Рыбный Мурман. 1988 г. Июль.

1 Об авторе Ливадний Н и кол ай Ива* нович родился л 1937 г о ­ д у * С таврополь с ком кр ае . В М урм ан с ке ж и в е т с 1963 года . Печататься начал еще студен том (с ти хи , новеллы ). В «По­ лярной правде»» и «Ком ­ сомольце Заполярья» о п уб л и ко в ан о м но го рас* с ка зов из ж и з н и по д р о с т ­ ко в . Два р а с с ка за вош ли й ко л л е к т и в н ы й сбор ­ н и к «69-я параллель» . Тема «Дети и война» т - всегда $ го волновала . И продолж ае т волнова ть . Детство и ю н о с ть е го прош ли в годы о к к у п а ­ ц и и . О д е тя х войны на ­ писана повесть «Брат мой П аш ка» . Д а н ны й о т ­ р ы в о к р а с с ка зы в а е т о П аш ки ном отце , Федоре Барыш еве , про то типом ко т о р о го стал норенной м урм а н ча н и н . Литературный конкурс / / (К ЕДОРА БА РЫШ ЕВА ВЫ ЗВАЛИ В ШТАБ Чг ФЛОТА . И направили в Америку. Выдали необходимые документы. Дали два дня отпуска. По­ знакомили с командой, в составе которой находился и Чуркин. Опять вместе? — радовался тот, крепко об­ нимая друга. После боя при снятии десанта оци встретились впервые: лежали в разных госпиталях, Поговорили о друзьях-товарищах. О своей «мошке» — ' малом морском охотнике, расстрелянном в Мо­ товском заливе. Погоревали о Косте Кожевникове. Помолчали. Погадали о будущем. Никто толком нё знал о существе нового назначения. «За что такая честь?» — недоумевал и сейчас Фе­ дор Барышев, шагая домой по знакомым улицам Мурманска. Сожженный, вспоротый бомбами, погруженный в темень полярной ночи, Мурманск поразил его су­ ровостью и ощущением сжатой пружины. Разбитые каменные здания по проспектам Ленина и Сталина зияли пугающей чернотой пустых квартир и лест­ ничных пролетов. Кругом, словно кресты на клад­ бище, высокие трубы сгоревших деревянных домов. Особенно много их увидел он в районе Железнодо­ рожных поселков. Казалась невероятной, глядя на все это, сама мысль о том, что можно под бомбами не только .жить, но работать и воевать в сожженном городе,- скованном арктической стужей, во мраке полярной ночи. «Как не похож теперешний Мурманск на тот ве­ селый город довоенной поры!» — огорчался Бары- шез, жадно вглядываясь в каждый дом, в каждую часть города. Из Росты, куда он добрался на катере из Поляр­ ной, штаба флота, до Жилстроя — путь небли­ зок. Правда, часть его, вдоль залива по Нижнерос- тинской дороге, он проехал на попутке. В кузове находились военные. Они сопровождали какой-то груз. Барышев не уловил в их рг.зговоре, в их ли­ цах, во всем их поведении паники или обреченно­ сти. Напротив, они оставили в его памяти впечат­ ление сосредоточенных людей, которые нацелены :на что-то очень важное, и готовых выполнить это важное до конца. Машина свернула в торговый порт, а Барышев пошагал на Жилстрой, на Рабочую улицу, где был его дом. Как не терпелось ему увидеть его целым и невредимым! Но до Жилстроя еще шагать и шагать! Тем более он пошел через Петушннку, чтоб посмот­ реть на судоверфь. Но чем дольше он шел по горо­ ду, тем покойнее становилось у него на душе. Город не казался ему пустым, тем более обречен­ ным, хотя на улицах, заваленных огромными гру­ дами чернеющего снега, он не увидел оживленного движения. Но все и всё, что он видел, с чем и с кем встречался, виделось ему в том напряженном состо­ янии. когда имеют право спрашивать у всех, в том числе и у него, Барышева: «А что ты сделал для спасения города?» При этом военные привычно, как и на флоте, «козыряли» друг другу и ему, Бары- шеву. Гражданские всматривались в него и как-то ло^особеиному светлели их лица. А может, это ему п ф казалось на радостях от встречи с родным го­ родом?! Но вот ведь какая-то женщина даже поздо­ ровалась с ним! Впрочем, не останавливаясь, про­ шла мимо сосредоточенной походкой. Барышев прибыл в Росту утром, часов в девять. Пока он ехал, шагал по разбитым дорогам Мурман­ ска, прошло часа три. По прошлому опыту он знал, что в городе в эту пору зимы светлело поздно и то • на какой-то там час-полтора, не более, а потом сно­ ва полярная ночь все скрывала, укутывала и при­ давливала плотным, тяжелым мраком. И когда он взошел на скалы Петушинки, чтоб увидеть с их высоты родную судоверфь, было уже часов двенадцать. Полярная ночь еще не поглотила залив и можно было разглядеть снующие по нему катера, судоверфь и причаленные к стенке корабли. В каком состоянии находилась судоверфь он, разу­ меется, не мог определить, но то, что она не разби­ та. не погребена, не превращена в груды развалин, а работает — это вне всяких сомнений. Значит, живы! Значит, уберегли. Значит, не слом­ лены! Так думал Барышев, нисколько не удивля- ясь а, наоборот, радуясь нахлынувшему чувству благодарности городу за это. Он не знал и не мог еще знать, что в этот самый день начальник Главсеврыбпрома батальонный ко­ миссар Тупиков подписал приказ об окончании по­ стройки нового траулера «Победа», Федор Барышев после зимовки на «Камчадале» лио совету старика Позднякова перешел в траловый хрлот. И нисколько не пожалел об этом. И сейчас, глядя с высоты Петушинки на темнеющие силуэть} корпусов верфи, где не раз ремонтировался дб войны, он неожиданно для себя уловил раздражаю­ д щий запах свежей рыбы и ему стало вдруг жарко. Он расстегнул полушубок, несмотря на сильный январский мороз. Где-то за горизонтом продолжало бродить невидимое солнце, освещая слабеющим за­ ревом синие сумерки короткого, как выстрел, дня. Унимая волнение и вглядываясь в густеющий за­ лив, Барышев стоял до тех пор, пока не продрог. Застегнув полушубок, он решительно направился до­ мой. ОМА ЕГО ВСТРЕТИЛ СТАРИК ПОЗДНЯ ­ КОВ. Он сидел в уцелевшей квартире Бары- шевых на втором этаже; один в холодном полураз­ рушенном и покинутом здании. — Федька, ты?! — поразился старик, высохший до желтизны. — Вот та-ак?! — Волнуясь, обнял и долго не мог оторваться от холодного с мороза гос­ тя. Потом, немного успокоившись, сел на расшатан­ ный стул, начал несвязно рассказывать о жизни при­ фронтового города. О бомбежках. Об эвакуации. О судоверфи. Глаза его виновато слезились, словно он каялся во всех своих смертных грехах, И вдруг начал жаловаться: — Нет писем ни от кого. Никто не помнит мово адреса. Никто. Всем застило. Не нужон стал. Не ну- жон, Федя... И Пашка, пострел, обещался писать. Не пишет! Галочка как-то прислала письмецо... Вот где-то тут лежало... — старик начал суетно искать его. Не нашел. Н. Ливадний \ывок из повести Барышеву стало жалко старика Позднякова. Он никогда не видел его таким потерянным и предель­ но одиноким. И он ощутил в себе самом тяжелую и острую вину свою перед стариком. И не только пе­ ред ним, а и перед всем разрушенным и сожженным городом. Это л его довел до такого изнеможения, я — и никто другой, подумал он, глядя на старика; ему бы с внуками нянчиться, а он воюет. И — один. От этого чувства больно и сильно застучало серд­ це у Федора Барышева. Он крепко обхватил руками голову, которая внезапно закружилась, и большие круги поплыли у него перед глазами. Как долго это продолжалось, он не мог опреде­ лить, но когда оторвал онемевшие руки от висков, то увидел, что старик, продолжая сидеть неподвиж­ но на стареньком стуле, как-то странно смотрит на него. В комнате стоял устойчивый холод. Старик при­ вычно поднес ко рту озябшие руки, начал греть их. Спросил простуженным голосом: «А ты-то как? На побывку? Надолго?.. Жена-то. Надежда, пишет?» — и снова поднес высохшие кисти рук ко рту, поды­ шал на них: — Выдержат ли они там? — Помол­ чал, ожидая ответа. Не дождался, продолжил: ~ Мы-то, думается мне, выдюжим. Вы бы только не заробели... Тяжко? — Тяжко, — честно признался Барышев. — Хватило б сил у вас там, на фронте... — ста­ рик Поздняков сочувственно посмотрел на усталое лицо Барышева. — А у нас тут — хватит. Нам мно­ го не надо. Вот посижу дома малость, отойду, от­ мякну душой... А завтра — в цех. Отдохнул — и будя." Другим надо. Начали пить чай с сахаром, принесенным Бары- шевьш. Старик Поздняков порозовел, повеселел. Начал шутить. И неожиданно для Барышева сказал: — А я помню, как тебя встречали после зимов­ ки на «Камчадале». Ты тогда из Ленинграда при­ ехал. Весь Жилстрой гордился: как же! И среди на­ шего брата герои есть... Да, было времечко... -** старик помолчал и спросил внезапно, будто выстре­ лил: — А теперя — куда? — Да куда-то посылаю*, | куда — неизвестно, — слукавил Барышев. Значит — важное дело, — Заключил старик Позд- Е яков и с надеждой посмотрел ни Барышева: начит, считаешь —- выдюжим? Ну дай-тр бог..; От порыва холодного ветра задрожали, зазвенька- ли зашторенные окна, качнулся слабый огонь в лампе. Старик Поздняков зябко поежился, но не стал дуть в высохшие ладони, в, обхватив ими теп- лый стакан с чаем, хитровато улыбнулся: — Я ить Дубок-то ваш уберег... Да... Целехонек стоит... Я ить ему короб смастерил, не хуже твово. Тепло ему под снегом. Вот такое дело-то вышло. И виновато добавил, пряча глаза: — А вот сна-, сти, твои и свои, не довелось... Да... Сгорели каш то... вместе с сарайками еще в августе... Так что —• це обессудь... — Да что вы, ей богу, — растерялся Барышев. — Будем живы, будут и снасти. — Да эт-то верно, — согласился старик Позд- цяков и глубоко вздохнул. Они долго еще говорили* Заснули, забылись на часок-второй коротким тре­ вожным сном. Первым поднялся старик Поздняков, собрался было уже уходить на судоверфь, да замеш­ кался, решая, будить ли гостя. Но тот сам проснул* ся. Отлет Барышева в Москву, был назначен на завт< ра, и он хотел пойти на почту отправить письмо Q станицу, а заодно и выполнить кой-какие поручений друзей и начальства. Старик Поздняков отправился на судоверфь. Федор Барышев тоже было направил* ся туда, да старик сказал: — Нельзя. Порядкй строгие — прямо ужасть... Но в словах старика Барышев не уловил осужд$< ния этого и остался доволен. Он надолго задержался на почте. Правда, денеяй ный перевод семье в станицу оформил быстро, $ письмо не получалось: то слишком мрачное (о ра* нении), то слишком легковесное. Он искал слова^ которые бы согрели, поддержали всех вместе и каж< дого в отдельности. Из газет Барышев знал, чтф враг не дошел туда, но как военный человек, побы* вавший в боях и узнавший силу врага, он уже допу* скал мысль, что это — возможно. Он боялся это; мысли, стыдился ее, гасил в себе пораженческие нотки и никому не говорил об этом. Он понимал умом и сердцем, что его семье, как и всем сейчас, тяжело. Но чем и как помочь им, кроме как своей жизнью? Иного решения он не видел... Так и не написав в письме о ранении своем и предстоящей поездке в Америку, он отправил пись­ мо. Вышел на улицу. Рассвело. Растаяла, раздвинулась темнота полярной ночи, и бледный день, словно инвалид на костылях, приподнимался над темнеющими сопками* И над самой высокой Варничной сопкой он увидел огромную луну и рядом с ней — крошечную пуль­ сирующую звездочку. Барышев посмотрел на часы: шел двенадцатый час дня. Уже потом, в теплой й далекой отсюда Америке, он с поразительной яс­ ностью вдруг подумал: где еще можно увидеть пол­ ную луну в мерцающем свете дня? Только у нас, в Заполярье... Когда он, выполнив все поручения, вышел на площадь Пяти Углов, началась воздушная^ тревога. Он не знал укрытий и продолжал идти за бегущими впереди двумя женщинами. Выли сирены, в воздухе над городом появились аэростаты. Они огромными громадинами, качаясь, неторопливо плыли над ули­ цами и домами, поднимаясь вверх, прикрывая со­ бой людей. В общем гаме Барышев уловил нара­ стающий мерный гул немецких самолетов. Вскоре началась бомбежка. Недалеко от Барышева, где-то в километре от него, рвануло так, что задрожала земля под ногами и вспыхнул огромный сноп яркого пламени. Барышев упал в твердый сугроб, поцара­ пал лицо, но не почувствовал боли, а ощутил толь­ ко, как бегут теплые липкие струйки крови по щеке и шее за ворот полушубка. Когда он поднялся, то не увидел женщин. Бомбы продолжали рваться уже за заливом. Зенитки не переставая стреляли, пронзая густеющую темноту, полярной ночи яркими молниями снарядов. Цела ли судоверфь, тревожно подумал он, вгля­ дываясь в пожар, возникший на месте разорвавшей­ ся бомбы. Пожар был сильным, и Федор Барышев заспешил туда. Придя на место взрыва, он узнал, что бомба угодила в здание госбанка и уцелевшие сотрудники его собирали горящие деньги. Бежали со всех сторон люди, быстро уносили раненых, раз­ бирали кирпичи, лестничные пролеты, извлекали из-под них трупы убитых, тушили огонь, собирали деньги. Федор Барышев вместе со всеми работал до тех пор, пока не погасили огонь, нашли всех, ко­ го завалило, и не собрали уцелевшие деньги. •О ВЛАДИВОСТОКЕ к ним присоединился Шу« шаков. И они благополучно перелетели Тихий океан. Приземлились в Сан-Франциско. Большой, теплый город. Вода и зелень кругом: живи — не хочу. Ни тебе бомб, ни тебе смертей. Пробыли в Сан-Франциско недолго. Посадили горстку советских людей в поезд, и погромыхал он через всю Америку с запада на восток, с одного побережья на другое. По ночам Барышеву снился один и тот же сои. Стоило только смежить веки, как возникала одна и та же картина: мать, жену и сыновей гитлеровцы ве­ зут в наглухо запертых вагонах куда-то в Герма­ нию, а он, их защитник, их сын, отец и муж, зиает об этом, но ничего не делает, чтобы освободить их» Он не видит их лиц, не слышит их голосов, но он точно знает, что о н и там, в. вагоне, забитом креп» ко-накрепко толстыми досками. Длинный-предлин- ный состав с заколоченными вагонами все идет и идет мимо Барышева, а он стоит без движения и Н икакая сила не может оторвать его от земли, что- ы что-то сделать для освобождения своей семьи и дсех, кто там находится. И только мерный пере­ стук чугунных колес и мельканье — до головокру­ жения — бесконечных вагонов с замурованными в них людьми,- Просыпался Барышев в холодном поту, лежал без движения до утра с открытыми глазами. А за окнами проплывала чужая страна, по которой его вез неизвестно куда чужой поезд. (Окончание на 12-й стр.) В 1 рыбный мурман 29 июля 1988 геда