Рыбный Мурман. 1990 г. Сентябрь.

Литературная страница ЭТА НЕТИПИЧНАЯ ЛЮБИМАЯ Когда автор выдумывает юмористи­ ческие рассказы, он точно знает, каков должен быть образ любимой: нежная и хрупкая девушка, этакая в меру кап­ ризная блондиночка По имени Света, с элегантной прической и стройными нож ­ ками... * ★ * В областной город Н. автора занесла нелегкая. Имеется в виду нелегкая до­ ля разъездного корреспондента. Ну да не о том речь. В городе Н. автор уви­ дел ее. У нее была не то чтобы слиш­ ком грубая, но очень уж неуклюжая фигура. Зато черты лица настолько правильные, что обладательница их не казалась привлекательной: если бы ка­ кая-нибудь фабрика игрушек выпусти­ ла куклу с таким лицом, то очень мо ­ жет быть, это изделие даже забракова­ ли бы е ОТК... * * * По перрону города Н. напыжившийся носильщик упорно катил доверху на­ груженную тележку. Под тяжестью кла­ ди левое заднее колесико жалобно пи­ щало и подобострастно вихляло из сто­ роны в сторону. На тележке, опершись ладонями о массу чемоданов, сидела она и озорно смеялась. Минутой раньше она вышла из ваго­ на в сопровождении спутника. Он шагнул на платформу первым, ухнул две чемодана на асфальт, подал ей руку. — Хочешь, донесу на руках до так­ си?! Она ахнула и вспыхнула улыбкой. — Сумасшедший! Люди увидят... — Ну и пусть. Изредка можно, не избалуются... — Стой, стой! А чемоданы-то? — А что с чемоданами сделается? Постоят. И возьмет кто — разве жалко? Пусть порадуются... IФЕНО-МЕН Очередей Конопельчев не любил. Придет утром в парикмахерскую номер семь, а там очередь. Конопельчев и без того сильно волновался, а ему еще ждать... Вот он и сядет на край стула, газету свернет в трубочку, зажмет в кулаке и гоняет другой ладонью вверх- вниз. Очень это раздражало других клиентов. А Конопельчев на них внимания вро­ де и не обращал, ждал своего мастера, Верку. Девки , как его увидят в зеркало, сразу ей: Верка, твой пришел. А она ворчать: он такой же мой, как снег зи­ мой. И натянуто хихикнет, вроде ей все равно. Вот так Конопельчев дожидался, ко г­ да у Верки кресло освободится, и са­ дился, зафиксировав на лице неестест­ венную, заискивающую улыбку. — Постричь, что ль? — спрашивала Верка, изображая излишнюю делови­ тость, переставляя по столу пузырьки и обшмыгивая шею клиента полотенцем, хотя шея у Конопельчева всегда была чистая и сухая. ^ Он кивал и густо краснел — от шеи к ушам и к щекам. Он Е с е время, пока сидел в кресле, млел и молчал. Она стригла, а он молчал. Только в конце процедуры неизменно просил намо­ чить волосы и уложить их феном. Лад- Но что дороже , зато долго. Его давно заприметили в парикмахерской номер семь и из-за этого фена прозвали Вер­ киным фено-меном. А вскоре произошло вот что. Как-то замолчало в салоне радио — такое случалось с местной трансляцией. Ма­ стера, лишившись потока информации, разговорились за работой и ну давай обсуждать Конопельчева. ■— Ходит он сюда к тебе, Верка, а ты квашня квашней, — заявила Долина Петровна, наклоняя при этом тремя пальцами покорную голову очередного клиента. — Точно, — вмешалась Лазареве, по обыкновению заглядывая поверх шеве­ люры своего клиента в зеркало и по­ правляя собственную прическу. — А мужик -то вроде обстоятельный, стес­ нительный... Вот так возникла мысль о носильщи­ ке. Сраженный вопиющей неожидан­ ностью заказа, тот не слишком сопро­ тивлялся. Только взял за провоз чужой любимой двойную плату и, сквозь смех, пояснил: — Страховые!.. Сделалось до того уютно, что многим отъезжающим остро захотелось остать­ ся еще хоть ненадолго в этом област­ ном городе Н. Областной город Н! Суметь ли авто­ ру описать твои проспекты, скверы и фонтаны (четыре штуки) твои?! Твои величавые здания пожарной каланчи семнадцатого века и областного «Урожай» двадцатого?! Твой строгий и п л а в н ы й ритм, навевающий смутные ас­ социации с ласкающе-неторопливыми речными струями или с еще более неторопливым броуновским движением футболистов по полю?1 Да и вообще, мало ли о чем начинаешь думать, ока­ завшись на твоих равнодушных ко вся­ ческой суете улицах?! Вот, например, поцелуй. Как воспри­ мут его твои антидемографически на­ строенные старушки и твое джинсовое молодое поколение? С тоящ ий на площ ади м е ж д у г о р о д н ы й телефон-аатомат собрал небольшую очередь. Пара к паре, стайка студен­ тов... А в будке... Автор узнал свою героиню сразу. Спутник ее, огрузший под тяжестью четырех сумок, смиренно присел на перевернутый ящик из-под томатов. Любимая его разговаривала с мамой, и благодаря аккуратно высажен­ ному стеклу в двери будки вся очередь знала, поняла и одобряла причины ее хорошего настроения. И он не вытер­ пел, бросил сумки, стал протискивать­ ся к телефону. — Мы вдвоем, товарищи!.. — Знаем мы вас! — отреагировала очередь и сплотила ряды. — Пролезете и тоже начнете звонить! — Да не буду я звонить! Я... Я ее по­ целую только! — Не выйдет! — осадила его оче­ редь. — Ишь, предлог нашел! — Ну, хорошо. Не верите — не верь­ те. Передайте тогда, пожалуйста! И он звонко чмокнул ближнюю спор­ щицу. Та замерла, приготовившись возму­ титься, и вдруг улыбнулась и так же напористо наградила поцелуем следую­ щего. Весело и неторопливо двигался этот поцелуй его хозяйке. А та озорно ждала его, успев сообщить в трубку: — Мамуля, погоди секунду, я немно­ го занята... Исполать тебе, областной город Н. Не надо миллиона алых роз. Это пе­ ребор, честное слово. А если уже пройдена стадия ухажи­ ваний и уже не только сердца слились в едином ритме, но и финансы тоже объединились — тут становится совер­ шенно ясно, что миллион алых роз не только безумно много, но и безумно дорого. Так вот, у него хватило этих общих денег не на миллион — штук на сорок. Автор снова встретил влюблен­ ных на вокзале — они уезжали. У нее был этот пышный, почти что необхват­ ный букет, а у него, кроме чемоданов и сумок, — целлофановый пакет с пи­ рожками. Это на сдачу. Вот и все. И снова на них все смотре­ ли, и снова завидовали. А она была та­ кая... Ну-у, нефотогеничная, что ли... Если не сказать больше. И если бы ка­ кой режиссер выдумал экранизировать этот рассказ, то ее саму не взял бы да­ же на пробу. Евгений ОБУХОВ Представляя на своих страницах местных литераторов, мы всегда со ­ провождали их произведения био­ графическими справками. Евгений Алексеевич Обухов облегчил нашу работу — о себе написал сам. Эта его автобиография опубликована в первом сборнике юмористических рассказов «Почем крокодилы», к о ­ торый вышел в 1984 году в Мурман­ ске. Сегодня мы держим в руках другую его книж ку — «Силуэты в золоченых рамах», откуда взяли два публикуемых рассказа. Вот эта биография. «Всю жизнь из меня что-то не по ­ лучалось. Тридцать лет назад родите­ ли ждали девочку, но родился я. Дальше — больше. В школе из ме­ ня не вышел отличник. И не проклю ­ нулся музыкант-виртуоз. Так же уве­ ренно из меня не получился чемпи­ он по легкой атлетике. Я любил литературу, но не стал студентом-филологом: окончил пи­ щевой институт. В один прекрасный день из меня безнадежно не получился холостяк. В последующие годы я успешно не стал инженером и журналистом. А недавно я понял, что не стану и ря ­ довым солдатом — теперь я офи­ цер Советской Армии. Однажды я показал другу свои стихи. «Пиши!» — воскликнул он, из тебя получится поэт. И тогда я сделал еще одну по­ пытку — начал писать юмористиче­ ские рассказы». — Без кольца , подс ка зала Д ол ина Петровна . — Во, без кольца. Ты б ему хоть сло­ во какое теплое. — Чо я ему, гидрометцентр? — по- еела плечиком Верка. — Небось не развалишься. Приятно, мол, видеть и все такое. Верка хмыкнула, но совету последо­ вала. В пятницу, как обычно, Конопель­ чев, отбыв нервную очередь, уселся в кресло. А она ему вдруг улыбнулась: — Бас как всегда? Он ком о к в горле проглотил и кив­ нул. — А что ж это вы к нам редко за­ глядываете? — продолжила Верка и состроила чере-з зеркало глазки. — РоЗЕе редко? Раз в неделю... — глухо отозвался Конопельчев. — Это я к слову, — Броде бы без­ различным тоном продолжила Верка. — Но можно бы и почаще. Конопельчев напрягся, а потом чуть слышно ответил: — Спасибо. Я попробую . И появился в следующий вторник. Так он стал ходить два раза в неделю, потом — через день. Пролетел еще месяц. И однажды, когда нафененный Конопельчев, пробормотав свое обыч­ ное «До следующего свидания, това­ рищ мастер», расплатился и ушел, в очередной раз выводя Верку в передо­ вики по показателю выполнения финан­ сового плана, Долина Петровна вдруг замерла, оперлась о стенку и пробор ­ мотала: — Верк, а Верк? — Чего? — беззаботно обернулась те, но, глянув не Долину Петровну, ощу­ тила волнение и даже некоторую жуть. — А того. Он ведь обрастает, — ис­ пуганно прошептала Долина Петровна, и у Верки от мгновенного озарения пе­ рехватило дыхание. — Он стриженный уходит, а назавтра опять — будто ме­ сяц ножниц не видал. — Н-не з-замечале... — выдавила Верка и заозиралась. А Конопельчев пришел на следующий день и приладился посещать парик­ махерскую номер семь ежедневно*. В субботу после смены Верка разреве­ лась в подсобке и заявила, что хоть и комсомолка и во всякие там бермуд­ ские треугольники и в снежных челове­ ков не верит, но больше так не может. — Дура, послушалась вас, дозавлека- лась! — всхлипывала она и косилась на мутное вечернее окно. Устроили консилиум. — Ты не реви, — шепеляво велела Лазарева (она как раз красила губы). — Может, он просто химик какой... От химикатов, говорят, бывает. Зато они деньжищу гребут... — А я так думаю — шпивон, — твер­ до заявила уборщица Ягодкина. У нее на все было сЕое, правда, не слишком стойкое мнение. — Он, поди, пари* каждый день меняет, чтоб не узнали. — Чего тут у нас шпионить? — хихик­ нула Долина Петровна. — Формулу тройного одеколона? — Нет, с париком — это похоже, — возразила Лазарева, водрузив ногу £ шлепанце на стул и поправляя колго- точную пятку. — Теперь парик на клей посадят — и не отличишь. Но не шпи­ он, а артист скорее. Ты, Верка, назавт­ ра причепурься, может, вас как раз скрытой камерой снимают. Верка приободренно шмыгнула но­ сом. — Ага. Сняли и добавили, — ехидно отомстила за своего непризнанного «шпивона» Ягодкина. — Не иначе как братовья они, которые стричься-т ходят. — Во, во, — подхватила тон Долина Петровна. — Дюжина близнецов, сплошные феномены. Ягодкина обиделась и ушла мести г.ол . Лазарева разлила чай, заваренный в округлом эмалированном кувшине, что числился по описи для мытья голо­ вы. Остатками гущи смочила пальцы и Но, к счастью, этот рассказ никогда не появится Ни на одном экране, пото­ му что ни один экран не в состоянии передать, как божественно вкусны куп ­ ленные для любимой в областном го ­ роде Н. на последнюю мелочь, остав­ шуюся от сорока розовых цветков, жа­ ренные в подсолнечном масле пирож ­ ки с яйцом и рисом, которыми придет­ ся питаться весь день до утра, пока по­ езд не придет на конечную станцию. И дородная буфетчица в крахмальном ко ­ кошнике и белом халате, на котором три пластмассовые пуговицы и одна серая матерчатая, проворно натыкаю­ щая на вилку эти теплые податливые пирожки, кажется тем двум счастливым в тусклом свете вокзальных плафонов всемогущей и божественно красивой... Да, собственно, все оно так и есть не самом деле. энергично захлопала себя по щекам. — Я тебе, Верок, вот что скажу, — подвела она итог дискуссии дребезжа­ щим от частых шлепков голосом. — /]юбит он тебя. А ради любви и не t ^ j кое совершают. Это даже ученые при­ знают. А шевелюру отрастить — поду* маешь, дело обычное, ты не пугайся. Последний монолог возымел на Вер­ ку своеобразное действие. Назавтре она выглядела строго и даже сурово, казалось, уголки ее губ оттягивают кни- зу упругие невидимыо нити. — Вы о себе много не воображайте, — неожиданно заявила она Конопель- чеву. — Иные ради любимых звезду с неба достанут — те только намекнут, а уж готово. А волосы растить в семей­ ной жизни ни к чему, лишняя работа женщине — и всего делов. А если уж лично обо мне спрашиваете... Она сделала паузу. Конопельчев вжался в кресло и не думал ничего спрашивать. —• ...Если уж вы так настаиваете, то мне мужчины крупные нравятся, с ак­ центом во внешности. Как певец Рус- сос или как вождь Зоркий Сокол, на­ пример. А с вас рупь тридцать, фен се­ годня не работает. Девки молчали и с удивлением по­ глядывали на Верку. На следующий день очередь ахнуле. По ступенькам процокали копыта, була­ ный, светло-желтой масти конь распах­ нул грудью дверь, Конопельчев велича­ во стряхнул с посмуглевшего раскосого лица прядь выбившихся из-под золотой диадемы волос, расправил свои мощ ­ ные метровые плечи и издал победный клич. Через два месяца Верка вышла за­ муж . Свадьбу справляли на все сто — и персон, и процентов. Вечером, когда гости во дворе под гармонь лихо ут­ рамбовывали землю, молодые убежали из-за стола в ближний сквер, сели на лавочку. Новоиспеченный Веркин м уж — на­ ладчик с механического Юрка Кузгинов — сноровисто обнял оцепеневшую Вер­ ку и поцеловал в щеку. В эту секунду в небе вспыхнула и упала к их ногам го­ рячая звезда. Молодожен вежливо кашлянул, от­ странился, достал сигарету и, подкатив звезду поближе мыском саламандров- ской туфли, уверенно и обстоятельно прикурил. РЫБНЫЙ МУРМАН 13 28 сентября 1890 года