Рыбный Мурман. 1985 г. Сентябрь.

Литературная страница Константин Бельхин Многие мурманчане помнят Костю Бельхина. По его работе в «Полярной правде», а в годы войны — в редак­ ции армейской газеты «Часовой С еве­ р а » и затем в «Красной звезде». По его стихам. Тонким, лирическим и проникнутым глубокой любовью к Родине. «К каждому стихотворению в годы войны нужно подходить с осо­ бой меркой, — говорил Бельхин, — учит ли оно воевать. Е сли оно моби­ лизует чувства, мысли, волю бойца — такое стихотворение партийно». Родился Константин Яковлевич Бельхин в 1912 году в д. Аки Высо­ когорского района Т атарской АССР. Учился в Казанском университете. Служил в армии. В 1937-м приехал в Мурманск, который стал дл я него родным и близким. Погиб во время боев на Курской дуге в 1943 году. В 1965 году Мурманское издатель­ ство выпустило небольшой сборник, в который вошли 2 2 стихотворения поэ­ та. Однако в газетах, журналах воен­ ных лет, бережно хранимых женой Юлией Александровной и другими родственниками, друзьями, тетрадках, письмах остались десятки, сотни сти­ хов, неизвестных читателям. Сегодня мы публикуем подборку именно таких произведений — из га- v *?I военной поры, семейных архивов. «Высокий, стройный, большеголо­ вый, он привлекал внимание людей и располагал к себе мягкой, подкупаю­ щей улыбкой, — писал о Бельхине его товарищ журналист Борис Федо­ ров. — И глаза у него были светлые- светлые. А голос — как музыка, пе­ вучий, сильный, уверенный». И стихи Бельхина, как его голос, музыкальные, певучие, спокойные, уверенные. «Для Бельхина не было большего счастья, чем рождать своим словом жгучую ненависть к врагу и своим ж е словом рождать большую любовь к солдатам...» — говорил ленинград­ ский писатель Михаил Левитин. Образные строчки поэта — яркое доказательство этой ненависти и любви. Беломорская колхозная На краю земли Полети с полуночи, ветер МОЛОДОЙ,' Распахнись, веселый, над синею водой. Пусть придет высокая синяя вода С рыбою серебряной в наши невода. Дружною ватагою в полный водоем Двинем лодки легкие, песни запоем, Песню морю Белому, солнцу и ветрам О колхозной радости, подаренной нам. Мы улов серебряный выберем сполна. Нас качнет соленая ш алая волна. Не зевайте, кормщики! Размахнись, гребцы, (Смелые, бывалые терские ловцы! С криком реЮт чайки над синею водой. Полетел с полуночи ветер молодой. Февраль, 1940 г. $ Ясной этой ночью морозной мне бы войти на небес высоту,- снять, не ж алея, богатства звездные, сияний мятежную красоту. Звезды , что в небе холодном горели ночами бессонными надо мной, хотел бы сверкающим опереньем все подарить тебе, земной. * * * Мы зрели, крепли на родной земле, На нашей, русской, но в огне и в дыме, Испивши горя злого, в тридцать лет Мы становились мудрыми, седыми. Я вижу светлый час, когда мы вновь Взрастим наш сад, примятый, обгорелый, И встретим нашу позднюю любовь И нашу раннюю, невянущую^ •'зр ел о сть . Март, 1943 е. Здесь край земли, земли родимой, русской. Недаром пройден путь тысячеверстный от Горького, от Киева, * от Курска сюда, на северный советский полуостров. От века никого не приласнал он, суровый край снегов, туманов, бурь. А мы вошли, как в крепость, в эти скалы, мы встали здесь на смертную борьбу. Орда фашистская не убежит от смерти, разбойных, подлых дел не повторит. Мы приговор огнем и кровью чертим н а снежных кручах Муста-Тунтури. Февраль, 1942 г. Весь мир- его сущая Родина Биографы пишут, точности ради: «Родина его — Кутаисская губерния, совсем небольшое село Багдади...» Мнимая точность, Неверная! Из края в край шагами большими почти вся земля им пройдена. И, надо сказать, совсем не фальшивая, весь мир — его сущ ая родина. Он встал, головой доставая радугу, раздвинул ширью плеч небеса и, чтобы не ветхой радостью радовать, стал эту радость выделывать сам. Друзья-товарищи (Отрывок из рассказа) К ак будто с пашни не спеша, По склону гор, к реке Идет боец. Усталый шаг, П овязка на руке. Н а камень сел, достал кисет, — Уважь, зем ляк, скрути - г - С одной рукой привычки нет, ^Не покурил в пути. В бою сегодня на заре 5Немного оплошал, Меня, конечно, в лазарет.,, Д а я не улеж ал. Тоска взяла — терпенья нет. Л еж ать обидно мне, Когда война на целый свет, Когда зем ля в огне. И ду к товарищам, к друзьям . Не ликовать врагу, К оль мне штыком владеть нельзя, Т ак пулей помогу. Мы всюду восемь человек; Бы валы х северян. С вязали дружба нас навек И кровь горячих ран. З а самым храбрым из восьми На смерть мы шли не раз, И смерти не страшились мы, А смерть страшилась нас. Она летела с кручи гор. Тонула в буйстве рек, А мы воюем до сих пор, Все восемь человек. ...Ну, мне пока к своим шагать, Скрути еще, дружок! Пошел с винтовкой за плечом Туда, где близок враг, Где Лица бурная течет. Где бой гремит в горах. Ноябрь, 1941 г. Любил я в юности березу под окном. Весной она шумела на ветру, дрем ала сладко летом поутру и вся осенним загоралася огнем; см еялась, пёрвою осыпана порошей. Мне каждый ветви взмах понятен был И МИЛ. ■ Я жизнь, как белую березу, полюбил и до седин любить ее не брошу. Октябрь, 1940 г. Здесь северные рубежи Наш край суров. Под небом хмурым застыли в схватне гор кряжи, и лес лежит медвежьей шкурой, Здесь северные рубежи. Под снегом спит зем ля родная. Но славных битв следы свежи — здесь билась армия стальная за северные рубежи. Б огат наш край и неприступен. Не зарься, враг, и не кружи — Мы штык и глаз свой не притупим, храня родные рубежи. r -s a s r 4 Славное оружие Нас минами зловредными накрыть исподтишка задумала отпетая бандитская башка. Мол, стану бить неистово... Да все наоборот: бьет по башке фашистовой советский миномет! Ночыо предательски ветром пойман, бился, р евел океан разъярен. Ночью страшная слов обойма радиограммою в порт ворвалась: «Снег, ветер двенадцать баллов. Л ьдом окован, экипаж ослаб. Р у л ь сорван, машина встала, следите радио, гибнем, «Руслан». Гибнут... А где-то сверкают звезды , где-то спокойно спать легли... Вдруг заревели и в черную бездну ринулись черны е корабли. Соленая ярость росла и росла, и ветер бесился и грудью ломил. Обледенев, обессилев, «Руслан» взм етнулся на гребне и мачты склонил. В звизгнули блоки, и шлюпки в панике бросились океану в объятья. В синем просторе. Высоко, высоко, Гордо парит над долинами сокол. В чащ е зеленой поет соловей Нежную песню подруге своей. Т енькнула вдруг тетива, И высоко В небе со смертью встретился сокол. Крылья, что сокола вихрем носили, Связаны крепко смертельным бессильем. П адает сокод... Поет соловей, Участи горькой не зная своей. Нежную песню ему не допеть — В чащ е зеленой раскинута сеть. Сокол окончил смертельный полет. Песню свою соловей не поет. Молодая осень Дней осенних вереница Неприветлива для глаз — Улетают с криком птицы, Н ад ручьем листва кружится. Дождик, лужи — старый сказ. Я сегодня так же весел, Как бываю весел в мае. Так ж е полон звонких песен. Мне уют квартиры тесен, Я свой голос поднимаю З а твои просторы, осень, З а раскрашеиность предместий, З а листву, что ветер носит. З а грибное чернолесье И за шум угрюмых сосен... * » * Товарищ! Н а тысячи верст напряги сердце свое, зренье и слух — на землю советскую, л езу т враги с холодом смерти, с безумьем разрух. Б ей , товарищ , врага заклятого огненной бурей, ливнем свинца! Громом орудий греми, наша клятва, на верность Отчизне сына-бойца. Октябрь, 1941 г. РЫБНЫЙ МУРМАН 6 сентября 1985 года