Рыбный Мурман. 1991 г. Июль.

Очищение Советский символизм умер? Ему еще есть что защищать Нет. П ОЭТЫ-СИМВОЛИСТЫ заявля­ ли: выразить идею можно толь­ ко в символе. После октября 1917 го­ ла некоторые из них, например Ва­ лерий Брюсов, сделают все, чтобы 'социалистическая революция» на­ шла свое выражение в словах-симво­ лах: Октябрь, Ленин, Партия, Звез­ ды Кремля, Багровые Знамена, Ре­ волюция, «Аврора», Ветер, Красная Армия, Пролетарии... Эти и многие другие слова-символы стали <новым пламенным языком» в словаре совет­ ского стихотворчества. Л. Д. Троц­ кий писал, что если дворянская культура внесла в мировой обиход такие варваризмы, как «царь», «по­ гром». «нагайка», то Октябрь интер­ национализировал такие слова, как «большевик», <Советы», «пятилетка». Новые «варваризмы» поставлены па службу пролетарской культуре. Сти­ хотворцы усиленно эксплуатируют предписанные идеологией слова-сим­ волы. Октябрьский переворот, деэко- номлзацпя общественной жизни скры­ ты за упоительными «сказочными» символами. В 1925 году Сергей Есении вспом­ нит: Теперь октябрь ие тот, Не тот октябрь теперь. В стране, где свищет непогода. Ревел и выл Октябрь, как зверь. Октябрь семнадцатого года. Как же удалось превратить «звер­ ский октябрь», в «слеиительный» мир с развевающимися багровыми знаме­ нами? Каким образом огненная ку­ пель, Русь, омытая кровыо, преврати­ лась в «цветущий май», а глухие «окаянные дни» из черных стали светлыми, солнечными и счастливы­ ми? Произошло это не только с по- . мощью государственной власти, идео­ логии,, но и благодаря так называе­ мой «советской поэзии». Стихотвор­ цы быстро нашли .общий язык с но­ выми «железными» властителями. По указке не только сердца они воспе­ вали звезду па шлеме, восторгались . пламенеющим живым знаменем Ок­ тября, сочиняли оды в честь ПАР­ ТИИ. Марш тронулся! Идут... Творческой страстью горя, Грядущих веков предтечи, Вожди, полководцы, поэты, Творцы Страны Советов. Пришли... И вписали в историю Четко и властно Прекрасных прекрасней Поэму поэм — Республику счастья и света. Эти строчки Ильи Садофьсва, клас­ сика советского символизма. Ниче­ го, что в республике, «.созданной предтечами», республика «счастья» так и не вписалась в поворот исто­ рии. Зато в 1961 году в стихотворе­ нии «К вершинам счастья >, увле­ каясь очередными утопическими пар­ тийными программами, он же воскли­ цает: Сегодня с высоты прославленных событий Уж виден грядущий коммунизма день. Илья Садофьев и иже с ним быст­ ро забывали свои послеоктябрьские строчки н про любовь к <великому кормчему», к ГУЛАГской эксплуата­ ции. Новыми «прославленными собы­ тиями» оказывались расказачивание, разграбление «боговой родии», убий­ ства русских предпринимателей. В АЛЕРИИ БРЮСОВ , один из учителей советских символи­ стов, некогда считал, что русская революция ограничится Февралем. Октябрьский переворот был для него как удар обухом по голове. Но он быстро пришел в себя и был доволен тем, что октябрьской свободой заме­ нена февральская. Небезызвестная «мгла противоречий» ие позволит ему за фактом отмены свободы печати увидеть изнанку кумачового октября. Он примирится с отсутствием свобо­ ды слова для всех партий, кроме большевистской, членом которой ста­ нет п сам. На многие зверские собы­ тия. увековеченные на скрижалях земли русской, ему придется закры­ вать глаза и душу, как и молодым советским стихотворцам, которые До конца дней своих так’ и не осмелят­ ся признать «великие» октябрьские дни черными. Дни. которые русский поэт Иван Бунин назвал окаянными. Воплощены сны вековые Всех лучших, всех живых сердец: Преображенная Россия Свободной стала, наконец! — восторженно писал о Феврале Брюсов. А уже в 1924-м Есенин признает­ ся: Теперь сплошная грусть. Живем мы, как во тьме. Что же случилось за это время со «священной свободой»? «Преобра­ женная свободная Россия» попала в руки партийных диктаторов в тот момент, когда народ почувствовал лы: Ленин — Сталин — Партия — Комсомол — Октябрь — Большевик и прочая, прочая. Стихотворцы делали все, чтобы доказать народу: солнце свободы сияет и при сталинодержа- вии — высшей форме деспотизма. Они приветствовали и разгосударств­ ление России, и дехристианнзацию... Прошелестел спелой грозой Ленин, Будет будить разум и жизнь — Сталин. В 60-е молодой поэт Андрей Воз­ несенский продолжит эту линию, за­ явив: На все вопросы отвечает Ленин... Дальше — больше. В советском стихотворчестве красной ннтыо про­ ходит любовь к топору, как* символу справедливости. Маяковский писал, что слова Ленина — это удары топора по всему российскому миропорядку. Не забыл про топор п Евгений Евтушен­ ко в 30-е годы: ложь. Разве дело разгрома право­ славной церкви есть правое дело? Это н есть наш подвиг? Или распра­ ва над интеллигенцией? Убийство царской семьи? Так-то у нас сняло солнце свободы и вот чем мы откры­ ли великий путь? Или это подвиг — создание ЧК\ концлагерей, разграб­ ление церквей п убийства священни­ ков? Ошибался ли Нестор Махно, ког­ да говорил, что «партия коммунн- стов-болыиевиков является врагом труда»? За словами-символами — трагедия, а не подвиг, не сплошное правое дело и солнце свободы. А вот что утверждал стихотворец В. Лебедев-Кумач: у нас вольно ды­ шит человек, он хозяин необъятной Родины, никто на свете не умеет луч­ ше нас смеяться и любить, с каждым днем все радостнее жить... II когда! В те именно годы, когда верные ле­ нинцы душили свободу и жизнь, ко­ гда страх глубоко закрадывался в душу каждого, когда неограниченная ' ПРОДАНО приближение свободы. Но об этом советские символисты не напишут. Они постараются не вспоминать о февральских восторгах. Зима сняла с земли унылые уборы Для нас, для нас одних... И все вокруг в цвету... И звездные мосты в Грядущие просторы Победные года для нас одних прядут. Пафос этого стихотворения В. Со­ поры («Красная зима» 1921 года) рассчитан па внимание новых управ­ ляющих культурой. А вот увиденное опальной, ио преданной России Д. Ахматовой: Все расхищено, предано, продано, Черной смерти мелькало крыло, Все голодной тоскою изглодано, Отчего же нам стало светло? Октябрь, как* заявили советские символисты, зажег «новый день над дряхлой жизнью». Но под чьим ру­ ководством все продано, предано, расхищено? Для советских стихотвор­ цев ставить так вопрос было запре­ щено партией, которая «направляла п строила в ряды» массы, в том чис­ ле и своих стихотворцев, убеждая их петь о социалистическом идеале, о бранных великих стягах, о победных годах. Советские витии сознательно не хотели видеть, что именно с по­ мощью большевиков все и было «из­ глодано». Светлым нэповским дням не суждено было светить всегда. Их погасила сталинская рука — не без помощи «советских стихотворцев», испугавшихся свободы слова, рынка. Народные вожди уже в 1925 году начнут заковывать страну в бетон. Сергей Есенин увидит это. Но совет­ ские символисты плакатными крика­ ми, меднотрубными ритмами, дере­ вянным языком будут скрывать ни­ щету действительно антисоциалисти­ ческого мира, духовную нищету но­ вых деспотов. Об этом скажут лишь настоящие поэты: Русь окаянная двинулась, а во главе ее большевики... В СОВЕТСКОМ СТИХОТВОР­ ЧЕСТВЕ присутствует мифо­ логизированная история Февраля— Октября. Стихотворцы хитрили, из­ ворачивались, лгали, когда называли наше Отечество социалистическим и самым свободным. Для них самих одна безусловная свобода — варьи­ ровать на свое усмотрение в стихах утвержденные в идеологическом отде­ ле партии канонизированные епмво- И потомки, наверно, добудут еще Этот самый топор для боев, Ибо стольким горынычам будущего Не успел отрубить он голов. Правда, этим топором построена церковь в Кижах. Но поэт, как ви­ дим, хочет использовать его и для рубки голов. Кому же предписано рубить головы? Голова священника Александра Меня уже скатилась от удара топором. Наша история дока­ зывает: сначала рубят головы бур­ жуазии, капиталистам, встречиым-ио- иеречным, затем и товарищам по партии, и рядовым согражданам, и выдающимся ученым, и всем, кто че­ стен н прям. «Советские стихотвор­ цы» приложили к этой рубке свое перо, романтизируя подобное разру­ шение «старого прошлого». Маяков­ ский, Багрицкий, Садофьев. Про­ кофьев, Алтаузён и другие с пафо­ сом «воевали» с иэп.мапамн, религия­ ми, национальной гордостью, героя­ ми, святыми... Они внесли капиталь­ ный вклад в идеализацию октября, в создание новой религии — леиинско- сталиииаиской. Слышит ли кто в бара­ банно-призывном бос футуристов-гун- нов с топорами величественную му­ зыку гуманизма? Понятия несовме­ стные. Их «поэзия» от поколения к поколению воскрешает дряхлеющие священно-революционные символы, чтобы и грядущее стало прошлым. Н РКП 11 ПРИМЕР советского сим­ волизма — стихи, положенные в основу Гимна Советского Союза (который, надеемся, доживает свои последние дни). .Многие достижения наших стихотворцев использованы в этом произведении, направленном па разгосударствление России. Гимн вобрал в себя классический набор идеологических догм: партия Ленина — есть сила народная, ведущая к торжеству коммунизма; мы — без­ заветно верны Красному Знамени Славной Отчизны; Ленин великий нам путь озарил; Великая Русь на­ веки сплотила СССР: Грядущее на­ шей страны — в победе бессмертных идей коммунизма. Теперь и школьнику ясно, какая лицемерная в этих словах-символах власть оказалась в руках кровавого тирана. ‘ В 20-е годы Брюсов пытался дока­ зать, что символизм одряхлел и умер. Он глубоко заблуждался. Сим­ волизм и не думал умирать, он пере­ кочевал в «советское стихотворчест­ во». Но это вульгарный символизм, мутный, пустой, «государственный». Что символизм жив и поныне, можно убедиться, полистав, например, сбор­ ник Феликса Чуева «Русский пла­ мень» (1990), журналы «Молодая гвардия», «Наш современник»... Там столько знакомых слов: Все дальше путь, нее ближе к цели, все больше тех. кто, новый мир творя, всегда в походе, чтобы пламенели живым огнем знамена Октября. Как видим, советские символисты ходят но кругу. Кому-то выгодно, что­ бы стихотворцы не забывали октя­ брьскую символику. Но выгодно ли это теперь самим стихотворцам? Если кто-то думает, что я против символизма в поэзии, тог глубоко ошибается. Я против дешевого, бу­ мажного, напыщенного, пустого сим­ волизма, рассчитанного па мистифи­ кацию реальных исторических собы­ тий. Я против использования симво­ лов в политических целях, для обма­ на незрелых юношей и перезрелых графоманов, подхватывающих стиро­ ловые слова для проталкивания сво­ их первых поэтических сборников. Я против тех символов, которые ведут человека к преступлениям «во имя священно-революционных идеалов >, слов, за которыми прячется политика физического насилия и насаждения ложных идей. Все расхищено, предано, продано... «Светлые образы» предстали в ис­ тинном «свете». «Не тот октябрь теперь, теперь октябрь ие тот»! От­ чего же нам снова стало светло? Ведь республики счастья и света, о кото­ рой мечтали советские символисты — футусимволисты, — пет! С. ДАНИЛОВИЧ, водитель. г. Мурманск. Рис. И. Власовой. рыбный мурман 13 5 июля 191 года %