Рыбный Мурман. 1986 г. Май.

• Здравствуй, праздник литературы! • Прокопий ---------------------- ЯВТЫСЫЙ Крошка хлеба Когда из тундры возвращаюсь, из бесконечных зоревых кочевий, беру ломоть поджаристого хлеба и вижу в незакатный час вечерний поля далекой зрелой целины. Я слышу пенье налитых колосьев, горячее дыханье знойной жатвы и различаю голоса комбайнов, как хорканье быков оленьих в стаде, что силою крутой наделены. Хотел смахнуть с ладони крошку хлеба, как вдруг перед глазами, словно в фильме, земля предстала с черными полями, и с ветром, разметавшим пепел зерен, и с плачем обездоленных детей. Я вновь увидел в невесомой крошке сирот войны, исхлестанных бедою, . и день и ночь с надеждой ждущих v хлеба из горестных натруженных ладоней безмолвных одиноких матерей. Когда домой из тундры возвращаюсь, из бесконечных зоревых кочевий, беру ломоть поджаристого хлеба и вижу в незакатный час вечерний поля далекой зрелой целины. И руки землепашца, те, что нежат и берегут первооснову жизни — растущий хлеб, как первого младенца. Я говорю спасибо хлеборобу от имени печорской стороны. Валентин УСТИНОВ — Гимн Б ольшой Отважные парни, шальные ребята, умельцы по стали, моторам, солярке, когда вам пригрезились ваши фрегаты, в каком водоеме заросшего парка? Откуда возникла в вас эта забота: фанера, ножовка, аргонная сварка, движок с разнесенного вдрызг мотобота, ночная, воскресная злая работа? Зато (для' неведавших вроде подарка) суденышко: парус, бушприт полуаркой и целых три метра от борта до борта! Лети же, наш борт, от движенья смелея, туда, где соборы звенят друг за другом, туда, где из звездных ковшей Водолея сливаются в целое Сухона с Югом. Ты чуешь, как жарко целуются речки? Как тесно им в ложе два тела ворочать? Как трудятся днем, как беснуются ночью — едино сейчас и отныне вовеки, рождая Двину, величавую дочерь. ----------------- Фрагмент Северной Двине Поклон тебе, воды ведущая в море! Прими нас на грудь, как в досюльные боли снесла на груди новгородцев в Поморье в извечном их поиске поля и воли. Открой нам знобящие сиверки в лица. Раскинь свои плесы в песчаных уборах. Даруй дождепадов звенящие спицы, и зной медоставов твоих, медосборов. А там, где огромные солнца июля по дугам закатов янтарно-зеленых нисходят на землю в малиновом гуле, пройдя на прощанье огнем твое лоно, — открой нам врата во вселенную сына, в края, где сливаются зори в лазори, где белые ночи танцуют на льдинах... Открой нам, великая, Белое море! А мы грозопадом веселого Юга, стрекозами Сухоны, Вычегды кровью клянемся тебе и клянемся друг другу идти по тебе с добротой и любовью. ------------------ Василий БЕДОВ Одна из крупных работ Васи­ лия Белова последних лет — книга очерков о жизненном укладе северной русской дерев­ ни, о народной эстетике. Назы­ вается эта книга «Лад». Мы публикуем небольшой фраг­ мент главы «Спутник женской судьбы», рассказывающей о роли льна в жизни крестьян­ ства. Вязка рыболовных снастей Никто не знает, из какой древности прикатилось к нам обыкновенное колесо. Никому не известно и то, сколько лет, веков и тысячелетий, из каких времен тянется в наши дни обычная нить. Но временной промежуток между рождением нити и ячеи был, вероятно, очень недолгим. Может . быть, ячея и ткань появились одно­ временно, может, врозь, одна­ ко всем ясно, что и то и дру­ гое обязано своим появлением пряже. А возможно, впервые и ткань, и рыболовная ячея бы­ ли сделаны из животного воло­ са? Тогда они должны пред­ шествовать пряже. Гениальная простота ячеи (петля — узе­ лок) во все времена кормила людей рыбой. Она же дала на­ чало и женскому рукоделью. Рыболовные снасти люди вя­ зали испокон веку. Для рачи­ тельного земледельца это за­ нятие, как и охота, не было обузой или простой забавой. Рыболовство на Севере всегда считалось добрым хозяйствен­ ным подспорьем. Эстетическое и эмоциональное начало в этом деле так прочно спаяно с ути­ литарным (хозяйственно-эко­ номическим), что разделить, выделить два этих начала по­ чти .невозможно. Неподдельное и самое тесное общение с природой (вернее, не общение, а слитность, кото­ рая сводит на нет ужас небы­ тия. смерти, исчезновения), со­ перничество с природой, ра­ дость узнавания, риск, физи­ ческая закалка, какое-то стран­ ное самораскрытие и самоут­ верждение — все это и еще многое другое испытывают охотник и рыболов. В предвкушении тех испы­ таний человек может стоиче­ ски, целыми' вечерами вязать сеть, добывать в глубоком сне­ гу еловые колышки для вер­ шей, сучить бесконечную льня­ ную нить. Инструмент вязальщика прост и бесхитростен. Это, во-первых, раздвоенный копыл наподобие женской прялки, во- вторых, берце или берцо — дощечка, от ширины которой зависит ширина ячеи и на ко­ торую вяжутся петли. Нако­ нец, плоская можжевеловая иг­ ла с прорезью, куда наматыва­ ется нить. Вязали дети и старики, под­ ростки и здоровые бородатые мужики. Вязали в первое же выдавшееся свободное время, используя непогоду или меж­ сезонье, устраивали даже по­ сиделки с вязанием. Лишь ува­ жающие себя женщины избега­ ли такого вязания. Они смот­ рели на это занятие с почтени­ ем, но слегка насмешливо. А почему, будет понятно, если мы поближе познакомимся с чисто женским художественным твор­ чеством, которое как бы завер­ шает весь сложный и долгий путь льна — спутника жен­ ской судьбы... Перевод с ненецкого. I ik Игорь ШКЛЯРЕВСКИЙ- Далеко — на равнине веков из грядущего вижу двадцатый. Хатынь, Хиросима, Вьетнам... Братья, не время ли нам сказать наше трудное слово о веке двадцатом? — Все века перекрыл по утратам! — f yMUT на могилах трава, каждом доме — хозяин, и в каждой стране — голова, и только Земля наша — дом без хозяина, ' мотается неприкаянно 27 километров в секунду! С лебедями, с росой, с хлорофиллом, — единственная звезда — на счастливом расстоянии от Светила... Чуть ближе, чуть дальше — всему конец. Владимир КРУПИН Сегодня Мурманск встречает желанных гостей — участников литературного праздника «Дни Баренцева моря». Мы хотим напомнить читателям отдельные странички творчества некоторых наших гостей. ------------------------------— Отрывок из поэмы хрустят под ногой печально. Провоняли и пахнут войной! А уже на вершине кургана появляется фата-моргана — внуки в очереди за водой... Слово о мире И что же на ней творится? Ьражда, как старая хитрая крыса, прогрызает дырки в полу, в одном углу затыкаешь, прогрызает в другом углу... На скорбящих путях земноводного круга Ближний Восток на плите азиатской кипит, как горшок. Даже звери в беде понимают друг друга. Общий разум смиряет их пред бедой. Чили в решетки бьет головой. Только стихла пальба во Вьетнаме, как уже загремело в Ливане. Где-нибудь да кровит человечество, словно тело в нарывах, — кровит и зудит беспрестанно. Ослабев от вражды бесполезной, обливаются кровью Иран и Ирак, солнце село в руины. Люди, где же наш разум единый? От войны до войны день и ночь громыхают заводы, отравляя текущие к правнукам воды. Идешь по косе песчаной — панцири мертвых раков Л е в ы й ж е н и х КОРОТКИЙ РАССКА З В Мурманске никто не удивляется, если две девуш­ ки, говоря о женихах, спра­ шивают: — Он у тебя какой: ле­ вый, правый? Под этим вопросом кро­ ется вот что. Юношей в Мурманске, непричастных н флоту, почти нет, и они, кроме того, что делятся на разные специальности, де­ лятся в главном на две пар­ тии — те, кто, выйдя на корабле из Кольской губы, поворачивают налево, и те, кто направо. Те, кто налево, идут в загранплавание. Это чаще всего торговый флот, «торгаши», а те, кто идет вправо, идут в Арктику, на тяжелую работу прохожде­ ния Северного морского пу­ ти. Это трудяги. Знакомый, избороздивший всю Арктику мореман, го­ ворил мне, что левых от' правых он отличит с одного взгляда. — По какому признаку? — По виду, а главное — РЫБНЫЙ мурман по разговорам. Кто налево ходит, у нас их «леваками» зовут, как сойдутся даже два человека, и пошли про барахло, да куда выгодней ходить, да какой язык, кро­ ме английского, лучше учить. Ну, может, еще про женщин поговорят. А мои трудяги как сойдутся, все про работу, про работу и про работу. Где какие льды, где как шли. Я понимаю, что деление огрубленное, и не хочу оби­ жать торговый флот. Но факт есть факт — работя­ ги Арктики почти никогда не уходят в левые рейсы. Если списывают торга­ шей, они не идут в Аркти­ ку. Обычно назшдят работу на берегу. Не смогут они в Арктике, так говорил мой знакомый. Но списывают их редко, они держатся за ме­ сто, в разговорах сдержан­ ны. Есть о чем подумать мур­ манским девушкам. ЗНАМЯ С КУЛИКОВА Сажусь на коня вороного - Проносится тысяча лет. Копыт не догонят подковы, Луна не настигнет рассвет. Сокрыты святые обеты Земным и небесным холмом. Но рваное знамя победы Я вынес на теле моем. Я вынес пути и печали, Чтоб поздние дети могли Латать им великие дали И дыры российской земли. ГИМНАСТЕРКА Солдат оставил тишине Жену и малого ребенка И отличился на войне... Как известила похоронка. Зачем напрасные слова И утешение пустое? Она вдова, она вдова... Отдайте женщине земное! И командиры на войне Такие письма получали: «Хоть что-нибудь верните мне...» И гимнастерку ей прислали. Qna вдыхала дым живой, К угрюмым складкам прижималась, В юности взглядом я останавливал кровь! И на глазах заживала глубокая рана. Взгляд и кровь, как Луна и отлив океана. А всего-то была роковая любовь. Я смотрел! И срастался порез на глазах, а всего-то был уличный страх... Я не верю, что выхода нету! Если волю нацелить и взгляд не дробить, не зазастить бельем на балконе планету, можно кровопролитие остановить... -Юрий КУЗНЕЦОВ Qua опять была женой. Как часто это повторялосьI Годами снился этот дым, Она дышала этим дымом — И ядовитым, и родным. Уже почти неуловимым. ...Хозяйка юная вошла. Пока старуха вспоминала, Углы от пыли обмела И — гимнастерку постирала. Бывает у русского в жизни Такая минута, когда Раздумье его об отчизне Сияет в душе, как звезда. Ну как мне тогда не заплакать На каждый зеленый листок! Душа, ты рванешься на запад, А сердце пойдет’ на восток. Родные черты узнавая, Иду от кремлевской стены К потемкам ливонского края, К туманам охотской волны. Прошу у отчизны не хлеба, А воли и ясного неба. Идти мне железным путем И знать, что случится потом. 23 мая 1986 года