Рыбный Мурман. 1987 г. Декабрь.

Литературная страница Владимир Смирнов П р о з р е н и е Экологическая поэма Робко дверь приоткрыв В освещенную празднично залу, Грузноватый, Сутулый Он боком неловко вошел И кивнул головой, И на стул опустился устало И заерзал, смущаясь, Не зная, зачем приглашен. Он сидеть не привык — Старый мастер горячего цеха. Лить металл — это да! — И стоять, И потеть у печей. А любая планерка, летучка •— Лишь только помеха. Все равно не прибудет металла От жарких речей. Вот опять — совещанье. За круглым столом — Все начальство. Все строги и торжественны, Хоть отправляй на парад. И впервые подумал он: Жаль, что не выкроил часа И потертый пиджак Не украсил колодкой наград. Комбинат — не в прорыве. И «Правда» хвалила недавно. (Даже строчкой о нем Всей' стране сообщила статья.) Третий год комбинат Постоянно справляется ' ‘ ' с планом, Хоть директор и молод — Годится ему в сыновья... Старый мастер вздохнул, Папиросы нащупал в кармане, Тут же выдернул руку — Каких уж ему папирос! Но поднялся директор: — Сегодня у нас — не о плане. Нам не менее важный Решить бы сегодня вопрос... И пошел... И пошел... «Экология... Выброс... Очистка...» (Не слыхал еще мастер Мудреней директорских слов.) И с листков, как пример, Приводил многозначные числа, А потом, в заключение, Вдруг обвинил стариков: Мол, металл выдавая, Попутно природу губили, Потравили озера И газами выжгли леса. Да и можно понять: Непростительно молоды были, Где уж думать о внуках — Росли бы цехов корпуса... Ох... Вдруг сердце кольнуло... Колеблется зала в тумане. Тихо меркнут светильники. Голос чуть слышен вдали. Да о чем он, директор? Как будто бы — Нет, не о плане — О лесах, Об озерах Среди заполярной земли. Да; он помнит... Действительно, Как же пустынно здесь было, В самом центре Лапландии, В царстве полярных ночей. Лишь слепая пурга Над палатками ведьмою выла, И сосульки над входом Бренчали, как связка ключей Из короткого сна. Окунаясь в немыслимый холод, Утопая в сугробах, Спешила в цеха молодежь. Рос в лесу комбинат, А за озером строился город, Подчиняясь единому Главному слову «Даешь!» Ртом хватая застывшие Рделые капли брусники, Парни шумно будили Веками нетронутый лес. Словно знали они: Эта медь, Этот кобальт и никель В сорок первом, Замученном, Будут нужны позарез... Посветлевшая зала Всплыла из седого тумана, И директорский голос Окреп, опустившись с высот: — О печальных делах наших рук Рассказал я немало. Будем думать над этим. Сегодня, пожалуй, и все... Старый мастер поднялся — Сутулый, Медлительный, Грузный, — Коридором прошел И направил шаги к проходной, Так свербило в душе. И еще не бывало так грустно, Хоть по графику завтра И был у него выходной. За воротами он Закурил, наконец, папироску, Подошел к озерку. Ветер гнал за волною волну. Он на камень присел У корявой безлистной березки И надолго задумался, Тихо смотря в глубину. Что он видел? *— Массовку... Веселое было гулянье. Вся бригада его После премии вышла сюда. Как ярился костер На огромной зеленой поляне. Как в артельном котле Для ухи закипала вода. Как закидывал удочку, Истово веря в удачу... Но тревожная мысль Вдруг ужалила, точно змея: Ведь рыбачил он здесь! Да еще как отменно рыбачил. Почему ж за сто верст Уезжают его сыновья? И дошло до него, Будто этого только и надо, Что в незримых глубинах Не водится рыба давно, Что — спасибо соседству Родного его комбината — Серой травлены воды И шлаком засыпано дно. Где поляна знакомая, Сосен зеленые ветви?.. Только тени деревьев Черней телеграфных столбов. Да какие ж пожары Прошлись по-над берегом этим? Сколько ж лет здесь не будет Ни ягод теперь, ни грибов? Низко стелется дым. Горько в горле от каждого вздоха. А за озером — город. Увы! — он пока что не сад... Что ж ты, мастер, стыдишься? Ведь ты поработал неплохо. Не смотри на пиджак — Там сейчас ордена не висят... Над вершинами тундр Тихо катится бурое солнце. И тяжелая, мутная Плещет в карьере вода. Одинокая птица Над берегом вьется и вьется И не может никак Даже места найти Для гнезда. О НА с любопытством рассматривала цветы, росшие в белых пластико­ вых стаканчиках из-под ке­ фира. Если такие стаканчи- . ки с зеленью умело разме­ стить. может получиться очень оригинальное украше­ ние для кухни. Крошечный зимний сад. Когда-нибудь ведь у них тоже появится своя отдельная кухня, и ее нужно будет украсить. Ког­ да-нибудь появится... Надо будет запомнить эти стакан­ чики. Он медленно размешивал сахар в кружке, стараясь по­ давить глухое раздражение, которое вызывали громкие крики и шаги, то и дело раз­ дававшиеся в коридоре после швартовки. Привыкнуть к этим возбужденным чужим голосам было так же трудно, как и к молчанию главного двигателя. Они сидели в каюте и пи­ ли чай. За иллюминатором виднелся пустой причал, чуть присыпанный снегом, рельсы, рефрижераторные ва­ гоны, серые постройки пор­ та. Позади у него было шесть месяцев промысла, у нее — столько же терпели­ вого ожидания. — Через два месяца по­ сле отхода, — сказал он, — стармеха совсем доконала яз­ ва. Мы работали в стороне от основной группы и связа­ лись с калининградским док­ тором по радио. Доктор ска­ зал немедленно везти боль­ ного на базу. А база где? До нее бежать и бежать... — Ты помнишь Зину Сми- рякову? — перебила она. — Теперь у нее другая фами­ лия: Зейналова! Муж тоже моряк, сейчас где-то около Аргентины работает. При­ глашала на свадьбу — толь­ ко я не пошла: с кем маль­ чишек оставить? — Помню, — сказал он. — Конечно, помню — высо­ кая такая... Так вот, был шторм, и ветер бил в скулу. До базы вместо суток бежа­ ли полтора суток. Бедный Иваныч... Мы пичкали его от желудка, а у него, оказы­ вается, сердце прихватило. Вошли в каюту, смотрим: серый-серый такой лежит... А у нас только валидол и валерьянка... Да-да, — кивнула она. — А Сережка вчера пятер­ ку по русскому получил. Первая пятерка по русскому в этом году. Говорит, для папы старался. Чувствуешь, как тебя сын любит? — Почему первая? • Ведь уже идет вторая четверть? — он недовольно взглянул на нее. — Ну ладно, разбе­ ремся... Мы подбежали к базе, стали швартоваться — и не выходит, — волна, ве­ тер. Когда третий раз попро­ бовали подойти к ней, стар- мех умер. Не успели, на ка­ ких-то полчаса не хватило его сердца... — Господи! Что ты гово­ ришь! — вскрикнула она с испугом. Алюминиевая ло­ жечка выскользнула из дро­ жащих пальцев и звякнула об пол. — О ком это ты? — Я же говорю: стармех наш... Иваныч. — Сердце? — Выходит, что сердце. Она потерянно молчала, потом тихо спросила: — А дети у него есть? Семья? — Есть сын — взрослый уже мужик, в армии служит. А насчет семьи не знаю. Когда уходили в рейс, — бы­ ла, а теперь не знаю. Гово­ рят, ему от жены плохое письмо пришло. Вроде после этого и слег. Мы-то думали, язва... — Какое письмо? — В точности никто не знает. Иваныч ведь не из тех, кто в жилетку плачется. Мы потом только пепел на­ шли в банке да край обго­ ревшего конверта Но гово­ рят, плохое письмо. Нельзя такие в море посылать. Го­ ворят, очень плохое пись­ мо... — Ты ведь с ним третий рейс ходишь? То есть хо­ дил, — поправилась она. — И последний. Выгрузи­ ли его на базу, а через час капитану передали, что сде­ лали все возможное, но... Крепкий был мужик, никогда бы не подумал, что у него с сердцем неладно. — Несчастье какое, — снова вздохнула она. — Ро­ дители мне тоже письмо при- — И премию дали, хоть и небольшую, но очень приго­ дилась к празднику. — Так ты сегодня отгул взяла? — За счет отпуска, — вздохнула она. — Еле вы­ просила. —- Как Римма? Не руга­ етесь? — Разве ты не знаешь? Ты не получил моего послед­ него письма? Нет? Ты что, был такой скандал! Ты же знаешь, при тебе еще к ней компании начали ходить. Пили, ругались... Я раз ска­ зала, два, а на третий по­ скандалили, и она выгнала нас... Месяц искала, все-та­ ки сняла комнатку. Правда, Рассказ ВСТРЕЧА А. Соколов , МЕХАНИК-НАЛАДЧИК М У РМ А Н С К О Г О ТРАЛОВОГО ФЛ О Т А слали — ждут в гости... По­ едем? — Не знаю, — он нагнул­ ся и положил ложечку на стол. — Рыба ловилась пло­ хо, вспышками. Полыхнет где-нибудь — и всей гурь­ бой бежим туда. Капитан с технологом ругаются, матро­ сы злые ходят... — А Мишу вчера в сади­ ке ругали — дерется много, — перебила она. — Каждый день в углу стоит... — Нас спас только пал­ тус, — теперь перебил уже он. — Не было бы его — не было бы пая... — Чуть не забыла! — всплеснула она руками, — у Вити завтра день рожде­ ния, пойдем? — Пойдем. Ты читала о матросе с «Румба»? Нет? Такую ерунду написали! Па­ рень весь рейс... — А отпуск тебе дадут? Надо все-таки к родителям съездить, помочь им. Отец еле ходит, а мать... ты хоть писал ей? — Да, сначала. Потом только РДО давал, поздрав­ лял с праздником. Как-то все времени не было на письма. Да и что писать, в море все одинаково. День ото дня не отличишь. — А Миша-то. знаешь, как тебя ждет! Принесла ему шоколадную фигурку, белоч­ ку, так он поставил ее в хо­ лодильник и сказал, что съест только с папой! Вот уже три месяца каждый день утром открывает холодиль­ ник, смотрит на белочку и спрашивает, когда папа при­ дет. — Мужчина, — улыбнул­ ся он. — А на заходе решил ничего не брать, чтобы сде- понировать валюту... — Значит, снова уйдешь в море? — Не знаю, как получит­ ся... Последний месяц при­ шлось по две подвахты вы­ ходить; устали как черти, а они, — он показал пальцем вверх, — при входе в залив заставили зачем-то выгру­ жаться на базу1 И так на три недели рейс продлили, а еще и здесь на двое суток за­ держали! У консервщика на­ шего путевка в Дом отдыха «сгорела»... — А меня грамотой на­ градили! — похвалилась она. далеко теперь в школу и са­ дик ездить. Да и воду с ко­ лонки носить®надо...- — Так парень тот на «Румбе»... — он вдруг осек­ ся и, словно очнувшись от сна, взглянул на нее. — Как воду с колонки? Какую воду? — Да мы в другое место переехали! — с упреком вос­ кликнула она. — Ты меня совсем не слышишь. Он помолчал, заставляя работать память, чтобы вспомнить все произнесен­ ные ею слова. — Светлана, бедная, — обнял ее так нежно и креп­ ко, как умел обнимать толь­ ко он. — Бедная моя Свет­ ланка... — Саша... — она села к нему на колени и положила голову на твердое плечо му­ жа. Так они сидели молча несколько минут. За это время ему вновь вспомнилась та швартовка ночью, тело старшего меха­ ника, завернутое в одеяло и уложенное в корзину, раска­ чивавшуюся между корпуса­ ми судов, вспомнились тоска о детях, беспочвенная, но по­ чти неизбежная ревность, треска, брызгавшая кровью в лицо, бессонные ночи перед самым возвращением судна в порт... Она тоже сейчас ощущала эту разлуку, как долгую пыт­ ку: его редкие радиограммы, пьяная хозяйка с изуродо­ ванным злостью лицом, бо­ лезни детей, тихий плач в подушку — тихий, потому что на соседних подушках посапывают будущие моряки («как папа!»), тяжелые вед­ ра с водой из колонки, ко­ торая, как назло, стоит так далеко... Вытерев набежав­ шие слезы, она с надеждой, которая была ему знакома уже не один год, прошепта­ ла: — Если бы у нас был дом... — Да, — так же тихо согласился он, гладя ее во­ лосы. в волнах которых впервые заметил несколько седых нитей. И, поняв, что она имеет в виду нечто боль­ шее, чем отдельную кварти­ ру, четыре обжитых угла, повторил*. — Если бы у нас был свой дом... — и крепче прижал ее к себе. 9 18 декабря1887 года