Рыбный Мурман. 1991 г. Январь.
От Кижей до Египта л И (Окончание. Начало на 11-й стр.) жилые постройки. То здесь, то там возникают маленькие часовни, броса ются в глаза прилепленные оДной сто роной к горе средневековые гречес кие монастыри, огороженные камен ными стенами. Видны храмы с крес тами и, говори современным языком, подсобными хозяйствами — нежно зеленеют прямоугольники огородов, темнеют пятна фруктовых садов. Го ра обрывиста, кряжиста, па перева лах едва намечена, дорога, соединяв шая некогда многолюдные монасты ри. Читаю лоцию этих мест: «Гора Афон , белая, конусообразная, сложе на из известняка. Берег высок, уте сист, слабо изрезан бухточками, дос тупными лишь для малых судов... Бухточка (очевидно, в которой и рас положен русский монастырь. — Авт.) вдается в берег залива на 1,5 мили к NW от селения Дафни. В бухточке оборудована небольшая гавань, в ко торой имеется пирс. На берегу к N от бухточки разбросаны постройки монастыря Лйос-Нанделимон, издали имеющего вид небольшого города... Якорное место, глубина на котором* 37 м, находится в 0.7 кот от берега. Чтобы стать на якорь па этой глуби не, судно должно выйти на створ до ма с .мансардой, стоящего на холме на восточном берегу бухточки, с наи более высоким конусообразным из хол.мов, доминирующих над монасты рем. Но этому створу нужно идти самым малым ходом до тех пор, по ка ближайший к пирсу обрывисты!*! мыс не начнет закрывать стоящий на небольшом расстоянии от него дом; после этого можно стать на якорь. Но донесению 1950 года, в районе якорного места лежат затонувшие швартовные бочки...» Вот так да! II об этом пишется в лоции, издан ной в 1988 году! Какие-то донесения сорокалетней давности, ни слова о русском монастыре, который назван в греческой транскрипции... Я отрываю глаза от лоции — и сердце замирает в ностальгическом восхищении: здесь, у черта на ку личках, среди выжженных солнцем островов Эгейского моря вдруг воз никает кусочек старой Москвы. З е ленеют соборные маковки с золоты ми православными крестами, высится звонница с круглым циферблатом ча сов, за кремлевской стеной как гри бы средь травы проглядывают полу сферы монастырских построек. До боли, до крика родная архитектура капувдгего в Лету недавнего време ни. v Я САМОЙ пристани смотрит ^ удлиненными окнами зд а ние четырехэтажной гостиницы. По дойдя ближе, замечаем, что окна те пусты, одна из степ обвалилась. И вспоминаем услышанную ранее весть о бушевавшем здесь пожаре, уничто жившем часть построек и библиоте ку. Швартуемся у разбитого пирса, сложенного из дикого камня и стис нутого для крепости мощной цепью с полуметровыми проржавевшими звеньями. А ведь когда-то это был царский причал, встречавший под звон колоколов корабль последнего российского императора. Нынче при стань пустынна, лишь одинокий нес, положив морду па вытянутые лапы, устроился па- нагретых солнцем кам нях. Вверх, к монастырю, ведет тен- нистая аллея . Тихо, только с берега доносится звон цикад. Облачаемся в паломническую одежду и вслед за отцом Августином направляемся к* монастырю. Под но гами хрустит битый кирпич, валяют ся свежие бревна, источающие сла бый, похожи!! на сосновый, дух — на верное. орешник или лиственница. З а поворотом первое чудо — бьющий из- под каменной арки источник, над ко торым как-то по-домашнему висит . икона с изображением крещения Иисуса Христа в Иордане. Утоляем жажду и идем дальше, поднимаясь по тропе вдоль монастырской стены, облепленной спелой, тающей во рту ежевикой и каким-то кустарником с гроздьями темных круглых ягод. У ворот монастыря пустынно, ни зенькая калитка ведет в полумрак каменной ниши, откуда появляется невысоки!! сухонький старик в чер ной рясе — семидесятилетии!! насто ятель . архимандрит Иеремия. Наш отец Августин приветствует брата во Христе, они целуются, обмениваются новостями. Иеремия чем-то встревожен, то и дело оглядывается на ворота, гово рит, что не ожидал именно сегодня* прибытия столь многочисленных го стей. Мы поправляем его: не гостей, а паломинков-помощников, готовых несколько дней поработать в монас тыре, пособить в любом деле. Да, го ворит Иеремия, мы были бы крайне рады этому, но... И тут из калитки выходит греческий полицейский, ко торому настоятель объясняет цель нашего визита. Далее следует выяс нение отношений, предпринимается попытка дозвониться в соседний го род к губернатору, а мы тем време нем знакомимся с подошедшими мо нахами. Их нынче в монастыре чело век тридцать. В основном это рос лые, крупные мужчины, похожие на волжских бурлаков, а не на иноков. Говорят по-русски, хотя среди них есть и сербы, и болгары. Одеты в темно-коричневую- рясу-робу трудин- ков, ведь кредо монахов Пантелеймо- новской обители «молись и трудись». Простая молитва и не книжная усид чивость, а физический труд позволя ют им выжить на Афоне. Монахи разговорчивы, искрение рады столь неожиданной встрече. Многие покинули Родин#.; РЬссиго, 'еще5д о войны. И малр 'интересуются происходящими в мире социальными переменами. «Вы для нас, как... как папанппцы», — восклицает один из монахов, с трудом подбирая верное слово. Да, как напанинцы, которых с триумфом встречала страна в дале кие тридцатые годы — более точно го сравнения этот афонский старожил не мог подобрать... К разговору присоединяются какие- то молодые люди-иностранцы. Оказы вается, они здесь находятся па ста жировке от международных гречес ких курсов по изучению истории ре лигии. Художники, артисты, литера торы из Югославии, Англии, Ислан дии — курсисты очень довольны пре доставленной возможностью двухне дельного знакомства с Афоном. Ну а наше посещение монастыря, как ока залось, откладывается на неопре деленный срок. Настоятель Иеремия разводит руками, указывая на непре клонного полицейского. А полицей ский советует идти в Салоники, ведь в наших паспортах пока пет даже греческой визы. И весьма настойчиво советует, вызвав на подмогу еще двух-трех полицейских, которые бук вально выпроваживают нас, подтал кивая вниз, к пристани. Ничего не поделаешь — в сопро вождении монахов возвращаемся па пирс к лодьям. Г1о пути я замечаю мурлыкающего монастырского кота, глажу его по шерстке — в истоме он переворачивается на спину, потяги вается. Да, действительно не кошка, а кот. Верно говорят, что даже жи вотные на Афоне лишь мужского по ла. Откуда-то, запряженная мулом, выкатывается тележка-арба, доверху наполненная большими полосатыми арбузами. Мы грузим их на палубу, с благодарностью принимаем из рук монахов плетеный кувшин с вином, мягкие, объемистые буханки свежего белого хлеба. Солнце скатывается за морской горизонт. Часы на звоннице быот полночь, хотя на моих часах лишь девять вечера. На Афоне свои счеты со временем: здесь полночь на ступает, когда стемнеет, ночь отдана молитве, и полуночница — не абст рактное понятие. Слова «Слава Тебе, показавшему нам свет» произносятся с первыми лучами солнца, так что вся ночь проходит в .молитвенном прении. ...Насколько возможно, оттягиваем миг прощания. Полицейские разре шают сбегать с бидонами к источни ку. пополнить запасы питьевой воды. Монахи рассказывают 6 своей прош лой. доафонской жизни. Звучат горь кие слова-обиды о пропавших без вести родных и близких, репрессиро ванных друзьях-товаpi!щах. Украдкоii передают нам то пучок свечей, то коробочку с местным ладаном. И вдруг события приобретают новый поворот: двоих наших «паломников» (пе хочу называть их имен) полицей ские прихватывают с найденными в полуразрушенном здании гостиницы какими-то старинными подсвечника ми. Горько, обидно, стыдно. Па при стани появляется машина с новым отрядом стражей правопорядка во “ главе v •местным губернатором: На чинается новое выяснение отношений. Тем временем совсем стемнело. И, прощаясь с настоятелем монастыря, наш отец Августин, пе заметив от крытого трюма, оступившись, прова ливается под палубу лодьи... В свете фонарей мы укладываем потерявшего сознание батюшку на палубу, врач экспедиции делает ему обезболивающие уколы, щупает кос ти. Переломов, к счастью, нет. Нако нец мы отчаливаем и последнее, что я замечаю, — это стоящего на коле- * нях па пирсе п кладящего земные поклоны архимандрита Иеремию, ко торый благословляет нас па дальней ший путь к святой земле Палестины, к* Гробу Господню. н 0 4 Ь звездная , волны уми ротворенно быот о борт лодьи. Ра зре зав несколько арбузов — сладких, с мелкими черными кос точками, — мы заедаем их кислова тым свежим хлебом и запиваем терп ким красным монастырским вином. Над головой разверзся Млечный Путь, j который то и дело перечеркивают падающие . звезды. Что ж. у каждого из пас свой путь в жизни. И ничто не проходит бесследно. Наверное, мы еще не готовы, не достойны, греш ны, чтобы вступить под своды Пан- телеймоиовского монастыря. И отец Августин пострадал за нас, пытаясь соединить противоположности, опере жая время, давая нам возможность прикоснуться к святая святых рос сийского монашества. К Афону, по добному чистейшему пламени молит вы, которая должна быть услышана всеми русскими людьми. Жаль , до обидного жаль этих до верчивых афонских монахов с натру женными крестьянскими руками. Жаль одичавшей российской земли, полито]*! далеко не только святой во дой, а кровыо п потом истинных бо гомольцев. Все может прийти в упа док, погибнуть в огне или истлеть от старости. Но вера в высший смысл человеческой жизни, вера, имеющая своп истоки и продолжение в поко лениях, неугасима. Закончить эти заметки мне бы телось цитатой из малоизвестной статьи «Афон — колыбель монаше ства» ректора Одесской духовной се минарии протоиерея Александра Кравченко. Он пишет: «В одну из ночей молитвенного нашего пребыва ния на Афоне я почувствовал не обычный подъем, показалось ощути мо прикосновение к высшему началу, стало легко и свободно. В кондаке службы Афонским преподобным го ворится: «опебесившие гору сию и показавшие в ней житие ангельское». Какое звучание и глубокий внутрен ний смысл! И еще показалось, что теорию о неосфере академика Вер надского можно дополнить. Если есть <■ озоновая дыра» в Антарктиде, по чему не быть вулканам особого на чала, выбрасывающим энергию доб рого духа? Это прежде всего Афон». Фото автора и В. КОРЕЦКОГО. Паломники вместе с монахами Афона. \ZV/VVV\Ay\rv^V/\/4A/V\^/S/V\/\/V4/N/\/\/N/4/Ny4/4/\/N/N/\/. 4 января 191 года 12 рыбныймурман
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy MTUzNzYz