Рыбный Мурман. 1989 г. Август.

с 1 в КАРЕЛИИ И МУРМАНСКОЙ ОБЛАСТИ ХОРОШО ИЗВЕСТНО имя Геннадия Ни­ колаевича Куприянова. В годы войны он был членом Военного совета Карельского фрон­ та, не раз выезжал на боевые позиции под М урманск, непосредственно участвовал в раз­ работке и осуществлении Петсамо-Киркенес- ской операции, в результате которой были разгромлены на Севере немецко-фашистские захватчики. После войны сфабрикованное «Ленинград­ ское Дело» изломало и его судьбу. В марте 1950 года он был арестован и провел в тюрь­ мах и лагерях шесть лет. Возвращен ые имена 1 1 Но на о лагерной жизни очередного за­ клю ченно го сегодня наш рассказ. Об этом уже писали. А о том, как трудно возвращал­ ся — не по своей вине — к нормальной че­ ловеческой жизни уже полностью оправдан­ ный, совершенно невиновный человек. Предлагаемый текст — отрывки из нигде не публиковавшихся воспоминаний Г. Н. Куп ­ риянова. ■ Ш щ В 1956 ГОДУ во время работы XX съезда пар­ тии я был освобожден из тюрьмы. Через некоторое время полностью реабилити­ рован. восстановлен в пар­ тии. Мне вернули награды, восстановили воинское зва­ ние (в декабре 1942 года было присвоено воинское звание генерал-майора). Но руководящей или хотя бы пропагандистской, препода­ вательской работы уже не дали. Почему? Очевидно, по­ тому, что люди, решавшие мою послетюремную судьбу, не могли подняться выше укоренившейся и во многом оставшейся ежовско-бериев- ской установки-традиции: всех бывших репрессирован­ ных держать под особым на­ блюдением и ни в коем слу­ чае не допускать до руково­ дящей работы. Вначале я думал, что это касается только меня, так- как, согласно официальному заявлению Н. С. Хрущева в мае 1954 года на собра­ нии партийного актива в Jle- • нпиграде, я якобы плохо вел себя в тюрьме. Хотя, по его же заявлению, сидел-то я без всякой вины, Я не мог тогда оправдаться: с точки зрения тюремщиков, я. н а ­ верное, вел себя действи­ тельно плохо. Но потом я убедился, что установка — не допускать бывших арестантов до руко­ водящей и идеологической работы — касается всех, кто побывал в ежовско-бериев- ^ ских застенках. Вот этого я ^ не могу понять. Зачем? Почему? Во имя чего не допускать? Морально я пережил очень большую боль и за шесть лет заключения, и в первые годы после тюрьмы. Целый год мне не давали никакой работы и не платили ника­ кой пенсии. Я жил благода­ ря помощи друзей. О работе у меня был ин­ тересный разговор с быв­ шим секретарем Ленинград­ ского обкома Ф. Р. Козло­ вым. Он вызвал меня в Смольный буквально через три-четыре дня после того, как я вернулся из тюрьмы, и с первых минут произвел на меня самое удручающее впечатление. Вначале он был довольно вен: лив, боль­ ше говорил сам. С первых же слов начал обливать гря­ зью Н. Л. Вознесенского и А. А. Кузнецова — расстре­ лянных при активном учас- 5 тип и его, Ф. Р. Козлова. Тут я ие мог утерпеть и вспылил. — Вы вместе с другими клеветали на них, когда они еще были живы! Что за страсть клеветать и на мерт­ вых? Зачем? Я ведь их хо­ рошо знал и ни одному ва­ шему слову не верю! — до­ вольно громко выпалил я. Тон Козлова изменился, он побагровел и, встав из-за стола, сказал; — Если будете так раз­ говаривать с секретарем об­ кома. снова можете угодить в тюрьму. Я сам хотел з а ­ няться устройством вас на работу, на... пусть занима­ ется этим Спиридонов. И мы расстались с этим очень красивым и выхоло­ щенным чиновником. Я знал многих секретарей обкомов, но такого надменного, как Козлов, не видывал. Через несколько недель после долгих усилий мне удалось попасть на прием к И. В. Спиридонову. Он спро­ сил меня, на какую бы ра­ боту я хотел пойти. Я ска­ зал, что хотел бы на пре­ подавательскую. Я никогда не отрывался от идеологиче­ ской, пропагандистской ра­ боты, читал лекции в вузах еще в 1935— 1938 годах здесь же. в Ленинграде. В марте 1950 года, за несколь­ ко дней до ареста, защитил кандидатскую диссертацию. До тюрьмы написал и опуб­ ликовал 12 книг п около 70 статей. За 6 лет заключения я не стал глупее, наоборот, перечитал заново все основ­ ные произведения Маркса, Энгельса, Ленина. Прочитал много книг по вопросам ис­ тории, философии, юриспру­ денции, политэкономии и х у ­ дожественной литературы, которые пе удавалось про­ честь прежде. Вот этим я пытался обосновать свою просьбу. Мне было тогда только 50 лет, и я бы мог работать, мечтал написать докторскую диссертацию. Но Спиридонов будто об­ лил меня холодной водой. С ся за работу. И за два года мне удалось кое-что сделать по реставрации Екатеринин­ ского дворца. При мне были восстановлены пять комнат камерана, предцерковный зал, позолочены купола двор­ цовой церкви, устроены вставки в залах дворца, ко­ торые без изменения стоят второе десятилетие. Нача­ лась тогда же реставрация фасадов дворца. Я увлекся работой и на­ ходил удовлетворение в том, что делаю нужное и полез­ ное дело. Но мне не повез­ ло. Сложились плохие взаи­ моотношения с первым сек­ ретарем Пушкинского рай­ кома партии И, А. Ивано­ вым. Придирки, интриги..Г Какая-то особенно чувстви­ тельная форма морального преследования. В мае 1959 года по тре­ бованию Иванова меня от должности директора осво­ бодили, Мне было 53 года. Я хотел работать, bio снова девять месяцев ходил без работы. Те. кто лишил меня дела, так или иначе в 1949— 1952 годах принимали учас­ тие в фальсификации «Ле- « служил Родине » откровенным цинизмом ска­ зал. что об идеологической работе пе может быть и ре­ чи, что я, как большой работ­ ник в прошлом, должен по­ нимать: тем, кто сидел в тюрьме, идеологическую р а ­ боту доверять нельзя. И сказал, что поручит аппара­ ту подобрать мне работу в бумажной промышленности. Этот подбор проходил не­ сколько месяцев. Мне пред­ ложили должность кладов­ щика па бумажной фабрике им. Горького. Ирония судь­ бы! В 1946 году мне дваж ­ ды предлагали пост минист­ ра бумажной промышленно­ сти СССР. Не обходилось и без гру­ бых выходок. Секретарь Л е ­ нинградского горкома по про­ паганде Кондратов в мае 1954 года с жаром опытно­ го пропагандиста доказывал только что выпущенной из тюрьмы моей жене и воз­ вратившимся из ссылки де­ тям, что им было бы гораз­ до лучше жить на белом свете, н морально и мате­ риально. если бы .меня, то есть отца и мул:а, в 1950 году расстреляли вместе с А. А. Кузнецовым, П. С. Попковым и Н. А. Возне­ сенским. Не ожидали моего возвра­ щения живым и несколько моих бывших друзей по р а ­ боте в Карелии. Были пере­ пуганы моим появлением. И потихоньку пытались рас­ пространять слушки, сплет­ ни, что Куприянова хотя и выпустили, но он-де все же кой в чем виноват. В чем? Некоторым деятелям, при­ частным к.моему аресту, из­ биению, а потом и клевете, очень хотелось объявить ме­ ня сумасшедшим. В марте 1957 года, через год после освобождения, мне дали должность директора дворцов и парков города Пушкина. Й энергично взял- £ нинградского дела», в реп­ рессиях женщин и детей, в конфискации it распродаже имущества арестованных. Они явно издевались и мсти­ ли мне. На каждом шагу и без повода кричали: — Забудьте, что вы бы­ ли секретарем ЦК Карелии! Вы теперь — никто! И. чему-то радуясь, под­ черкивали: — Хотим — дадим рабо­ ту. Хотим — нет. Наконец в феврале 1960 года секретарь горкома А. П. Бойкова направила меня директором ломбарда. Это была явная издевка. Но я пошел и проработал там шесть лет. А, П. Бойкова занималась и моей пенсией. Она сказа­ ла, что добьется мне пер­ сональной пенсии и даже не местной, а республиканского значения, может быть, даже 120 рублей. Но мне дали в Москве, вопреки Бойковой, пенсию союзного значения, сначала 150, а потом 200 рублей. В 1966 году, через десять лет после освобож­ дения из тюрьмы, мне дали приличную квартиру, при­ мерно половину той площа­ ди, которую я имел до арес­ та. Но дали только после того, как я написал А. Н. Косыгину. Когда мне исполнилось 60 лет, я оставил работу по собственному желанию и с тех пор на пенсии. С уча­ стием отнеслись ко мне многие видные партийные и государственные деятели. Это прежде всего мои старые друзья и товарищи Н. Г. Иг­ натов и А. Ф, Богданов. З а ­ тем хорошо знавшие меня по прежней работе до тюрь­ мы Н. М. Шверник, И. С. Патоличев, И. П. Бойцов, А. Б. Аристов, Н. А. Б ул ­ ганин и А. Н. Косыгин, а также Генеральный прокурор СССР Руденко, министр обороны Р. Я. Малиновский, секретарь Ленинградского горкома партии И, А. Суч­ ков и секретарь Ленинград­ ского обкома партии Н. В, Мереншцев. Они быстро и Положительно решали все Допросы, с которыми я об­ ращался, и защитили меня ОТ преследований и приди­ рок тех, кто в 50-х и нача­ ле 60-х годов вел себя в Л е­ нинграде очень развязно. Я искрение был и буду им благодарен, морально и материально поддержавшим меня в самый тяжелый пе­ риод моей жизни. Все эти послетюремные годы я много писал. По про­ сьбе работников партийного архива Карельского обкома написал 1500 страниц воспо­ минаний и большое преди­ словие — около 100 стра­ ниц — к той рукописи. На­ писал и опубликовал в ж ур­ налах и газетах 26 статей. В Лениздате вышла моя книга объемом 25 печатных листов «От Баренцева моря До Ладоги-» о боевых дейст­ виях войск Карельского фронта и помощи Карелии фронту. Написал книгу «Партизан­ ское движение в Карелии в годы Великой Отечественной войны» объемом 12 печат­ ных листов — она издана в Петрозаводске. Выходили мои книжки в Архангельске. У меня огромная перепис­ ка со многими товарищами по фронту, по работе в Со­ ли галиче и в Карелии, со многими писателями и исто­ риками. Я много ездил по стране и много выступал с полити­ ческими докладами и воспо­ минаниями о войне. Особен­ но глубокое впечатление про­ извели на меня студенты ЛГУ. где я выступал много раз и на всех факультетах. Это прекрасная молодежь. и меня охватывает чувство гордости за то, что наша страна и наша партия воспи­ тали таких славных юношей и девушек, и чувство мо­ рального удовлетворения тем, что в этом деле воспи­ тания и я принимал посиль­ ное участие. Я рад тому, что имею связь почти со всеми моими старыми друзьями по рабо­ те. И что большинство из них искренне радуются то­ му, что я остался жив. Лишь несколько бывших «друзей» недовольны тем, что я живу и после тюрьмы. Но сейчас это уже не влияет на мое моральное состояние. Но я не верю тем. кто. просидев 3—5, даже 18 лет в тюрь­ ме, пытается убедить всех, что заключение никак на пе­ го не повлияло и у него не возникло никаких вопросов ни с его арестом, ни с арес­ том других коммунистов. Это приспособленчество. Оно чуждо духу ленинизма. Некоторые руководители называют не совсем угодные для них" высказывания быв­ ших заключенных обидой па партию. Нет ничего более вредного. Это, но сути, обы­ вательское высказывание, спекуляция именем партии. Ибо партия и. скажем, те. кто стряпал «Ленинградское дело», это далеко ие одно и то же. Г. КУПРИЯНОВ. Ию л ь -ав гу с т 1970 года . г. Пушкин . В 1979 году Г. Н. Куприянов скончался. Газета «Красная звезда» писала: «Вся жизнь Г. Н. Куприянова является за­ мечательным примером само­ отверженного служения соци ­ алистической Родине, делу Коммунистической партии, в рядах которой он состоял с 1926 года». РЫБНЫЙ МУРМАН 25 августа 1989 года