Рыбный Мурман. 1989 г. Август.

8 Полемические заметки I а «Рота-а! Подъем!» Голос пронзительный, ненави­ стный. Одеяла вздрагивают и взлетают. «Сорок пять секунд — стоять в строю!» Отпружинило от тепла. Ошарашенные. Испуганные. Непонимающие: что? зачем? Падаем вниз, на головы друг друга.: Соседские кирзачи, перепутанные портянки — поди разберись, если спина к спине, а вторую ногу и ставить некуда. Между ярусами коек не проход во­ все. а так, щелка для тараканов. И черт его знает, этот сапог, куда запропастился. «Строиться выходи!» Да какие тут сорок пять, дай бог. десяток секунд... II куда выходить, ежели кирзача так и пет. Л у соседа куда-то портянка за­ девалась. «Что, команда ие ясна?!» Ох и орет сержапт. Мнит из себя командира, а сам-то всего полгода отслужил. «Строиться выходи, сказал!» Ну куда, куда строиться, нет же сапога..: Вот жмут, что они, с ума посходили? Так прут! «Дураки, чего лезете?» «Да пшел ты, он же со злости табуреткой в пацанов запустил... А теперь бляхой по задницам...» Вынесла, кажется, нелегкая, притащила па пост­ роение. Стоим стадом: непроснувшиеся, глаза навы­ кате, полураздетые. А ОН прохаживается перед строем — скалится презрительно. «Ну что, «летчики» (нас в ВВС при­ звали), не успеваем. Придется полетать... Сорок пять секунд — лежать в коечках!» И — та же неразбериха, только в обратном бес­ порядке. И — снова подъем. И — опять в коечки. В который раз — сбиваешься со счета. Противно. Обидно. Унизительно. • А ведь еще вчера был дом и мама — вместо бу­ дильника... I I . Неспроста нахлынули воспоминания одиниадцати- летней давности. Мне казалось, все кануло в прош­ лое безвозвратно. Но нет: перед глазами отчетливо проплывают лица, кулаки, сапоги. Этот фильм лишь помог заострить чуть притупившуюся с годами боль. 1 - *• Я вышел после сеанса, и мне хотелось отмыть­ ся. Точно так же, как главному герою, расстреляв­ шему караул... Да, речь о повой киноленте, снятой па «Ленфиль- ме» режиссером Александром Рогожкнным. О той самой, пе успевшей еще найти дорогу к широкой ау­ дитории, по уже громко нашумевшей. Не принятой чиновниками от кинематографа и проката и одоб­ ренной думающими зрителями. Я видел в зале кинотеатра «Мурманск» листовки, размноженные на ротаторе.; В них — так называе­ мая правда о расстрелянном карауле, а вернее — выдержки из статьи, опубликованной в одном воен­ ном издании. Таким вот привычным сегодня спосо­ бом пытался обратить в свою веру «неискушенных» мурманчан вполне солидный армейский подполков­ ник. Так он рассчитывал открыть глаза нам, сле­ пым, по его понятиям, котятам п донести истину о том самом случае, которым совсем недавно потряс­ ла пас «Комсомолка». Сакалаускас. Фамилия этого пария, доведенного измывательствами до безумия, теперь известна мно­ гим. На афишах, ради рекламы ли, а может, от пло­ хой осведомленности, так и значится: в основу филь- ма-де положено именно это ЧП. Что ж, слишком многим выгодно представить «Ка­ раул» А. Рогожкина как заурядное отражение ча­ стного случая, масштаба, скажем так. районного, но отнюдь не всеобщего. Не типичного, значит, ие характерного для нашей армии. Только мало кто знает, что сценарии киноленты написан еще в семьдесят девятом, задолго до этого «единичного» случая; что создатель картины сам служил... во внутренних войсках. И если уж гово­ рить о влиянии «дела Сакалаускаса» па «Караул», то только о самом косвенном, поскольку доработки сценария действительно приходятся на восемьдесят восьмой. А. Рогожкин: ВГИК — 81-й год: мастерская С. Герасимова; первый фильм — «Ради нескольких строчек в газете» (1985 г.); «Мисс миллионерша» (1987 г.); «Караул» (1989 г.): — Я закончил поначалу кафедру истории ис­ кусств Ленинградского университета. После учебы и призвали в армию. Нет, меня «дедовщина» так пе коснулась, к счастью. Но сама атмосфера, царив­ шая вокруг, была унизительной по своей сути. Ви­ дел. как с ребятами обращались «старики» и даже прапорщики. На стрельбище хотя бы: если плохо отстрелялся, заставляли но мокрому снегу ползти сотню метров и зубами грызть мишень, в которую не попал. Армия основана на жестком подчинении: каждо­ му военному свое лицо иметь незачем — мало ли что ты думаешь, важно, что прикажут. Потому, на­ верное, и высказывать откровенное мнение способ­ ны единицы. Приказы, пусть даже самые глупые, пе обсуждаются. А «дедовщина» процветает оттого, что она вполне удобна, скажем, среднему офицерскому составу. Командиры, пе способные выполнять свои воспитательские обязанности, пытаются «залатать прорехи» таким вот примитивным образом. Выход из положения, как видим, найден самый простей­ ший: зачем что-то втолковывать, если с помощью кулака и подавления личности куда убедительней и быстрей..-. ш. Да. они, отбывающие свой последний конвой (а там — «дембель»!), в течение всего маршрута из­ деваются над этими двумя «молодыми». Где словом уничтожающим, где силой (их больше) — топчут и топчут. Личности в армии не нужны. Должна быть однородная серая масса. Не случайно же взрыва­ ется один из героев (или антигероев?). «А как со мной?» — кричит.- «Кто ты есть?» — «Я — чур­ ка! Я — чурка!» 'Теперь пришел их черед. С каким же циничным наслаждением забавляются они?! Прицепили в купе имитированный телевизор, и — давайте, «сынки», пойте под гитару «старикам».; „Караул!.." Воспоминания после фильма Что я вспомнил тогда? Свою «учебку». Семьде­ сят восьмой. Ночь в «каптерке». Десяток «дембе­ лей».; И — тоже гитару, на которой наяривал по за ­ казу. Время — заполиочь. А утром, в шесть, подъ­ ем. И — ни минуты покоя. Кого я вспомнил, когда на экране один из «ста­ риков» отнял у «молодого» стакан со сгущенкой? То­ го сержанта, за «успехи в боевой и политической» исполнявшего обязанности ротного старшины. Он копался в посылках, приходивших от матерей рядо­ вым курсантам, хуже любого надсмотрщика. И под предлогом «не положено» изымал для собственных нужд самое сладкое и лакомое — такое необходи­ мое пе успевшим отвыкнуть от «гражданки» паца­ нам,; Что я вспомнил после вот этой сцепы в туалете? Да ту же самую ситуацию. Громадный обледенев­ ший сортир, и я — с зубной щеткой вокруг уни­ таза. Пытался ли сопротивляться? Много раз. Но верх всегда пе за мной оставался. Как это было? Сначала — как у всех цивилизо­ ванных людей: за подопство бил морду. А лотом — умывальник, круг хохочущих «дедов» и хар ­ канье кровыо с разбитой физиономии. Рогожкин предельно честен в своем фильме. Мо­ жет, не во всем тактичен, перегибает иной раз, как, например, в конъюнктурном, на мой взгляд, затас­ канном эпизоде с копированием речи Брежнева. Но честей — всегда. Он ие режет острые углы. Он пе­ реносит вот эту грязь на экран такой, какой она есть в жизни. Вот озверевшая солдатня рубит маль- чишку-новобранца коваными сапогами. Из-за стака­ на водки. Вот обнаженная сцена лесбиянства (на­ верное, первая в советском кино), вот он, «зэк» — онанист, а вот припрятавший в самом неприличном заднем месте деньги для «зоны» «тигр»/ Нет, не самоцели ради все эти шокирующие эпи­ зоды ввел в картину режиссер. А для того, пожа­ луй, чтобы мы с вамп перестали, наконец, шить в мире эвфемизмов. Пользы они нам. как знаем те­ перь. ие принесли. Так, может быть, хватит краси­ вой лжи и полуправды? Но пет. На дворе восемьдесят девятый (только вдумайтесь!), а у фильма незавидная прокатная судьба. Лишь три копии в наличии. Будет ли боль­ ше — неизвестно. Пойдет ли широким экраном — бабушка надвое сказала. Все зависит от начальст­ вующих чиновников. А они еще в пору съемок* ие дремали. Чем объ­ яснить иначе таинственное исчезновение негативов третьей и восьмой частей картины? Если одну наш­ ли среди мусора, то другую пришлось восстанавли­ вать по запасникам. А. Рогожкин: — Казалось бы, фильм направлен на то. чтобы помочь искоренять в армии неуставные отношения, значит, и офицеры должны бы его принять с бла­ годарностью, Да где там.: Высокопоставленны]”! то­ варищ из политуправления пообещал создателям картины: ваши сыновья все пойдут служить в ВВ... Мы еще только начинаем учиться говорить. Не умеем услышать и понять друг друга... А может, все-таки ие хотим? Может, кого-та,та- кое нежелание вполне устраивает? Пытаюсь ответить и не могу. Неужели молчанка времен застоя так и не убедила? Мы уже строили с закрытыми ртами светлое будущее. Хлебаем те­ перь досыта. Давайте молчать и дальше. О то.м. что дегради­ руем. О том, что пе знаем жалости друг к другу. О том, что теряем самое нравственное н человеческое. Я знавал ефрейтора родом из Армении, мечтав­ шего дотянуть свой срок и поскорей вернуться в родные пенаты. К нему часто наведывались (а свет неближний к центру России) многочисленные роди­ чи, и тогда он исчезал из казармы на несколько дней. По возвращении заваливал подарками-подно­ шениями старшину, взводного и ротного — пи один ие отказался,; Нас, новобранцев, бывало, спрашивал, подкаты­ вая к воротам части па ослепительной «волжанке»: «Ну как, сосунки, вам моя тачка? Ждет, родимая, «старика». Это он тогда в столовой командовал: «Сесть! Встать! Сесть! Встать! Приступить к приему пи­ щи...» И хотя на обед двадцать минут положены, обрывал нас. как максимум, через десять. «Выходи строиться», На бегу запихивали в рот куски хлеба и давились так и не допитым киселем. Уж не знаю, какое такое удовольствие доставлял ему наш пятикилометровый марш-бросок с набиты­ ми желудками... Его земляк — из «летчиков» только — застре­ лился в карауле. IV. Библейская истина: в этот мир мы пришли наги­ ми, нагими и уйдем из него. Ох. какие вопросы вызвала у зрителей фильма предфинальная сцепа омовения в бане. И то правда, непривычно нам, воспитанным в ханжестве, видеть столько голых мужиков. А ведь это один из ярчайших символов картины: в этот мир мы пришли нагими... Чистыми то есть, непорочными, считан, святыми. И только в дороге, стремительно раскручивающей года, будто колеса, пылимся и пачкаемся,; Правда, у каждого свой мир-вагон. Думается, не случайно постановщик картины ис­ пользовал столько образных приемов. Здесь л се­ рые, темные краски, здесь и гнетущая м у зы кД ^ д - вывание, здесь и растрепанные пейзажи за окнами — разруха в центре России, будто враг только что покинул эту землю, здесь и крест, проплывающий мимо, здесь и дерево горящее —- гибнущее. Может, так, символическим иносказанием, прой­ мешь нас, твердокожих?! Жаль, что вынуждены мы теперь по воле против­ ников картины говорить лишь о социально-полити­ ческой окраске. В самую пору задуматься о худо­ жественных достоинствах. Они — как раз для ду­ ши. Для огрубевшей и грубеющей. Откуда, скажите, приходят в армию вот эти ду­ ховные уроды, для которых пет ничего святого? Да от нас с вами. Из наших обустроенных квартир, на­ пичканных холодным хрусталем и престижными «стенками». Право слово, мне хочется отмыться и закричать, не символически, а по-настоящему: «Ка-ра-ул! Мы сами себя грабим...» Сергей МИРОНОВ. Наверное, есть и другие мнения как о фильме, так и о проблеме в целом. Мы готовы продолжить разговор — предоставить слово читателям,; - S 25 августа 1989 года рыбный мурман