Рыбный Мурман. 1989 г. Февраль.

Творчество читателей В мохнатых тучах солнце гасло, И небо куталось в меха. И всем нам было видно ясно. Как ветер штормом набухал. Бьют волны в борт упругим телом, С размаху мечутся на бак, ▲ мы стоим за рыбоделом. С засохшей солью на губах. Утихнет шторм... На этом месте Наступит штиль, как тихий сон, И выйдет радуга-невеста, Обнимет крепко небосклон... Не слишком много здесь уюта, Авралы часты по ночам. С рассветом розовое утро Мы вновь поднимем на плечах. Я долго в рейсе не с тобою. Нет-нет и грусть придет порой. Но ты да море голубое — Не надо жизни мне другой! ★ ★ ★ Кажется , что город стал роднее ,. Выше он и шире стал в плечах. Это каждый, будучи на рейде, Возвратясь из рейса, отмечал. ...Берег близко. Вижу в синей дымке Впереди по курсу, напрямик: То ль маяк нам светится улыбкой, То ли пламя розовых гвоздик. Как расцвечиванья флаги реют На причалах женские платки. Тороплю я время. Поскорее б До твоей дотронуться руки! ★ * * Море так же упрямо, как прежде. Нас швыряет с волны — под откос. Эту тяжесть, ни больше ни меньше, Мы разделим — без слов и без слез. Ни к чему нам торжественно клясться: Одолеем, пройдем, покорим. Мы все спаяны узами братства По законам особым, морским. И уж если придется, то оба Мы беду переломим с тобой. Под рыбацкой спецовкою-робой Настоящий характер, мужской. Н. БУРОВ, старший механик БМРТ «Спут­ ник» Мурманского тралового7 флота. Точка зрения П ОХОЖЕ, зритель Мур­ манска испытывает к своему областному драмати­ ческому театру трогатель­ ный пиетет. В. как правило, заполненном зале большин­ ство составляют женщины, так что царящая элегант­ ность естественна, но и муж­ чины пребывают в костюмах (если не в форме), светлых, нередко белых рубашках и при галстуках. Столь почти­ тельное отношение к театру давно забыто в столице. Оправдывает ли уважение Мурманский областной? Ре­ пертуар его довольно разно­ образен. Среди неожиданно­ стей — экстравагантное на­ звание «Декамерон, ау!» на сюжеты новелл итальянско­ го Возрождения, выстроен­ ных режиссером 10. Черны­ шевым в броское зрелище. Несмотря на зазыватель- ность и некоторую претен­ циозность, спектакль при­ влекает азартом, резкими сопоставлениями. На сцене возникают уходящие вверх ступени, которые можно при­ нять и за часть пирамиды, и за нары. Скорее второе — на них лежат люди в полоса­ тых одеждах. Потом разли­ чаешь, что это белые трико, с многократно отпечатанным черной краской названием спектакля, но аналогия про­ зрачна. Фигуры в защитных рези­ новых плащах и противога­ зах катят по круговым рель­ сам вагонетку, останавлива­ ются перед люком посереди­ не сцены, сбрасывают груз — тряпичные куклы в тех же костюмах, что и артисты на ступенях. Снизу лопатой помогает человек, тоже в противогазе, освещенный красноватыми отблесками — ад? Крематорий? Между ним и «грузчиками» идет невнят­ ный — из-под противогазов — диалог, явно пародирую­ щий сцену Гамлета с могиль­ щиками... Смесь ужасающе­ трагического и язвительно­ издевательского определяет тональность постановки.; Впрочем, отдельные эпизо­ ды нуждаются в корректи­ ровке .— в отношении вкуса прежде всего. Провоз влюб­ ленных в позе мухинской скульптуры рабочего с кол­ хозницей отдает капустни­ ком, а сцена, когда набрасы­ вается гора ватников, кажет­ ся недостаточно тактичной — раны еще свежи. Пред­ ставляется, что и цветовая гамма обеднена, порой ак­ сессуары грешат приблизи­ тельностью. Но спектакль отвечает зрительской потреб­ ности смело глядеть в глаза нелицеприятной истине и одновременно дает возмож­ ность с помощью юмора, пусть интенсивно черного, сохранять присутствие духа. Н А СЕГОДНЯ одной из основных бед предста­ вляется отсутствие выра­ зительного внешнего обли­ ка спектаклей. В «Дальше... дальше... дальше!..» М. Ша­ трова оформление В. Меле- щенкова претендует на все­ властие и окончательность, закрывая споры, которые ведут между собой и с з а ­ лом действующие лица. Мощ­ ная красная лента, обвиваю­ щая сцену и выплескиваю­ щаяся в зал, ряд квадрат­ ных плит-могил на авансце­ не, к которым в начале и в финале спектакля будут класть бутафорские цветы, — сочетание искусственно­ сти и фальши то п дело вторгается в происходящее, вызывая недоумение. Поче­ му, например, после моноло­ га Спиридоновой (которой Г. Серегина придает черты не только сильной личности, но и пленительную женствен­ ность) звучит романс о бело­ гвардейцах, во время кото­ рого еще и танцует группа женщин в обнимку с белы­ ми стульями... Однако лирическая но­ та, столкновение личных ин­ тересов с велениями исто­ рии — тема, четко уловлен­ ная режиссером В. Саранчу­ ком. В публицистическом спектакле внезапно возника­ ют щемящие мелодии: вели­ колепен дуэт-диалог Бухари­ на и Лариной (Е. Щербаков и И. Драпкина). подкупает попытка Крупской скрыть оскорбление. нанесенное Сталиным, — у актрисы М. Скоромниковой воспринимае­ мая потрясением. Возникает пульсирующий ритм, то сжимающий прост­ ранство, то раздвигающий Чаще на подмостках по­ беждает литературный театр, изредка взбадриваемый странными «находками» (вы­ свечивается портрет Павло­ ва, старушка-визитерша рас­ сыпается скелетом); среди нынешних многочисленных те­ атральных версий, игнориру­ ющих булгаковскую тонкость и • точность, мурманский ва­ риант не выделяется. П ОХОЖЕ, все недостатки нынешнего театра стя­ нуты в «ОБЭЖ (Общество белградских эмансипирован­ ных женщин)» Б. Нушича. Жанровое определение пье­ сы югославского драматурга — сатирическая комедия — С В Е Т Е Р А М П Ы В НАЧАЛЕ НЫНЕШНЕГО ГОДА В МУРМАНСКЕ побывала группа театральных деятелей из Москвы. Познакомив­ шись с репертуаром областного драматического театра, они должны были дать свои рекомендации в отношении гастро­ лей заполярного коллектива в столице, предполагаемых в связи с его пятидесятилетним юбилеем. Мы обратились к одному из участников этой группы кандидату искусствове­ дения сотруднику журнала «Театральная жизнь» Геннадию Демину с просьбой поделиться своими впечатлениями. Дума­ ется, что они представляют интерес и для наших читателей, небезразличных к творчеству театра. его до глобальных масшта­ бов. В последнем случае ре­ жиссер ищет приемы, даю­ щие широкую панораму со­ бытий, но чаще всего оказы­ вается в плену затертых штампов. Монашки со свеча­ ми или женщины с миртовы­ ми ветвями, вынос нимба в сопровождении священника или таблички с цифрами «1937» — все не выходит за рамки поверхностных обо­ значений. Актерские работы между тем достойны внимания — Орджоникидзе В. Рачило и Сталин О. Лелянова, Дзер­ жинский Г.- Бедностина и Свердлов О. Швыряева, не говоря уже о Ленине, кото­ рого В. Исаев играет кряжи­ стым, земным и цельным, с мучительной тревогой наблю­ дающим, как в его товари­ щах растут честолюбие и интригантство. Позиция теат­ ра, говорящего о деятелях революции без идеализиро­ вания или обывательского смакования, привлекает. Од­ нако затрепанность приемов часто перевешивает, обесце­ нивая достоинства постанов­ ки. Нечто подобное происхо­ дит и в «Собачьем сердце», постановке недавней. В ин­ сценировке изъяты некото­ рые сцены, которые у М. Булгакова весьма театраль­ ны, выкинуты отдельные ре­ плики, также способные про­ извести впечатление на пуб­ лику. В целом инсценировка добротна, хотя и не смела. Спектакль силен актер­ скими созданиями — преж­ де всего Преображенским В. Исаева, неожиданно моложа­ вым, полным сил и энергии. Шарик-Шариков В. Зайчен­ ко — хитроватый мужичок в потертых* тренировках и драном меховом жилете. Но в рисунке режиссера В. Яс- ногородцева ему большей частью суждена статика. Са­ мое интересное — процесс борьбы естественного, «со­ бачьего» начала с влиянием пересаженного мозга — оста­ ется «за кадром». сохранено в программе, но ядовитый заряд в постановке Ю. Гранатова весьма ослаб­ лен. Зрелище откровенно тя ­ готеет к развлекательности, порой дурного или даже по­ шловатого толка (символом чего служит рыночная мадон­ на на суперзанавесе, разби­ тая по фрагментам и на шир­ мах). Социальная направлен­ ность пьесы сужена и из­ мельчена, хотя текст кажет- ся написанным сегодня — настолько уловлен в нем ис­ кусственный ажиотаж вокруг разного рода эрзацев обще­ ственной деятельности. К чести актеров стоит з а ­ метить, что они ощущают фальшь, в которую их заго­ няют режиссерские построе­ ния, и пытаются ей противо­ стоять. Это относится к жен­ щинам: каждая из актрис со­ здает запоминающийся об­ раз; мужчины ограничивают­ ся поверхностными деталями да цирковыми приемами. Ощутима также невнятица динамичных сцен — будь то потасовки или репетиция бла­ готворительного концерта: эти эпизоды отмечены пе­ чатью полусамодеятелыгастн. Подобные постановки спо­ собны не только отвадить от театра интеллигентного зри­ теля и посеять ложные пред­ ставления о сценическом ис­ кусстве у публики неиску­ шенной, но и привести к дисквалификации актеров, привить им глухоту к жанру и стилю. Ведь вот появление па афише водевиля А. Кленова «Сватовство майора» вызва­ но и задачами внутренними — дать возможность акте­ рам попробовать себя в лег­ ком жанре, что они делают успешно, за исключением единственной, но важной сто­ роны — вокала. (Впрочем, свою роль играет и скверная аппаратура.) Но такой спек­ такль вызван и потребностью общества: потребностью в развлечении, не рядящим­ ся унизительно в проблем­ ные одежды, но откровен­ ном и потому достойном. РЫБНЫЙМУРМАН D C E ЖЕ новый сцеппче- ский язык, поиск све­ жих средств сценической вы­ разительности — больное место современного театре. И «Дорогая Елена Сергеев­ на» Л. Разумовской в поста­ новке Ю. Чернышева предо­ ставляет материал для раз­ мышлений. Режиссер демон­ стративно отказывается от психологического и соци­ ального исследования харак­ теров, знакомого если не но другим постановкам (пьеса широко идет по стране), то по недавней киноверсии Э. Рязанова. Рассказывая о четверке выпускников, пришедших к учительнице добыть ключи от сейфа с экзаменационны­ ми работами, режиссер боль­ шей частью оперирует шиф­ рами, отбрасывая бытовой контекст и заставляя разга­ дывать более, нежели сопе­ реживать. Сцена пуста, ее огоражи­ вают лишь стены мышиного цвета. Стена окажется «стен­ кой», из которой извлекают­ ся все предметы, вплоть до стульев. Из ведра па пол сыплется песок, могильным холмиком взгорбится он ря­ дом с обессиленно упавшей учительницей. Лялю перед попыткой изнасилования з а ­ катывают в ковер, ее физи­ ческая беспомощность до бо­ ли наглядна. Тем не менее часто набор ассоциаций вы­ глядит произвольным. Актеры принимают пред­ ложенные условия, предпо­ читая линейной логике «сту­ пенчатую» смену состоянии. Если И. Драпкина (Елена Сергеевна) держит вначале ноту сусальной умнленности. то, "узнав причину прихода учеников, принимает тон ос­ корбленной невинности и лишь в финале позволяет прорваться своему темпера­ менту. Однако, с интересом сле­ дя за построением спектак­ ля. необходимо подчеркнуть, что такой принцип требует изощренности и фантазии, иначе постановка рискует оказаться меж двух стульев — условной знаковостн и последовательного психоло­ гизма. у ВИДЕННЫЕ спектакли * доказывают, что Мур­ манский областной не выде­ ляется па общесоюзном или. по крайней мере, российском театральном фоне. Черты кризиса заметны в его поста­ новках, хотя актеров это кос­ нулось, похоже, в наимень­ шей степени: средний уро­ вень спектаклей явно ниже актерских -возможностей, что доказывают и постановки па камерной сцене. Для рывка вперед театру нужны высокопрофессиональ­ ная режиссура и мыслящая современно сценография (в «Интердевочке» В. Куинна пластмассовый «аквариум» назойлив и замедляет дейст­ вие). Сможет ли сравнитель­ но недавно пришедший глав­ ный режиссер В. Саранчук вывести театр из состояния колебательного — сказать трудно: ему принадлежат лишь две постановки. В планах — приглашение режиссеров из других горо­ дов и республик; возможно, это временный выход из по­ ложения, но результат тако­ го расширения «ассортимен­ та» пока малоубедителен. Свыше десяти постановок за прошлый сезон — это, ко­ нечно, много. В загруженно­ сти работой хотелось бы ви­ деть стремление выйти из прорыва, однако количество в искусстве вовсе не обяза­ тельно переходит в качество, по крайней мере — улучшен­ ное. Геннадий ДЕМИН. 24 февраля 1989 года