Рыбный Мурман. 1986 г. Октябрь.

• Мораль и право* = Т РИ уголовных дела, три пре­ ступления, похожих по сзоей сути, как близнецы-тройняшки. Огово­ рюсь сразу — тут не будет зверских грабежей, преследований и прочих ак­ сессуаров детективного жанра. Здесь куда проще и обыденней. Преступники шли к этим уголовным делам всю свою жизнь, постепенно формируя свое сознание, подгоняя свой образ жизни под совершенные преступления. Итак, дело N9 1. Соколова Лидия Ивановна, 1940 года рождения, без оп­ ределенного места жительства (можно называть бомж или «бич» — суть од­ на), занятий, ранее судима шесть раз за проживание без паспорта или без прописки, дважды судима за бродяж­ ничество. Последний раз из колонии освободилась 21.12.82 г. До последнего суда, состоявшегося 15.01.85 г., как уже говорилось, не работала, жила на сред­ ства матери, сестры, двух сожителей, переходя от одного к другому, но больше жила у первого, назовем его Петр Петрович. Соколова трижды за­ держивалась приемником-распредели­ телем ГОВД, дважды выходила из не­ го с направлением на работу, но оба раза до отдела кадров нч доходила. После третьего задержания отправилась прямо в колонию все с той же 209 ст. УК РСФСР, т. е. за попрошайничество, бродяжничество или ведение иного па­ разитического образа жизни — так трактуется официально эта статья. Начать работу Соколову уговаривали не только сотрудники милиции, но и сестра, и мать, и сам Петр Петрович, он «даже выгонял ее, не пускал, но она приходила снова, сидела под дверью и тихо плакала», и Петру Пет­ ровичу приходилось впускать ее в дом. В конце концов, Петр Петрович однаж­ ды утром проснулся и не обнаружил рядом своей подружки. Тогда он понял, что ее забрали в милицию. И Петр Петрович в своем объяснении горячо пообещал: «Соколову больше не буду содержать никогда!» А чем же сама Соколова объясняет свое тунеядство? А очень просто: «Не кочу работать и все». Да и, согласитесь, трудно привыкать к труду, если 19 лет не работала, хотя более 10 лет находи­ лась в колонии, где должны были ее исправить, зажечь в ней трудовой энту­ зиазм. Но вот какая стойкая женщина оказалась: не смогли ее переубедить суровые люди в погонах. Дело № 2. Кирьянов Николай Влади­ мирович, 1950 года рождения. Его тру­ довой путь: 12 раз сменил место ра­ боты, подолгу не задерживался нигде. Причина почти всех увольнений — про­ гулы. В 1981— 1982 годах он не работал 8 месяцев, было возбуждено уголовное дело, так как вел паразитический образ жизни. 19.04.82 г. он устраивается на тарный склад, суд же состоится 26.04.82 г. Суд гуманно решает: «уго­ ловное дело дальнейшим производст­ вом прекратить, т. к. в настоящее вре­ мя Кирьянов Н. В. трудоустроен и мо­ жет быть исправлен мерами обществен­ ного воздействия». Как же отнесся Кирьянов к решению суда? А вот как: уже через три меся­ ца его уволили за прогулы, и 28.1.85 г. он был осужден народным судом по влополучной ст. 209 УК РСФСР. Дело Не 3. Варанкин Виктор Ивано­ вич, 1935 года рождения, трижды су­ дим по ст. № 209. Последний срок на­ казания закончился 18.8.84 г. Не ра­ ботал. Из его объяснения: «Существую (!) и питаюсь на средства жены, хотя денег она на водку не дает. У меня взрослые дети, и я у них брал не больше рубля. Стеклотару не собирал и не сдавал». Нужно сказать, что ж е­ на — бывшая — долго не соглашалась его прописать, потом сжалилась, пропи­ сала. Она показывает: «Деньги требу­ ет, но я не даю, пьет на средства слу­ чайных знакомых, которые посылают его за спиртным, затем пьют с ним. Пустую посуду он сдает и пропивает». Дочь: «Отец приходил к нам. Я иног­ да просила его сходить в магазин за продуктами. Сдачу он никогда не от­ давал». Заключение нарколога: «Со вкусом спиртного познакомился в 9 лет, зло­ употребляет алкоголем с 20 лет, пере­ нес четыре белых горячки, находился в ЛТП, продолжает злоупотреблять спиртным. Выносливость к алкоголю снизилась, пьет дробными дозами, бы­ стро засыпает, сформировалась физи­ ческая зависимость от алкоголя, упот­ ребляет суррогаты, алкогольная дегра­ дация личности. Диагноз: хронический алкоголизм третьей стадии». Вот три житейские трагедии, три сгоревших костра человеческих судеб. Причина одна — тунеядство и пьянст­ во. Кстати, у первых двух тоже хрони­ ческий алкоголизм. Не работают, по­ тому что пьют. Пьют, потому что не работают. Такой вот прочный пороч­ ный круг. Эта проблема беспокоит обществен­ ность, ею занимаются сотрудники ми­ лиции, работники суда и прокуратуры, медики. Решить ее нельзя кавалерий­ ским наскоком— уж очень она много­ гранна, много нюансов имеет, хотя суть столь разноликих виновников при­ чины ее возникновения одна — неже­ лание работать. А. О. Лукьянов, председатель Канда­ лакшского городского народного суда: — Проблема бродяжничества и ту­ неядства неоднозначна. Во-первых, мы сами создаем предпосылки для ее су­ ществования. Начнем с того, что бро­ дяге нужно где-то спать, особенно в холодное время года, и для него лю­ безно распахнуты двери подвалов и вкладов, если у него нет средств к существованию. (Но средств у них дей­ ствительно нет, а они существуют!). Трудно вести учет за сдачей грибов, ягод, особенно стеклотары. Да и вооб­ ще, сколько надо сдать бутылок, что­ бы это считалось общественно полез­ ным трудом? Одну, десять, сто? Сколь­ ко нужно денег для прожиточного ми­ нимума? У нас норм нет. Кто такой бродяга? Это лицо, не имеющее постоянного места жительст­ ва и прописки. Тунеядец прописку име­ ет, но не имеет места работы. Да, они существуют. Существуют за счет уже сказанного, кроме того, воруют, бра­ коньерствуют, убивают домашних птиц и животных. В том виде, в каком они есть, — би­ чи для общества бесполезны, даже опасны. В чем наша работа с ними? Ну, вот один из аспектов: у бродяги нет документов. Мы обязаны его пас­ портизировать. Мы это делаем, при том для них бесплатно. Посылаем за­ прос туда, где он последний раз был, собираем множество других докумен­ тов. Мы выдаем ему паспорт, трудоуст- чердаков. Это на совести домоуправ­ лений. Кроме того, их сердобольно пу­ скают сожительствовать. Далее, бродя­ ге нужно одеваться и питаться — род­ ственники, знакомые и просто прохо­ жие дают ему старую одежду, еду, деньги. Во-вторых, существующие юридиче­ ские законы позволяют так называемо­ му бичу обходить их, выискивать ла­ зейки. Сбор грибов и ягод, сдача стек­ лотары являются общественно полез­ ным трудом. Возможность сожительства: один че­ ловек прописывает на своей жилпло­ щади другого, не находящегося с ним ни в каком родстве. Если жилая пло­ щадь удовлетворяет нормам, закон эту акцию позволяет и, более того, за­ прещает отказ в прописке. В-третьих, бродяге сложно трудоуст­ роиться. Администрация предприятий под разными предлогами старается от­ казать ему в работе. Руководителей можно понять, так как это почти всег­ да плохой работник — работать-то он не привык и не хочет. А исправить его может только труд, общественно полез­ ный труд. Откуда берутся? Виноваты воспита­ ние, среда, окружение, уровень жизни. Мы стали жить хорошо, и нам не жаль выбросить старые, но еще целые туф­ ли, а бродяга их подберет, не жаль дать ему 20—30 копеек. На мой взгляд, есть возможность (неполно, конечно) решить проблему — воспитательно-трудовые профилак­ тории, где бичи занимаются общест­ венно полезным трудом. В некоторых городах ВТП существуют, эта практика себя оправдывает. Другая возможность — при каждом ОВД создать хозрасчетные отделы, где будут содержаться эти лица различные сроки, и выводить их на работу на предприятия. Ибо, еще раз повторяю, исправить их может труд, труд и толь­ ко труд. Об этом же мы беседовали с заме­ стителем начальника Кандалакшского городского отдела внутренних дел А. П. Лазуровичем: — Очень мягок закон, применяемый к бичам. Он позволяет им четыре ме­ сяца в году не работать. И лишь после этого мы можем привлекать их к уго­ ловной ответственности. Если он физи­ чески здоров, не имеет денежных раиваем. Но он заявляет, что хочет жить и работать, предположим, в Бар­ науле. Мы обязаны выписать ему про­ ездные документы, выдать деньги на питание до Барнаула. А он выходит а соседней области, продает проводнику билет и снова «бичует» до очередного задержания. К сожалению, у нас нет в этом плане преемственности в рабо­ те между милицией соседних областей. А надо бы передавать его со станции на станцию, проверять его продвиже­ ние до пункта назначения. Как правило, все бичи имеют за­ долженности за пребывание в медвы­ трезвителе, за алименты. Короче, этот контингент не только не приносит пользу государству, а является его по­ стоянным должником. Секретарь Кандалакшского гориспол­ кома Л. И. Маслова: — Милиция сетует на то, что сложно доказать паразитический образ жизни тунеядца. Например, у него больная мать, он не работает, пропивает ее пенсию, но считается, что занимается уходом за больным человеком. С категорией подобных людей мы сталкиваемся в основном при их тру­ доустройстве. Как правило, это лица судимые. У нас есть список осужден­ ных в настоящее время. ГОВД направ­ ляет нам сообщение, что в скором времени из колонии освобождается имярек. Мы заранее ищем ему место работы. На предприятии за ним за­ крепляется наставник, шеф. На наблю­ дательной комиссии мы заслушиваем руководителей, как у них ведется ра­ бота с этими людьми. Другими слова­ ми, то, чем мы занимаемся, является профилактикой бродяжничества. Чтобы не было отказов в трудоустройстве, в направлении на работу указывается сле­ дующее: «Исполнение решения наблю­ дательной комиссии обязательно». Но наши подопечные с предприятий очень скоро уходят, и мы их теряем из поля зрения. Некоторые из тех, кто освобождает­ ся из колонии, имеют инвалидность, заболевания, препятствующие трудо­ устройству. Таких людей мы направля­ ем в Дом для престарелых и инвали­ дов. Ну, вот видите, сколько хорошего де­ лается для бродяг и тунеядцев. Да только они не замечают этого или не хотят замечать. А что же думают обо всем этом исследуемые? Одна 27-летняя дама, четырнадцать месяцев не работающая, презрительно процедила мне: «Да что вы в душу лезете? Что вам надо? На­ доели все. Отстаньте, вы мешаете нам жить НОРМАЛЬНО». Другой, с уже седыми висками, рас­ суждал не так категорично. Он непо­ нимающе смотрел на меня, дескать^ почему это он ненормально живет? 47 лет прожил, было нормально, а теперь нет. А за эти сорок семь лет было все: и развод, и ЛТП, и колонии. И это, по его мнению, — нормально. Как бы ни были различны все эти бичи, их объединяют более или ме­ нее постоянный район обитания, отсут­ ствие собственности, семьи, алкого­ лизм, непонимание необходимости тру­ да. Все они на мой вопрос: «Как вы считаете, труд в чашей стране добро­ вольный или обязательный?» едино­ душно отвечали: «добровольный», т. е. хочу работаю, хочу нет. Или вот, например, в марте 1984 го­ да из ЛТП выходит здоровый 30-лет­ ний мужчина, живет с семьей, не ра­ ботает, объедает детей и а мае 1985 го­ да вновь отправляется туда же, в ЛТП. Сам он объясняет это так: «Мы с ж е ­ ной решили, что так выгоднее, если она будет работать, а я — по хозяй­ ству дома». Выгоднее для кого? Дп% общества? Для семьи? Для него? Самое интересное, что привлечь к ответственности за тунеядство обоих этих, с позволенья сказать, мужчин нельзя: оба жили на средства родст­ венников, что не является нарушением закона. Первому мать ежедневно дава­ ла три рубля на «опохмелку», второго кормила жена, которая и сама была не прочь выпить. Как назвать образ жизни 20-летней девушки, уехавшей со своим знакомым в Грузию? Там она жила четыре года у него на содержании, в октябре про­ шлого года приехала в родной город, чтобы впервые получить паспорт. Три года назад работники милиции открыли в районе городской свалки поселение бичей — теплые землянки, бурты для хранения овощей, емкости с брагой. Откуда брали? А добренькие руководители, вместо того, чтоб везти «некондицию» в свиноводческий сов­ хоз «Заря», машинами отправляли не- сбереженные овощи и фрукты пряме­ хонько на свалку. А там уже ждала «бригада». Тщательно перебрав, отсор­ тировав, запасалась на зиму. (Да не пришлось им перезимовать...) Не гну­ шались «поселенцы» и объедками кол­ басы, хлеба и супы варили из уже вываренных костей. Сдавали бутылки, найденные на свалке. На выпивку хва­ тало. Да еще «самтрест» — бражка. Весело жили! Конечно, затрагивать, высвечивать проблемы легче, чем решать их. Что могу предложить я? Может быть, уже­ сточить законы, строить больше воспи­ тательно-трудовых профилакториев, от­ крывать при ГОВД спецотделы. Что-то делать нужно, ведь бичи обкрады­ вают нас. Это из-за них мы недодаем тонны стали, кубометры газа, центнеры хлеба, тем более что сами они поль^ зуются всем этим. ^ Это они, когда стемнеет, как мыши, возятся в подвалах и на чердаках, укла­ дываясь на ночь поудобнее. Это они темными тенями ходят меж ­ ду нами, особенно не беспокоясь и не боясь, — не пропадут. Один мой зна­ комый говорил: «Я сельдь-беломорку не ловлю — покупаю коробку одеко­ лона «Сирень» за 9 руб. 60 коп, еду на дамбу — есть у нас такое место — и меняю одеколон на селедку. Беру сколько надо. Бичи там селедкой промышляют. Однажды отвез им два кило сала, вот уж довольны были! Где уж им пропасть с такой заботой о них. В этой проблеме есть еще одна сто­ рона: предположим, мы найдем какое- то чудесное средство, бичей повсе­ местно не будет. Но как сделать, чтоб они не появлялись вновь, не вырастали из сегодняшних школьников? Средство одно: не быть равнодушны­ ми, не проходить мимо нашкодивш#;- > первоклашки, отнять сигарету у юнЪ^У под жесткий общественный контроль трудового коллектива взять прогульщи­ ка... Многие наши беды происходят не от каких-то там пережитков, а от позиции: моя хата с краю... О. БУНДУР, г. Кандалакша. Рис. А. ЗАЙЦЕВОЙ . 31 октября 1986 года 8 РЫБНЫЙ мурман