Рыбный Мурман. 1991 г. Июль.

Зеленая лампа Смело могу утверждать, что истинным любителям поэзии придется по душе искренние стихи моего земляка, замечательного поэта, к сожалению, так мало, всего лишь 27 /ет, прои-изш^ о на сзсте Hs увгрен, даже за такой ничтсж «о ма­ лый срок Владимир Морозов в своем творчестве сумел стать вровень с большими поэтами нашего времени обогатив русскую поэзию замечательными образцами лирики. По моему мнению, человека можно смело назвать поэтом, если в его активе есть хотя бы одно стихотворение, вызывающее у окружающих интерес. У Влади­ мира Морозова — целая россыпь подобных драгоценностей. Когда он поступил в Литературный институт им. А. М. Горького, у него не было и десятка стихотворений, не и за этими немногими поэтическими строчками его на­ ставники Михаил Светлов и Сергей Смирнов увидели одаренную, честную и взвол­ нованную душу поэта. С Заполярьем, которому он посвятил немало своих произведений, связана одна из стргниц биографии Владимира Морозова. С ясной, открытой улыбкой, с любящей душой прошел он по жизни, щедро одаряя друзей и читателей глубокими чувствами, переплавленными в поэтические с грей и .' Впрочем, лучше всего о поэте, как известно, говорят его стихи. В. КИКИНОВ. шшшшш ш ш щ ш ? Щ Ш т р й г !§F® Дочь лесничего Не целованы .мы девчатами С той поры, почитай, когда Стали нас называть солдатами И потом привезли сюда. Сопки. Лес. Комары кусаются. Да непуганый бродит лось... У лесничего дочь красавица.— Вот отсюда и началось. Старшина стал журить придирчиво Нас впервые за внешний лоск: — Ишь. увидели хлопцы дивчину — II растаяли, словно воск. Но, гитару за горло мучая, Сам порою от пас тайком «Очп черные. очи жгучие» — Пел простуженным тенорком. II. наконец же, струны выдали Нам душевный секрет его. II, конечно же. мы увидели. Что и он, как и мы, — того... А когда он. не сладив с нервами, Вдруг отбросил гитару зло, Я сказал ему: / — Вам не первому В это.м доме не повезло. И подумалось: это к лучшему Для несытых сердец мужчин. Мы соперничеством не мучимы, И для ревности нет причин. Неприступная дочь лесничего, Ты. конечно, во всем права... Осень. Нет больше га.ма птичьего, Поржавела в лесу трава. Стали хмурыми сопки дальние, Зарябили в глазах дожди... Черноглазая, до свидания, Уезжаем, назад не жди. Не серчай, если чем обидели! И такое сказав едва. Мы в окошко ее увидели, Как ответ на свои слова. На груди ее руки скрещены И в ресницах не видно глаз. Молчаливые слезы женщины. Кто постичь умудрится вас? Где же тут установишь истину. Если совесть у всех чиста. Плачут так об одпом-едииственном. Нас же — более чем полета. Ты скажи нам, скажи по совести, Это кто же он — твой один? С ним мы вовсе не будем ссориться, Мы тебе его отдадим. Кто он? — Утренний лес колышется, Ветер золото рвет с вершин... — По машпиа-ам! — команда слышится, II трещат кузова машин. Одинокий Андрейка удивленными глазами Смотрел па кресло около стола: — А где же папа, что же он не с нами? — А он уехал, у пего — дела... Андрейка ждал. Попять не мог он толком Мальчишеским своим умом тогда, Что срок командировки — долгий-долгий. Что срок командировки — навсегда. ...Пришла весна и, шубы сияв с прохожих, Убрала снег с широкой мостовой... Однажды, майским вечером погожим, Андрейка из детсада шел домой. II вдруг... постой... да чья же это шляпа Маячит там — немного впереди? Да это он, да это папа... Папа! Приехал! Наконец-то. Погоди! — Не услыхал. Он прямо шел сначала, Потом свернул — и следом за отцом Дробно каблуками застучала Накрашенная, с кукольным лицом. ...Андрейка спать ложился. а за дверыо Никак не наступала тишина. Шуршал соседский голос: — Трудно, верю. Ведь вы теперь одна, совсем одна... — И тихий голос матери ответил: — Неправда, одинокий — это тот, Кто только для себя живет на свете, А у меня — мой сын и мой завод... Опять весна... Как быстро время мчится! Подумать только — целых двадцать лет! У тех. кто был детьми. мужают лица, А тот, кто их растил, — теперь уж сед... Шел первый дождь в одно из воскрсссннй. Минуя лужи около дверей, Красивый, жизнерадостный,- весенний, Походкою гимнаста шел Андрей. Размахивая трубкою проекта. Который наконец-то утвержден. Он в комнату вбежал, крича про это. До ниточки промокший ПОД дождем. ...Стояла непочатая бутылка Прозрачного грузинского вина. Табачный дым. Седой овал затылка. Широкая сутулая спина... Потом — глаза. Ветвистые морщины У этих широко раскрытых глаз, И тихий голос матери: — Мужчины, Неужто мне самой знакомить вас? — Пожали руки. Гость ответил что-то. II вдруг, как позабытый детский сои, Андрей припомнил маленькое фото, Которое порвал когда-то он. Как тихо стало... Только дождь о ставни В каком-то исступленья г л у х о бил... — Послушай, мама. я... Я вас оставлю, Мне в институт, я чуть не позабыл... Мать форточку открыла равнодушно, Прохладный ветер в комнату проник... А гостю, вероятно, было душно: Он расстегнул потертый воротник И, чем-то нарочито восхищаясь, S C O Заговорил, потом опять замолк. Потом поднялся, вышел, не прощаясь. Закрылась дверь. Защелкнулся замок. Бутылка непочатою осталась, Нетронутым остался и пирог... Вздохнула мать: — Его пугает старость, Он одинок, он очень одинок... II. как всегда, спокойно встав со стула, Прильнула лбом к холодному окну... А гость дождю навстречу шел сутуло, Забыв под шляпой спрятать седину. Родине Я знаю, что не слов красивых ждешь ты, Моя трудолюбивая страна. Ведь ты слабей не станешь оттого, что Не стану я твердить, как* ты сильна. Шинель сниму. мне мать пиджак примерит. Я выйду ночыо слушать соловья... В любви клянутся те, кому не верят, А ты ведь веришь мне, земля моя! Петров кафтан В тумане остров Ропаки, Тупые скалы начеку... Отлива ждали рыбаки За чашкой крепкого чайку. На Белом море — тишина, II тих рыболовецкий стан... Курил цигарку у окна Видавший виды капитан. Душою доброй обладал, А па слова скупым он был: Не говорил всего, что знал;. Но знал все то, что говорил. Так вот: молчал-молчал и вдруг Такую штуку отрубил: — Прапрадед мой царю Петру — Не веришь? — крестным сыном был! Хихикнул в бороду сосед, Притихли шустрые зуйки, И. оторвавшись от газет, Насторожились рыбаки. II без вопросов — что и как — Придвинулись к окну в момент... II начал сказывать рыбак Одну из северных легенд. Построив первый русский флот На берегах Невы-реки, Неутомимый царь в поход Опять повел свои полки. То по погостам, по мостам, То по нехоженым местам, Путем, где б заблудился «звирь». Он вел полки свои на Свпрь. II вот в пути устал зело. Оставив войско, налегке Зашел в поморское село На Нюхче — северной реке. И видит: в плохоньких сетях Прорехи чинит древний дед При двух поношенных лаптях Да при аршинной бороде. II крикнул царь: —* Поди сюда! — Блеснув лукавинками глаз. — А пу, скажи мне, борода, Кто тут за старшего у вас? Старик зашамкал впалым ртом: — Мне в воскресенье минет век, Так сам теперь суди о том, Кто самый старший человек. — Ну, если старший ты в селе, Тогда веди меня к себе. И царь, слегка навеселе, Пошел за ним к его избе. Подался корпусом вперед. Поклон хозяевам даря... И тут как в люльке заорет Внучонок деда на царя! Царь строго посмотрел вокруг, Затылок пятерней поскреб, II бархатные брови вдруг Смешливо поползли па лоб. — Старик, меня ты обманул. Вот кто тут старший, старина! — И люльку пальцем царь толкнул, II закачалася она. Задергал бородою дед: — Не смейся, добрый человек*, Ему еще недели нет, А мне уж скоро минет век... Расхохотался царь-шутник: — Коль ты захочешь бунтовать, Уйму тотчас тебя, старик, А ребятенка — не унять. И лег на лавку, и кулак Взамен подушки он к щеке Прижал и захрапел, да так, Что. было слышно на реке. А дед тем временем на печь Прибрал внучонка поскорей: Мол, у царя красива речь, Да только знаем мы царей! Недаром слышал от кумы: Со всех селений царь-злодей От сумпосада до Кеми Рубить леса угнал людей. 11 дед не спал. А поутру Унес ребенка окрестить. II довелось царю Петру На тех крестинах кумом быть. II деды бают про царя: У государева клоча 1 Он, сыну крестному даря Кафтан со своего плеча. Сказал такое: — Ты, Иван, Мужай и набирайся сил. Расти большой. чтоб мой кафтан Тебе — детине — тесен был. 11 на руки ребенка взял. А руки грубые нежны... — Росспи-матушке. — сказал, — Богатыри вот так нужны. На марше Не ниже меня, не слабее меня. Одетый в такого же цвета шинель, Ты шел по дороге. дорогу кляня, И сел па дорогу, как лодка на мель. На оклики паши сказал: — Не могу — И что-то добавил о тяжкой судьбе... Но вызвался кто-то: ч — Давай помогу. — Соленую спину подставив тебе. Мы были, как черти, усталы и злы, Но сердце шагам барабанило в такт. II мы твое грузное тело несли, Несли, потому что воспитаны так*. По вот и привал у лесного ручья, И губы, припавшие жадно к ручыо, 11 пристальный взгляд полкового врача На длинную белую ногу твою. Насмешливый голос: — Нога как нога. — Презрительный голос: — Здорова вполне! — Растертый плевок каблуком сапога. Молчание роты, понятное мне. 1 Клоч — холм, бугор. ш ШНЫИ МУРМАН 13 2В июля 191 года