Рыбный Мурман. 1989 г. Апрель.

РЫБНЫЙ МУРМАН Портреты словами 7 К АКИМ бы длительным ни б-лл рейс, моряк ощу­ тит под собой твердую землю. И даже если это родной берег, а экзотичный остров в далеком Карибском море, все равно приятно пройтись по ули- ткпьские острова ]; дверец губернатора; е о дворе цам. На снимках (слева направо): моряки ТР «Хибин- ш колы . ские горы» в порту Виллемстад (Нидерландские Ан- Фото автора. Я тоже приглядывался, правда, без подсказки. И в поезде, пока мы ехали в -Москву, и в самолете по пути в Лиму. На палубе БМРТ «Па­ вел Стрельцов», с экипажем которо­ го вместе уходили в тропики, он на­ чал готовить тралы, едва успев наки­ дать крепких слов (мягко сказано) основному экипажу за дерзкое со­ стояние промвооружения. Все осмот­ рел сам. все прощупал собственными руками. Но работу своих молодых помощников, мастеров Василия Яло­ вого и Игоря Чужикова, не проверял, полагался на них полностью. Когда трал струился за бортом, казалось, не заходил в каюту. То в задумчивости мерил длинными шагами палубу, то застывал на месте и вглядывался в черноту душной ночи — будто мог подсказать что-то Южный крест, то бежал на мостик и не отрывался от «мерцающих приборов. И буквально цепенел, когда мешок выползал на слип. Вечерами он тосковал. По жене («Выросла без родителей, некому ей там помочь»), по детям («Подзабудут отца до лета»). Но не жаловался на жизненные неудобства, как иные мо­ ряки, не имеющие квартир, мест для малышей в яслях, получавшие невы­ сокую зарплату. Только перед самым расставанием с экипажем я узнал, почти насильно вытащил у него, что живет он с семьей в неблагоустроен­ ном деревянном доме, а очередь на квартиру в «Мурманрыбпроме» — 481-я. Не знаю, кому как, а мне показал­ ся старший мастер лова симпатичным и добрым человеком. Гурген Мадмя На пляшущей палубе транспорта «Хибинские горы» — приближался шторм — он встретил меня первым. Быстро и уверенно провел в каюту, Протянул руку, назвал фамилию. Я подумал: вахтенный .матрос. Но Гур­ ген Шаваршовнч Мадоян был одним из главных хозяев корабля — стар­ шим помощником капитана. Мы про­ вели С ним на одном судне много дней, прошли от сороковых южных широт через Панамский канал в Ат­ лантику, швартовались у своих судов и в чужом порту. И больше всего удивляло меня в этом человеке какое- то удивительное единение задора юности и серьезности должности. После школы он замахнулся на географический факультет Ереван­ ского университета. В аттестате в два ряда «пятерок» случайно втисну­ лись лишь три «четверки». В школе никто не знал лучше его экономиче­ скую географию СССР и зарубежных стран. Но оказалось, что на факуль­ тете еще до экзаменов лежал список «поступивших». Фамилия Мадояна в ли, чьи это проделки, и вызвали Ма- дояна на очередную проработку. После училища он поднимался по всем ступеням штурманской службы. Ходил на промысловых судах и плавбазах. И вот теперь на транспорт­ ном рефрижераторе, старшим помощ­ ником. Мечта его и семьи о высшем образовании, надежной профессии сбылась. И в беседе он не преминет подчеркнуть, что помогли ему в этом русские люди. . Одного факультета Мадояну пока­ залось .-мало, и он заочно одолевает еще и. технологический в своем учи­ лище. — Зачем это? — спросил я его. Мадоян стал очень серьезным: — Ой как нужно. Принимаем ры­ бу, спорят технолог промысловика и наш рефмеханик. А заче.м спорить, когда я знаю, как — по науке. Жена у Мадояна из его же школы. Приехала в Мурманск — совсем по- русскн не могла говорить. В магазин стеснялась пойти. Чтобы быстрее ос­ воилась. даже дома не откликался, если заговаривала на родном языке. Слушаю Мадояна и думаю о тех ревнителях национальных языков (в Прибалтике и других республиках), которые пытаются отгородить их бес­ просветными заборами от русского. Даже в дореволюционное время вы­ дающиеся люди из окраинных наро­ дов России не считали себя интелли­ гентами, не освоив русского языка. И не страшило их, что в национальном В лексиконе застрянет какое-либо рус- К ское слово. Мадояны растят двух ребятишек. Когда случилась беда в Армении, он был в море, а жена с сыновьями — недалеко от Ленинабада. Трое суток спал в радиорубке — дожидался ра­ диосвязи. Родным его, можно ска­ зать, повезло: дом развалился, но в нем никого не оказалось. Мать вы­ шла во двор, брат на тракторе в по­ ле выехал, жена и сестра с детьми на свежем воздухе гуляли. Долго я не решался спросить Гур­ гена, что он думает о Нагорном Ка­ рабахе, о трениях между армянами л азербайджанцами. — А что думать? — очень серь­ езно посмотрел он на меня, когда я все jive задал этот вопрос. — Мы всегда жили рядом и не приглядыва­ лись, какой кто национальности. Вме­ сте работали, семьями роднились. Страсти выгодны кому-то. кто боится разоблачений в коррупции. Я вспомнил матроса азербайджан­ ца с «Павла Стрельцова» Дильгама Алиева. У того образование пониже — десять классов, стаж морской по­ меньше, но сказал он мне почти сло­ во в слово то же самое. Тот вырос в семье каменщика (мать — домохо­ зяйка), и Мадояны всегда зарабаты­ вали на жизнь честным путем. ...Однажды я поднялся на мостик, не задумываясь, как одет. Гурген Шаваршович Сежливо, но твердо остановил: — Нельзя. У нас так пе принято. И тени улыбки не было на его ли­ це. С. ДАЩИНСКИЙ. Тихий океан. Март 1989 года. (Окончание следует.) Г Л М Н О Г И М И ЛЮ Д ЬМ И встреча- ешься в море. Не разойдешь­ ся на корабле — не на улице. Каж­ дый интересен, все долго помнятся. Н ' иные особенно прорисовываются в сознании и в сердце. Михаил Олейник Легко узнавали старшего мастера лова, по огненному клину бороды, с мостика и с бака. И когда однажды Олейник прошелся по промысловой палубе, отсвечивая бритой головой и выскобленным подбородком, многие таращили глаза. — Ты, что ли, Миша? — Майор?! И улыбка была у человека иной — не пряталась в усы, а открыва­ лась широко и свободно, и черты ли- % ца сузились и размягчились. Сбросил Михаил Олейник в один миг годков десять из своих тридцати девяти. — Зачем это неудобство на эква­ торе? — охватывал он пятерней не существующую уже свою достопри­ мечательность. — Загорим, а побли­ же к дому еще более рыжую заве­ дем. Михаил Олейник из тех неудобных для нас людей, которые неизвестно что могут выкинуть. Даже родствен­ ники его не понимали, почему он ме­ нял так много профессий, отказывал­ ся от выгодных мест и брался за не­ удобную работу. С ледокола «Киев», например, неожиданно сиганул в бригаду гослова на реке Кола. Не всегда увольнялся сам, иногда ему — осторожно или не очень — намекали. Не к месту мог сказать, что думает («Баренцево море загуби­ ли — взялись за другие»). Не за­ думывался, что правда в голом виде тяжела и нелегко тому, кто с ней поведется («Должно быть так, как есть, а не так, как мы хотим ви­ деть»). Не скрывал, как .многие, что накануне выпил («А что у меня — рот завязан?»). Не прощал обид («Не дам себе в щи наплевать»). Первые помощники на промысло­ вых судах, где он закрепился после заочной мореходки, передавая эки­ паж, говорили иногда сменщику: — Приглядись.., Что-то в нем... не 4 £ ю г о . . . КТЕР нем, конечно, не значилась. И он уехал в Ленинград, в мореходное училище, почти совсем не зная рус­ ского языка, подсознательно, интуи­ тивно почувствовав, что такой вот окольный путь может вернуть к лю­ бимой географии. Пото.м ходил в'мо­ ре из Мурманска, Матросом. Помня Ереванский университет, не решался заглянуть в Мурманское высшее мо­ реходное училище. Но однажды все же сосчитал ступени. — Идите на экзамены. — сказали ему, заглянув в аттестат и трудовую книжку. — Как — сразу? — подивился он. — Да, абитуриенты уже собрались. Он сдал все предметы уверенно и спокойно. Выпускники его курса и сегодня при одном упоминании Мадояна рас­ тягивают рты в улыбки — неисто- щим был на выдумки и розыгрыши. Всем курсантам давали одинако­ вый, разумеется, отпуск, а ему хоте­ лось прихватить дней побольше, и он старательно, очень серьезно доказы­ вал в кадрах: — Прилечу в Ереван, а автобус к нам через день ходит. Привезет в райцентр, если не поломается, а в горы без ишака не пойдешь. Пока дома узнают, что сын едет, пока со­ берутся, встретят — еще сутки-двое ИрОЙДуТ..а И некоторые е.му верили. Как тот первокурсник, которому он продавал полярные надбавки. — Слушай, у меня четыре поляр- ки, зачем мне столько? Купи две, — предлагал он новичку. Сговорились на пятидесяти рублях. Тот подсчи­ тал — выгодно. — Все честно, — уверял Мадоян. — Иди в бухгалтерию, заполни бланк, с меня спишут — тебе запишут. Пока тот шел, торопливо звонил знакомой бухгалтерше: — Раечка, к вам чудак заглянет за бланками. Ради бога, скажи, что кончились, пусть в канцелярию к ректору идет. В приемной ректора быстро поня- *