Рыбный Мурман. 1989 г. Июнь.

1 РЫБНЫЙМУРМАН 23 июня 1989 года Часть души остается в вы с о ки х широтах, У шпицб е р г е н с ких фь ордов , таранящих вз ор Б е с п ощ а д н о пустынным и н е в о зм ожным сиротством, Вы х о д ящ и х из моря з а з у б р е н н ы х гор. Не прольется сиропом з а р я на ра зверстые с калы , Мрачно тучи толпятся, ц епл я я с ь з а пики вершин . Созревает зима — ото ночи полярной начало , С к аж д ым днем — д е н ь короч е на це лый аршин . Па матерой з емл е позабуд ется к ачк а морская, Не у р я д ицы быта, тоска холостяцких кают, Но, з а д ума вши с ь , в з д р о г н еш ь : ты в Арктике что-то оставил, Р а з в е м ожн о забыть острова , что д а в али приют. Ты поймешь в сотый р а з — б е р е г н е с о в е рш е н е н , Счастье зы б к о маячит — не ма гиче ский вовс е кристалл, Ес ли и от любимой , от самой ж е л а н н о й из ж е нщи н , Засквозит холо д ком неприступных шпицб е р г ен с ких скал. .. Великий искус Простора и неба вовек не избыть, И воли хватает с лихвою . Однако же дух пятистенной избы Отравлен соленой тоскою ... Маячат за молом короб ки раньшин . Погрязшие в няше и в иле. Знать, Белое море не без причин Нуждается в м ужеской силе. Извечно на Грумант и на ЗФИ Ходили поморы на лодьях своих, До стен Мангазеи от Новой Земли Торговлю и промысел справно вели. А поле весною пахать- боронить Оратаев слезно молило. Помору порою впору завыть: Н чему приложить свою силу7 Он выйдет на пашию — ли куе т она, Готова в себя принимать семена, Кобыла рж е т весело: будет овес! Готов захлебнуться от радости пес. Кручина однако ж е в сердце впилась. М уж и к , силу в поле потратив, О крош ки поев, без души помолясь. Молчком залезал на полати. Ворочался ночью, вздыхал: «Не пойму. Отколе тоска навалилась?» ...А море все снилось и снилось ему, Все снилось и снилось. * * * На Динсоне метель метет такая , Что хочется ей волком подвывать. Нет видимости, нет конца и края , Однако есть возможность сознавать Всю неуютность мира. Есть причина Извлечь из горечи веселое зерно, Задуматься, о том, что ты мужчина , А ноли так, то и тебе дано Великое желанье превосходства Над этой беспросветной нутерьмой, Что надо не сдаваться, а бороться И победить белесый и густой Метельный м рак бескрайнего пространства, Над А р к ти ко й простершего крыла , Чтобы однажды с болью и пристрастием Понять и то, что в ж и зн ь твою вошла Любовь к иному краю , к тем пределам, Где и тобой посажен тополек, Где, взбрыкивая , мчится обалдело С глазами несмышлеными телок. Где небо святорусское бездонно Отражено в зеркальной глади вод. Где вечер темноту, к а к мать ладони, На плечи твои ласково кладет. ...На Динсоне метель... '* * * Уже не шторм , лишь отголоски шторма Доносит в б ух ту сонный океан. Любые аксиомы не бесспорны. Когда ты юн, беспечен, обуян Идеей со стихиями бороться, Но капитан , седая голова: — Проигрывает тот, ному неймется, — Роняет невеселые слова. Ты этот постулат готов оспорить! Ты рвешься в даль, где грозен горизонт. Ах, юность, юность! Ты поймешь не скоро, Что в сдержанности тоже есть резон. Запоздалый шаг У резной ка л и т ки шаг замедлил, Прежде чем п р о ни кн у ть в полисад. Толстое кольцо из красной меди, Нак магнит притягивает взгляд. Сколько раз он им стучал о дверцу, Чтобы с т у к услышала она. Гулко -гулко , больно бьется сердце. На кольце р у ка напряжена . Для чего он здесь? Необъяснимо. Глупо... Ноги сами привели, Принесла неведомая сила На клочо к ухоженной земли. Абрикосы там, за тыном , вишни, Стежка меж деревьев ручейком . Дерзкая пичуга звонко свищет, Человеку не понять о чем. Пригляделся: не мелькнет ли платье Среди белых, в извести, стволов Девуш ки , сказавшей в давнем марте, Без тебя, мол, хватит женихов . А х , девчонка, зло ты пошутила! Ах, парниш ка , ты б ее простил! Вмиг, к а к птенчи к, перья распушил он, Наплевал на все и укатил К белым (ка к положено) медведям, К синим (а куда еще?) снегам. Он та кой не первый, не последний. Он себе давно хозяин сам. «Ну, зазноба, ты еще поплачешь, Пожалеешь о своих словах!» — Он твердил, стремясь поймать удачу В северных (а где ж еще?) морях. А х , удача, рыбка золотая, Хвост жар -птицы , выщипанный в дым, Годы незаметно ка к-то таю т, Каждый час и день невозвратим. Не вернуть былое ни на йоту. ...Замер у ка ли тки не дыша. Меж деревьев платья промельк: нто там? Что решит твой запоздалый шаг? Пока семь раз мерил, все, что можно, уже отрезали. Встречал по одежке , прово­ жал по чаевым. Доклад был похож на до­ кладчика — на 80 процентов состоял из воды. ФРАЗЫ С сердца упал камень и от­ бил ногу. Своих талантов не было, приходилось закапывать чу­ жие. Берегите лес! Экономьте спички! Если все идут не в ногу, значит, все встали не с той ноги. Свободу зеленому другу! Дайте штопор! А. НОБОСАДОВ. В р а й о н е п р о м ы с л а . Фото В. КОНОНОВА. Александр Миланов Член Союза журналистов Александр Александрович Миланов трудился в мест­ ных газетах, в объединении «Мурманрыбвод», сейчас ра­ ботает на железнодорожном транспорте. Автор поэтичес­ кой книги «Два крыла», не­ однократно публиковал сти­ хотворения в различных кол­ лективных сборниках, перио­ дических изданиях. Выступа­ ет в печати и как критик. Яков Черкасский Родился Яков Иоевич Черкасский на Украине, однако вот уже тридцать лет живет и трудится на Крайнем Севере. Слу­ жил на Краснознаменном Северном флоте. Ныне он, капитан второго ранга запаса, работает первым помощником капитана г.удиа обеспечения КСФ. Автор трех поэтических сборников — «Азарт», «Две надежды» и «Воздушный змей» * * * М орю ночью не спится. В призрачном свете луны Качается птица. На зыбком уступе волны. Стремительно — к небу! А после — во мрак. Раз в жизни и мне бы Вот так... * * * Напористо и неуклонно Шли по делам своим суда, И лишь созвездье Ориона Не торопилось никуда. Оно бесчувственно глядело В промозглую глухую тьму, И ровно никакого дела До всех нас не было ему. Я сам с собой уже не ссорюсь. Что делать, если день-деньской Здесь — суета сует и морось, Там — воля, вечность и покой? * * * Грянул гром, и молния ударила, И волна на берег набежала, И на туча х заплясало зарево Разгорающегося пожара. Что же там, за горизонтом , деется? Что его т а к резко очертило? Будем твердо верить и надеяться, Что стихия зла не причинила, Что раскалывая мироздание, Гром гремит и океан ревет Предостереженьем — в н а з и д а н и е Тем, к т о не по с о в е с т и ж и в е т . * * * У моря лучшей доли я просил, И море согласилось: «Бога ради». Семь тысяч двести лошадиных сил Несут меня стремглав по водной глади. Вот мыс Нордкап. И я кр и ч у «Эгей!» Тем берегам, что мне давно знакомы . Семь тысяч двести сильных лошадей Бегут быстрей, почуяв запах дома. * * * В д ал е ком от Ро с сии море , В чужой безвестной стороне Латинское «Мемепто мо ри» * Прином пило с ь о д н аж ды мне. Не потому, что жи з н ь опасной Вы л а на с удне в час ночной, А потому, что вид пр е кр а с ный Ра з в ертывался предо мной — Пыл а ли з в е з ды в н е б е звонким, Лун а катилась по полям, Тонча йшс струни ым гори зон том В е с ь мир д е лил с я пополам. Он б е с к о н е ч е н был и вечен, Он жил , не в е д а я про то, Что я, тщедушный че лов ечек , Мнил про с ебя черт знает что! * * * Не с т а р и к о в с к о й д р я б л о й коже — Русалка, якорь и строка Голубоватой вязью: «Боже! Храни бродягу-моряке !» Я жизнью жил не очень тихой, Скитался много по морям, Я знаю, сколько стоит лихо — Не фунт, а целый к и л о г р а м м ! Не верю в бога, нет. И все же Там, в глубине материка, И в море, здесь, в час непогожий, Шепчу, себя ломая: «Боже! Храни бродягу-моряка!» * «Помин о смерти» (лат.). Волна стучится в борт, играя, Шипя и пенясь, как вино. Нет морю ни конца, ни края, Куда ни глянешь — все оно. Нет ничего другого, кроме Не предвещающей беды, Лежащей в сладостной истоме, От зноя млеющей воды. Как верить хочется, что будет Погода солнечной всегда, Что ветер моря не остудит И не пригонит горы льда, Что — вопреки внезапным слухам — У этих ласковых широт Не будет плавать кверху брюхом Зимой рыбацкий мотобот. * * * Я к а к живого виж у Льва Толстого — Но не того, нто в рот не брал спиртного , И не того, к то свято верил в слово, С ка ким шел к людям Иисус Христос. Артиллерист лихой, поручи к пьяный, На банк поставил Ясную Поляну И проигрался за ночь в кар ты , в штосс, Потом он стал мыслителем, пророиом, Борцом непререкаемым с пороком, Фанатиком в морщинах и седым... Но до последних дней в нем ж ил поручик . Кутила, целователь дамских ручек, А иначе он не был бы Толстым! * • * Ветер налетел х о ло дный , тяжкий, П о б ежа ли по вод е б а р ашки , Потянулись в порт гуськом суда . Так и жи з н ь — огнями на с поманит 11 исчезнет б е з с л е д а в тумане, И уйдет н е в е д омо куда. ..