Рыбный Мурман. 1985 г. Май.

s 3 С Р АЖ А ЛИ С Ь с врагом образным, публи­ цистическим словом советские литерато­ ры. В годы Великой Отечественной войны в газетах Карельского фронта, Северного фло­ та, в боевых частях и соединениях служили Александр Жаров, Николай Панов, Валентин Катаев, Александр Ойслендер, Владимир За­ водчиков и многие другие известные мастера слова. Другие, как Константин Симонов, Ев­ гений Петров, Владимир Ставский, приезжа­ ли в командировки. Сегодня мы публикуем подборку стихов, созданных поэтами-фронто- виками во время войны и после нее о на­ шем крае. Все написанное ими на Севере и о Севере составило бы не один солидный том. Константин СИМОНОВ ГОЛОС ДАЛЕКИХ СЫНОВЕЙ Метель о бревна бьется с детским плачем, И на море, вставая, как стена. Ревет за полуостровом Рыбачьим От полюса летящая волна. Бьют сквозь метель тяжелые орудья, И до холодной северной зари Бойцы, припав ко льду и камню грудью. Ночуют в скалах Муста-Тунтури. Чадит свеча оплывшая в жестянке, И, согревая руки у свечи, В полярной, в скалы врубленной землянке Мы эту ночь проводим, москвичи. Здесь край земли. Под северным сияньем Нам привелось сегодня ночевать. Но никаким ветрам и расстояньям Нас от тебя, Москва, не оторвать! Москва моя, военною судьбою Мать и сыны сравнялись в грозный час: Ты в эту ночь, как мы, готова к бою, Как ты, всю ночь мы не смыкаем глаз. Опять всю ночь над нами крутит вьюга И в скалах эхо выстрелов гремит. Но день придет — от севера до юга Крылатая Победа пролетит! Александр ЖАРОВ С тобой, Москва! Мне сказал командир-подводник: — Не во сне я, а наяву Повидать бы хотел сегодня Дорогую мою Москву. Грудью встать на ее защиту Там, где к ней подползает враг, — Только с Севера до Москвы-то Расстояние — не пустяк. Я кричу ей через пространство: «Не в твою ли, столица, честь Многотонный фашистский транспорт Мы вчера потопили здесь? С фронта быот, поражают с тыла Злых тевтонов мои друзья. К аж ды й день умножая силу Не твою ли, Москва моя? П о ночам, затаив дыханье, К аж ды й наш заполярный пост В блеске северного сиянья Видит грани Кремлевских звезд. Светят сполохи огневые, Моряков увлекая в бой... Бейся, сердце родной России, Нашей доблестью штормовой! Больше яростного дерзанья, Флота Северного сыны! М ы ничем, кроме расстоянья, От Москвы не отделены». 1941. Николай БУКИН Прощайте, скалистые горы! Прощайте, скалистые горы, На подвиг Отчизна зовет! Мы вышли в открытое море, В суровый и дальний поход. А волны и стонут, и плачут, И плещут на борт корабля. Растаял в далеком тумане Рыбачий — Родимая наша земля. Корабль мой упрямо качает Крутая морская волна. Поднимет и снова бросает В кипящую бездну она. Обратно вернусь я не скоро. Но хватит для битвы огня. Я знаю, друзья, что не жить мне без моря. Как море мертво без меня. Нелегкой походкой матросской Иду я навстречу врагам. А после с победой геройской К скалистым вернусь берегам. Пусть волны и стонут, и плачут, И плещут на борт корабля. Но радостно встретит героев Рыбачий — Родимая наша земля. Николай ФЛЕРОВ М О Р О Ш 1CА Серые камни. Волна на волне. Тучи — Как ставни В небесном окне. Но сразу дорожка Станет светлей, Только морошка Мелькнет меж камней. Час ли ненастный, Трава ли темна — Зорькою ясной Дымится она. Здравствуй, морошка, В хмуром краю! Полярная стежка, Тебя узнаю: Даяняя ль. Та ли! Кажется, та Из камня и стали Встает высота... Тут мы и стали. Помню, тогда. На дни! На недели! На час ли! На год! Волны шумели. Волны нам пели: Подмога придет. Волны нам пели. Пули нам пели. Сверху Гранитные Камни летели: Мы — над волнами, Враги — наверху. А между нами — Морошка во мху. А между нами — Ходи стороной — Наш и фашистский Заслон огневой. Силы — ни крошки. Кто еще мог, Лезли к морошке В оранжевый мох. Смертная стежка Не свод блиндажа. Как же, морошка. Была ты свежа!.. Други, крепитесь. Вот он идет, Северный витязь. Северный флот! Вот уже рядом Матросский десант. — Выдадим гадам!— Сказал лейтенант. И — по морошке. По скалам, По мху — К фрицам, Что в лежке. Как псы, наверху... ...Та пи. не та пи! Как будто бы та. Та, что мы брали. Стоит высота Та же морошка KpacHeei вдали. Лет же немножко — Все тридцать прошли. Ягодка рыжая У высоты. Как это выжил я. Помнишь ли ты!.. Дмитрий КОВАЛЕВ 2 На бывшей границе За шестьдесят девятой параллелью Единственная оставалась пядь... И этот столб, Для полчищ ставший целью,— Как смог он До конца здесь устоять)! Сюда осатанелый бесноватый Своих отборных егерей бросал, Пески пустынь прошедших И Карпаты. Он их на крайний случай припасал. Подплывший кровью снег, Гранит изрытый. Полярный мрак, Просвеченный огнем... А столб маячил на скале, открытый — Как на тельняшке, полосы на нем. В строчащих автоматах. Как в трещотках. Ревущий в штыковых отборный сброд... А столб стоял. Четыре буквы четких, Как грудь, Бесстрашно выпятив вперед... Морской волны густая соль и горесть. И даже чахнет ягель на хребтах... Да упаси нас, уцелевших, совесть. Подумать хуже о других фронтах, Где, сбив столбы, Враг путь устлал костями, Синь погасив И лампочки купав. Где Брестскими стояли крепостями Солдаты, В окружение попав. От мелких превосходств. Понятий местных. Кощунственных = В огромности войны. Е Над памятью погибших Е Неизвестных = Священно чувство Собственной вины. Е Но тот, = Где не сломана граница, Е Где обнаженная скала да лед, = Пусть не дает, возвысясь, заноситься, Е Но и принизить гордость Е не дает. = Владимир МАТВЕЕВ = Западная Лица Есть на Кольском Западная Лица — Небольшая, в сущности, река. Только к морю Баренцеву литься Суждено теперь ей сквозь века. В это заколдованное место Строгий путь не каждому открыт, И к тому, что мне давно известно, Может, не пробьется следопыт. А известно то наверняка мне. Что, спускаясь по ночам к реке. С нею разговаривают камни На своем гранитном языке. Рота насмерть здесь отвоевала, Но, как совесть погребенных тут. До сих пор частицы крови алой Воды беспокойные несут. Люди! Бросьте пламенные речи! Хватит на слова слова низать! Побывайте возле этой речки. Чтобы цену Мужеству познать! Бронислав КЕЖУН Е Дорога на Печенгу Я увидел июньским вечером: В небе, дымчатом, как слюда. Протянулись до самой Печенги Телеграфные провода. И увидел я — встали в памяти, Словно вехи былой судьбы. Путь-дорога, вся в снежной замети. Покосившиеся столбы. А на них — от осколков полосы... Сбиты чашечки... И гигит Рваный провод, дыханьем полюса — Белой изморозью покрыт. Но дорога была в движении: = В отпечатках подков и шин, = В гуле говора и в гудении = Санитарных автомашин. = Мчались конники, Е двигались пешие... Е Я смотрел и думал: когда Е Загудите вы вновь депешами, Е Безработные провода! Всю дорогу до окончания Можно даже пешком пройти.. Небольшое тут расстояние: На машине — полдня пути. В Заполярье, войною меченном, Есть пути куда подлинней. Но дорогою Мурманск — Печенга Мы три года шли на войне! Л1Ш!Ш1Ш1Ш1!1111ММ111111МШ11|1Ш1М111ШШ1М||1!111111Ш1111 1111111111111111111111111111!11111111111111111111111111■ I!11111111111II11II11111II1111111III III 111111II111111111111111II111Н111III 111II11 llll 1111IIIIIII111111II11111II III! i= 9 мая I9&5 года 8 РЫБНЫЙ МУРМЛН