка. Ветер срезал с гребня трубку, Злобно плюнул пеной в рубку, По ресницам козырьков Едут нити пузырьков. Разрубил форштевень вал. Под себя его подмял. Повинуяся рулю. Дрожь прошла по кораблю. Оголенные винты Не выносят пустоты. Штурман молча топит взор В набегающий бугор. И пока он знает место, Нету шансов у норд-веста. Нету шансов у пучины: На руле и у машин - Настоящие мужчины. НАШЕ МОРЕ Я словно сказку помню море. Хотя, конечно, это быль: Над разъяренными волнами Беспечный ветер гонит пыль, Ползет отмель, грозясь камнями Прибрежной пенной полосе. В неподражаемой красе Бегут то горы, то провалы. Бьют твердь земную кулаком. Шипят и жадно лижут скалы Шершавым пенным языком. ТРОПА ИНЖЕНЕРА Путь к познанию все круче. На спине рюкзак - семья. Впереди вопросов тучи, Сзади - пропасть бытия. По цепи уступов, впадин Поднимайся на карниз. Не считай на пальцах ссадин, Не смотри со страхом вниз. Путь и труден, и тернист Каждый в жизни альпинист, И покуда ты в пути, С подстраховкой не шути. Возвышайся по спирали. Славь удачливые дни. За пустяшные морали Сослуживцев не брани. СОБАЧЬЯ ТРАГЕДИЯ Кузя служил мне Исправно и честно. Он находился со мной повсеместно: В машине, на мостике, в бане, в каюте, Каждое утро В строю был, на юте. Ночью машину У трапа стерег. Рыжий, веселый. Мохнатый зверек. Но как-то однажды весной втихомолку Кузя сбежал С корабля в самоволку. Свадьба собачья Его увела. Ушел он оформить Собачьи дела. Сутки по городу Стая моталась. Между собою Дралась и кусалась, Дружно мочилась На пни и заборы. Но вот заприметили Их живодеры. Кузя голодный был Целые сутки, Славно в компании - Пусто в желудке. Хмурые дядьки Достали печенку И подманили К себе собачонку. Дядьки те были Весьма красноносы, А Кузя подумал Что это матросы. Матросы за шалости Кузю бранили. Но не обижали И сытно кормили. От голода Кузя Забыл все на свете - И тут же попался В коварные сети! Он думал тоскливо. Небрежность кляня: Погибнет корабль Теперь без меня. Из-за такого, Как я, дезертира, Может быть, крысы Съедят командира! ♦ * * Быстро закончилась вся процедура: Осталась от Кузи мохнатая шкура. Не был решен с дисциплиной вопрос - Вот и погиб командирский барбос. ФРЕГАТ “РОССИЯ” Кувыркается "Россия" В океане по волнам. Экипаж и пассажиры Пили, жрали по трюмам. Промотали в рейсе деньги, Изорвали паруса. Поломали реи. стеньги. Измочалили троса. Экипаж и пассажиры Затевают драки, мат. Доберется ли до порта Искалеченный фрегат? КАЖДЫЙ ИЗ НАС ВЫБИРАЕТ Золотая весна моя. Молодая мечта моя. Вы легко унесли меня В ледяные края. Вдалеке от земли большой. Где торосы пестрят паршой, Обитает одна, без жилья. Ледяная душа моя. О морях мне ветра поют. Льды душе кандалы куют. Глыбы серого льда во мне. Только снятся цветы во сне. Заливные луга в росе Расцветают во всей красе. И распахнутый отчий дом Сладко манит родным теплом. Но весну и мои мечты Замело, заковало льдом. Не могу погубить цветы Или выстудить отчий дом. Все пути выбираю сам Все тепло оставляю вам. От всего остаются мне Холода и цветы во сне. о . МОРЕХОДКА! Да. мы были шалопаи. Изо всех концов страны Прилетали, сбившись в стаи. Удалые пацаны. В дни экзаменов приемных У заветных у дверей Унимали неуемных. Осекали “ звонарей". Отбиралася фактура Потребителей харчей. Озорная абитура Превращалась в курсачей. Приживались мы азартно И шутили озорно. Монолитно все, стандартно. Многолико и черно. Лишь сияли светом пряжки Да полоски на тельняшке. Косолапы, мешковаты Необмятые бушлаты. В рамки узкие зажаты Долговязые ушаты. Как сырые кирпичи. Новобранцы-курсачи - Их потом уж обжигали Заполярные бичи. Из общаги на Жилстрое По грязи в строю по двое Роты шли в морской простор. И шагают до сих пор (По асфальтовой дороге - ну, да это не в укор). И была порогом первым Сероглазая волна - Для кого у Кандалакши, Для кого у Кильдина. Здесь у всех одна реальность - "Мурмансельдь" или “Тралфлот", И одна национальность: Заполярный мореход. Сколь потом ни выли волком Ветры Севера в снастях. Шли в моря юнцы надолго. Были дома, не в гостях. Педагоги - вот таланты! В основном и в мелочах Поднимали, как атланты. Наше небо на плечах. Их же мудростью хранимы. Шли в кильватере за ними - И взрослели на ходу. Курс меняли раз в году. Выпускник всегда в фаворе. Отчеканили диплом И сказали: дальше - море! Топай смело напролом. В морконторы приезжали. Привезли свои умы. Только нас не очень ждали. Были первыми не мы. У служебного корыта Завелась своя элита. К нуждам прибывших из “вышки" Коллектив был нем и глух. На буграх сидели “шишки". Где кукушка, где петух. Становились, не стеснялись. К замусоленным гужам. Горизонты прояснялись И инфаркты предвещались Государственным мужам. К сорока на этом-деле Огрузнели, облысели. Наконец и сами сели По просторным кабинетам Да по разным этажам. Привела судьба-индейка К государственным вожжам. Нет уж прежнего азарта. Жизнь порою бь^т под дых. Сами ждем теперь инфаркта От прихода молодых. Не совсем и старики. Но потери великй. Всяк по-разному в дороге Спотыкался о пороги. Вверх карабкался, срывался. Падал, снова поднимался. Кто упал в последний раз. Тех уж нету среди нас. Жизнь идет по новым датам. Молодежь теперь - куда там! - Заполняет эту брешь. Им завидуем невольно. Восклицаем: с нас довольно! И поглаживаем плешь.