Рыбный Мурман. 1991 г. Январь.

Крупным планом 4 совета, он распался, насколько я помню. — Да, я был основателем его, и когда уехал в Дальние Зеленцы, совет развалился. Что мы делали? Проводили ежегодно областные конфе­ ренции, смотры, издавали тру­ ды молодых ученых. Тогда во­ обще к науке относились с большим пониманием и ува­ жением. Потом пошла волна, что, мол, наука должна рабо­ тать на промышленность. Это, конечно, правильно, но, к сожалению, все и свелось только к этому, что и явилось началом конца рыбохозяйст­ венной науки в прямом пони­ мании этого слова. У науки в ПИНРО появился рыбопоиско­ вый крен в угоду сиюминут­ ным задачам рыбного хозяй­ ства. Однако еще в 60-е годы ученые ПИНРО высказывали опасения, что с донными ры­ бами Баренцева моря проис­ ходит что-то неладное, чис­ ленность стала колебаться не в лучшую сторону. Ви­ димо, спады промысла и вынудили науку работать с целью любой ценой обеспе­ чить выполнение плана про­ мысла. — Итак, вы ушлн из ПИНРО. Почему! — Я тяготел к науке. В ПИНРО уже многое измени­ лось. А морской биологичес- осложнения: бывший началь­ ник «Севрыбы» М. И. Каргин считал, что то или иное на­ правление нужное, а ПИНРО говорило: ненужное, напри­ мер, так случилось с воспро­ изводством биоресурсов в Баренцевом море. И только в последний год вроде согласи­ лись, что это необходимость. Когда рыбы никакой не стало. А мы предчувствовали это еще в 1986 году, когда исчез­ ла мойва. — А какие, например, до­ говоры вы сейчас имеете! — Работы по морским мле­ копитающим. Зто интересует и тех, кто занимается п о д е о д - ными работами, и тех, кто со­ оружает газовые и нефтяные трубопроводы. «Арктикмор- нефтегазразведку» интересу­ ют экологические проблемы, они нам определенную сумму выделяют. Занимались мы вы­ ращиванием морской капусты. Сейчас больше занимаемся зоологией и восстановлением нарушенных экосистем Барен­ цева моря. Ведь экология включает в себя' фундаменты биологических наук, а наш ин­ ститут биологический. — И что е ы говорите нашим нефтяникам! — Видите ли, я считаю, что можно сочетать экологию с разумной хозяйственной дея- Член-корреспондент АН СССР Г. Г. Матишов: «жизнь НАУКА» Как мы уже сообщали, директор Мурманского морского биологического института Кольского центра Академии наук СССР, профессор Г. Г. Матишов избран члеиом-корреспон- дентом Академии наук СССР. Подробности — в его ин­ тервью нашему корреспонденту. — Геннадий Григорьевич, я бы хотела услышать рассказ о том, как вы пришли к столь высокому званию. Начнем с самого начала. Именитые ро­ дители, интеллектуальное вос­ питание... — Куда там! Если бы у ме­ ня были, скажем, папа — мар­ шал, а мама — министр, воз­ можно, все в моей жизни сло­ жилось иначе. Но я — выхо­ дец из донской казачьей семьи, и все мне пришлось делать самому, своим горбом. Из села я приехал учиться в университет на географичес­ кий факультет. Но у нас до определенного времени та­ кие науки, как физика, гене­ тика, информатика, экология, считались лженауками, то есть ненужными, буржуазными. И лишь с приходом М. С. Горба­ чева у нас, видите ли, «появи­ лась» экология. А что это та­ кое? Это — биогеоценоз. Это — моя наука: физическая ге­ ография. Хотя экологии как науке 125 лет. Тем не менее у нас все, что было связано с охраной природы, считалось закрытым, секретным. — Прекрасно помню, как нам запрещалось в «Рыбном Мурмане» говорить о том, сколько рыбы выловлено, сколько леса погублено и т. д. Однако мы отвлеклись. — Так вот, когда я посту­ пил в университет, то учился на кафедре опального про­ фессора Панова. В пятидеся­ тые годы, когда разгоняли ученых-генетиков, экологов, — он попал в их число. Этот че­ ловек многому меня научил. Он очень любил море, напи­ сал немало книг о Мировом океане, сам много лет рабо­ тал в Арктике, куда был сос­ лан за свои убеждения. И этот профессор порекомендовал мне, студенту, ехать на прак­ тику в ПИНРО. Было это в 65-м году. С этого времени, с пер­ вого моего рейса на «Персее- 2 » , е с я моя работа связана с арктическими морями. — И по распределению... — Приехал в Полярный ин­ ститут. Работал там до 81-го годе. Сначала младшим, потом старшим научным сотрудни­ ком. Административные на­ выки мои ковались вот где: десять лет я был председате­ лем областного совета моло­ дых ученых, там учился, как вести себя с коллегами. — Как тогда вам работалось в ПИНРО! Сейчас нередки не­ лестные отзывы о его рабо­ те, возможно, они и беспоч­ венны. — Я попал в ПИНРО в очень хорошее время. 60-е годы были годами расцвета этого института. Возглавлял его тог­ да профессор Алексеев. До­ вольно молодой человек, он собрал коллектив единомыш­ ленников и очень поддержи­ вал молодых ученых. В те го­ ды работали Н. А. Маслов, К. Г. Константинов, М. М. Ад- ров — такие «киты» в науке! И обстановка была хорошая. Там, в ПИНРО, я защитил и кандидатскую, и докторскую диссертации. — А тема докторской! — Она посвящалась ледни­ ковой истории развития Се­ верной Атлантики и северных морей и вопросам древней океанологии. Ведь природа океана, его фауна под воздей­ ствием климата менялись. И мне хотелось восстановить ди­ намику этих изменений. К то­ му же я много занимался про­ блемами морского промысла, ведь тогда только начинали осваивать новые районы океа­ на. Нужны были промысловые планшеты, научные разработ­ ки. Этим занимались Н. А. Ма­ слов, К. Г. Константинов, Т. С. Бергер, В. И. Травин, М. М. Адров, А. С. Бараненкова. Мы у них подручными были. Хо­ рошую прошли школу. — Вы сказали о совете мо­ лодых ученых... — Хотя по времени это бы­ ли годы начала периода за­ стоя, у нас царила творческая обстановка, взаимопонимание. — Как только вы ушли из кий институт был уже тогда частью Академии наук. — Вы пришли директором! — Директором. Многих там я знал по совету молодых уче­ ных. Но там какая-то неста­ бильность была, предыдущего директора сняли. Знаете, я убедился, что ра­ бота в изоляции, за сотни ки­ лометров от больших городов, долго продолжаться не мо­ жет. Нужна какая-то отдуши­ на, смена обстановки, особен­ но зимой. Иначе начинаются какие-то склоки, разбиратель­ ства. Я сразу, как пришел, по­ чувствовал, что в коллективе что-то неладно. И решил по­ звать молодых специалистов, Но таких, кто занимался вопро­ сами морской биологии, се­ верной экологии, ихтиологии. Так мы и сделали, «разбавили» коллектив. И уже вскоре я почувствовал: все нормально. Но чтобы не случилось повто­ рения, надо было увести лю­ дей от этой замкнутости, ко­ гда и на работе, и на улице, и в магазине одни и те же ли­ ца, а работа умственная, на­ пряженная, человек устает. Поэтому я стал добиваться, чтобы мы жили и работали, как во всем мире: в нормаль­ ных условиях, в городе, а Дальние Зеленцы должны стать хорошей эксперименталь­ ной базой. Кстати, так и за­ думывалось еще в 50-е годы: в Дальних Зеленцах — сезон­ ная биостанция, и ученые-ис­ следователи из Москвы и Ле­ нинграда вели там работы ле­ том, зимой же находились лишь человек 12 персонала. И вот мы получили в Мурманске и здание института, и жилье для сотрудников. Сейчас, когда входят в на­ шу жизнь хозрасчетные отно­ шения, договоры, наша работа здесь намного облегчает за­ дачу: попробуй-ка вести пере­ говоры с предприятиями за 200 километров. — Кто вас содержит! — Государство. И, как зто ни странно, мы от «Севрыбы», от флотов ни копейки не по­ лучаем. Хотя Есегда отноше­ ния были прекрасными. Но из-за порочного круга рыбо­ хозяйственных отношений мы могли получить деньги только через ПИНРО, а зто новые тельностью. Другое дело, что у нас не принято так. Сказали: «Здесь ловить нельзя», но ры­ баки знают, что там есть ры­ ба, и игнорируют все запреты, идут туда. Баренцево море — совер­ шенно особое. Мало того, что Гольфстрим несет сюда Бее отходы с Западной Европы, которые здесь оседают, еще и немалый вред наносит сама деятельность наших судов. Представьте, что десятки, сот­ ни мощных кораблей, у кото­ рых шаг е и н т з по 3—5 мет­ ров, они же перемалывают все. Да и свои отходы сбрасы­ вают в море. А сама полоска теплой, незамерзающей воды довольно узкая. Здесь и ры­ ба скапливается. Здесь и ли­ чинки, и икра рыб и морских животных — Есе это на повер­ хности воды, поэтому нефть, кислотные дожди, обрушива­ ясь на них, убивают. Многие не понимают: мол, нефть или взрыв не влияют на рыб. Да от взрыва рыба разбежится так, что ее здесь никогда не встретишь. — Можно, Геннадий Гри­ горьевич, бестактный вопрос! Что же за толк от научных трудов, если с вашим мнением не считаются! — Если бы они не счита­ лись... Они не могут не счи­ таться, наша-то позиция актив­ ная. Отмахнуться от нее не­ возможно. Еще четыре года назад я сказал открытым тек­ стом: в Баренцевом море бес­ контрольный промысел при­ вел к перелову. А это смерть рыбе. Когда нарушен баланс настолько, что естественное воспроизводство невозможно. — А мойва-то сейчас вер­ нулась... — Стадо баренцевоморской м о и е ы было 6,5 миллиона тонн биомассы. И вылавливали до четырех миллионов. А сейчас, чуть появилась надежда, уста­ навливают квоту в миллион тонн. Но Е е д ь никто не устано­ вил возраст этой мойвы. — И вы не знаете! — Мы знаем, что сейчас вся рыба скороспелая. Идет уже вырождение ее. Если раньше треска достигала половозре- лссти через 8—10 лет, то сей­ час — через 3—4 года. Это фактически — вырождение. И больше трески ста/fo относи­ тельно чего? В 50-е годы вы­ лавливали 1,5 миллиона тонн трески (всеми странами). А в прошлом году выловили что- то около двухсот тысяч тонн. Если бы биомасса была 3—4 миллиона тонн, а мы бы бра­ ли четверть этого количества, то ладно. А мы изымаем по­ ловину того, что есть сегод­ ня, следовательно, мы доканы­ ваем маленькую надежду на восстановление этих ценных рыб. — Ну что ж, Геннадий Гри­ горьевич, вернемся к главно­ му вопросу: как же вы стали членом-корреспондентом Ака­ демии наук! — Прежде всего я благода­ рен жене Людмиле, которая не только вытерпела меня в течение 25 лет, но и помога­ ла всемерно. Это — во-пер­ вых. Во-вторых, очень благо­ дарен умным людям, которые .окружали и окружают меня в Морском биологическом ин­ ституте. Вообще, я убежден, умных ученых надо толкать вперед, а не бояться их на­ учной силы. А вся моя жизнь — это работа, причем в лю­ бой обстановке. Я люблю свою работу... На этих выборах были даже целевые единицы, когда на одно место шел один чело­ век, например, по Сибирско­ му, по Уральскому отделени­ ям. Многие не прошли вооб­ ще, многие только после вто­ рого или третьего тура. Я про­ шел сразу единогласно, в пер­ вом же туре, хотя у меня бы­ ло 12 конкурентов. — Вы, наверное, были са­ мым молодым! — Да, самый молодой в Академии. Я был и самым мо­ лодым доктором наук — в 35 лет, и самым молодым ди­ ректором, ну и сейчас... — Дает ли вам избрание большие права! — Я считаю, что в любом деле, а особенно в науке, на­ до быть человеком настыр­ ным. Без характера, без нас- тырства лучше наукой не за­ ниматься, поскольку она по­ строена на энтузиазме. А пра­ ва? Ну, академик у нас — это даже больше, чем министр. От него уже просто так не от­ махнуться. В самой Академии распределение финансов происходит с учетом мне­ ния членов Академии. А ведь государство выделяет нема­ лые средства на развитие фундаментальной науки. А для меня, я считаю, мало что изменилось, потому что я люблю свою работу, люблю вступать в какую-нибудь на­ учную драку. — А есть с кем! — Всегда есть с кем драть­ ся, доказывать, что вот это нужно. Ученого отличает что? Тот труд, который можно уви­ деть, потрогать. — А у вас что! — А вон, посмотрите, книги лежат, это все мои книги, мно­ гие переведены и изданы за рубежом. Ни один из моих двенадцати конкурентов тако­ го количества книг не имел. — О чем книги! — Это и биология, и эколо­ гия, и палеокеанология, и дру­ гие вопросы, которыми я за­ нимаюсь. Конечно, звание академика — это высший ранг в науке. Он позволяет быть независи­ мым от аппарата, от бюрокра­ тов. Но мне оно мало что да­ ет. Волка ноги кормят. Не бу­ дешь работать, ничего не бу­ дет. Зато теперь я — единст­ венный эколог моря в Акаде­ мии наук, значит, единствен­ ный закоперщик всех работ в этой области. — Ну что ж, Геннадий Гри­ горьевич, еще раз поздравляю вас и желаю успехов! Беседовала И. БЕРЕЗЮК. РЫБНЬ 18 января 191 года