Рыбный Мурман. 1984 г. Сентябрь.

На этой неделе исполняется 10 лет со дня учредительного съезда Всесоюзного добровольного общества любителей кни­ ги. Сегодня газета пригласила в гости нашего земляка, ревност­ ного пропагандиста литературы... На фоне людей, увлекающихся собиранием книг, мой собе­ седник — Николай Петрович Трунин — выглядит, м ягко гово­ ря, странно. Уж во всяком случае не современно. В то время как всякий книголюб почитает за счастье приобрести хорошую книгу, Трунин за неменьшее счастье почитает такую книгу... кому-то подарить. — Я уже привык к тому, что меня обязательно после каждого выступления спраши­ вают, что меня побуждает раздаривать книги, и потому, не дожидаясь вопроса, сам его задаю и сам ж е на него отвечаю. — Как же, если не секрет! — Ну что вы, какой сек­ рет! Помните, у Шота Руста­ вели: «Что ты спрятал, то про­ пало, что ты отдал, то твое». Это и есть мой ответ. — Вы говорите о выступле­ ниях... Если я не ослышался... — Нет, не ослышались. Мне выступать приходится много. Я, например, а последний раз выступал в одной школе шесть часов. Три часа в один день и три часа на следующий день. А так я разъезжаю по облас­ ти, на Диксоне был, на Шпиц­ бергене. — И о чем же вы расска­ зываете, если вас по несколь­ ку часов кряду слушают1 — Я выступаю с книгами... — То есть как с книгами! — А вот так. Видите, у м е­ ня только два книжных шка­ фа. В одном шкафу вот эти книги с автографами 101 пи­ сателя. И вот, значит, когда выступаю, я беру из них 10 книг... Или семь... Смотря сколько дают времени на вы­ ступление. А каждый авто­ граф — это целая история. Да.., Среди этих книг есть три, которые мне прислали сами писатели. Это вот, по­ смотрите, Симонов, Евтушен­ ко и... директор музея Пуш ки­ на. Вот эту вот. Когда я ее получил, то сначала удивился, почему ж * это он мне при­ слал. Но потом понял: этот музей был создан 25 лет назад. И он поначалу был бедный, а сейчас он самый богатый. Потому что нашлось 700 человек, которые ему по­ могли. И вот дирекция реши­ ла отметить десяток самых ак­ тивных. Одним из таких актив­ ных был... то есть являюсь я. Я этому музею подарил 127 м у­ зейных книг. Некоторые из них исключительной ценности. Библиографическая редкость. Ну вот это первый музей. А потом к ним прибавилось еще... Ну-ка, погодите, я за­ гляну в свою «бухгалтерию», чтоб не соврать... Да, всего я посылал книги в 147 м узе­ ев и имею... 249 благодар­ ностей... — Это что же, у вас так налажен учет, что вы можете сказать, сколько книг и кому подарили!! — Конечно... Вот, пожалуй­ ста, 1334 книги я отправил в музеи, из них 46 собраний со­ чинений, из них 25 — дорево­ люционного издания. Много таких, про которые музеи ни­ когда и не знали, что они есть. Скажем, это вот библио­ графическая редкость — соб­ рание сочинений Белинского, 14 KHsfc Знаете, до недавнего вре­ мени у меня было 100 книг с автографами авторов. Ну, я думал, можно и остановиться. Но как-то пришлось съездить на Диксон с поэтом из А р­ хангельска Сашей Аушевым... Он у меня был дома. И так ему понравилось мое собра­ ние автографов, что он оста­ вил мне свою книжку и напи­ сал, смотрите что: «В двух шкафах, как видно, неспроста, Сто автографов у вас редчайших есть. Стать сто первым скромным к вашим ста Я бы счел за подлинную честь». Так вот и получилось, что сейчас у меня книги с авто­ графами 101 писателя. — Николай Петрович, вы начали рассказывать о биб­ лиографических редкостях, подаренных вами музеям. Быть может, вернемся к ним! — Ну, хорошо... С чего бы это начать. Ладно, вот. В му­ зей Л. Н. Толстого в Москве я отправил книжку. «Яшна» она называется. Книжку напи­ сал Толстой Л. Л. Понимаете. Не сам, а его сын... Для му­ зея она, конечно, ценна. Это ведь сын Толстого. Этому му­ зею я подарил 55 книг. Или вот, скажем, музей М а ­ яковского на площади Д зе р ­ жинского в Москве. Там иска­ ли книгу «Птичница Агафья» Клавдии Лукашевич, дорево­ люционной детской писатель­ ницы. Когда узнал об этом, я ее туда принес (она у нас была). И какой-то научный со­ трудник написал об этом а журнале, вот, видите: «К нам явился известный книж ­ ник...» Ну какой я известный... Ну-ка, что там дальше? Казалось бы, почему в биб­ лиотеке музея Владимира М а­ яковского должна быть эта сентиментальная детская кни­ жка, рассказывающая о не­ обыкновенно доброй графине, у которой служит старая птичница Агафья, и маленькой графинишне Фофочке. Дело в том, что «Птич­ ница Агафья» была первой книгой, которую прочитал Маяковский. Это о ней он на­ писал в автобиографии: «Пер­ вая книга какая-то «Птичница Агафья». Если бы мне в то время попалось несколько та­ ких книг, бросил бы читать совсем. К счастью, вторая, «Дон Кихот»,— вот это книга. Сделал деревянные меч и ла­ ты и разил окружающих». Или, смотрите, в «Книжном обозрении» прочитал, что би­ блиотека Чечено-Ингушского университета ищет собрание сочинений Белинского. Так вот, такое собрание сочинений в нашей сел'.е осталось. И ка­ кое! Первая книга вышла в 1900 году, первый том. А че­ тырнадцатый — в 1948 году. Книги шли регулярно, но а течение 48(!) лет. Не правда ли интересный факт... Было и так: читаю в газете, что наша «Ленинка», библио­ тека знаменитая, ищет ряд книг, которых нет. И вижу — Бичер Стоу «Хижина дяди То­ ма». Но какая книга: издания 1895 года, которую печатала... шоколад. |ая фабрика. У нас был такой экземпляр книги — ог деда осталась... От библио­ теки имени 8. И. Ленина у м е­ ня четыре благодарности. — А шоколадная фабрика, это что... — Да, да, шоколад она вы­ пускала, вы не ослышались. А для укрепления коммерции издавали и книги. А вот «Комсомолка», види­ те, написала: создается книж­ ный фонд «Алого паруса». Ну я послал им 17 книг. И они прислали этот диплом. — «Диплом за активное участие в создании книжного фонда «Алого паруса». 4 ию­ ля 1974 года...» рыбный мурман — Исторический музей на Красной площади з Москве знаете? Я туда подарил сочи­ нения Екатерины II. Это редкость большая- — Николай Петрович, мне хотелось бы снова вернуться к книгам с автографами, Н а­ сколько легко достаются эти автографы!.. — Сами азтографыгто — легко. Но у меня ведь каж ­ дый из них — это целая ис­ тория. — Вот и расскажите дзе-три из них... • — Та-а-к... Что бы выбрать такое поинтереснее? Ну вот, например, книга Василия М и ­ хайловича Пескова с его авто­ графом — «Шаги по росе»». Помните, в «Комсомольской правде» в 1979 году была опубликована его статья «М е­ щера». Про М ещ ерскую зем­ лю. Это моя родина, и я про­ читал материал очень внима­ тельно. Гляжу: здесь Песков дал маху. Он пишет, в такой- то деревне старик с невест­ кой плетут диковинные ста­ ринные лапти. Так ведь не старик с невесткой, а старуха со своим стариком. Потому что в этой семье главной по производству лаптей была ста­ руха. Как начнет работать пальцами: пять минут — ла­ поть, еще пять минут — дру­ гой. 8от я и написал Пес­ кову об этом. И он мне при­ слал письмо с благодарностью и свою последнюю книжку. А в ней... — «Хорошему, доброму че­ ловеку Николаю Петровичу Трунину с радостью. 18 июня 1983 год»»... Стало быть, для вас автограф это не просто росчерк пера... — Конечно... Вот этот чело­ век на снимке вошел в исто­ рию тем, что принимал отре­ чение у последнего русского царя. Василий Витальевич Шульгин. Я думал, что его уже давным-давно нет на све­ те. Но вот однажды читаю «Известия» и что ж е вижу: оказывается, он ещ е жиз и живет во Владимире. Он мне подарил свою книгу «Письма к русским эмигрантам». Но это начало истории. А конец у нее вот какой. В 1972 году журнал «Звезда» опубликовал ' статью М. К. Касвинова «Двадцать три ступени вниз». Она вызвала ажиотаж тогда, журнал весь расхвата­ ли. Я смотрю, в этой статье ничего про Шульгина нет. Я разыскал автора статьи, гово­ рю, так и так. А он: «Как?! Разве Шульгин еще жив?» И я устроил этому Касзинову встречу с Шульгиным. И в по­ следнюю книгу Касвинозз (он внезапно умер) уже вошла история Шульгина. — Стало быть, вы можете считать себя причастным к этому изданию... — И не только к этому. По­ койный уже теперь Любимов, который всю жизнь прожил за границей, написал книгу «На чужбине». Когда ее про­ читал еще в журнале, я на­ писал в редакцию о том, что такую зещь надо обязательно издать книгой. Они перепра­ вили мое письмо з издатель­ ство, и оттуда мне написали: «Иностранных авторов мы не печатаем». Солоухин «подкрепил» мою просьбу еще и со своей сто­ роны в «Литературной газе­ те». И Любимов считает, что мои хлопоты и Солоухина по­ могли ему издать его труды... — Николай Петрович, чтобы что-то дарить, надо это «что- то» иметь. Так ведь!.. Откуда у вас столько книг было} — О г деда еще. И глазным образом от отца. Всю жизнь он книги собирал. — А дед? — Тоже книги любил. Он-то и положил начало библиотеке. — Ну, хорошо, а как бы отец посмотрел на то, что вы раздариваете так вот книги! — Думаю , что нормально посмотрел бы. У меня порой такое ощущение, что именно он мне эту мысль и подска­ зал. Не впрямую, конечно, по­ стоянно, особенно в послед­ ние годы жизни, он внушал мне мысль о том, что книги не должны скапливаться и ле­ жать мертзым грузом. Иначе грош им цена. — Но библиотеку ведь м о ж ­ но продать... — Нет, отец считал, что кни­ ги продавать нельзя. — Таким образом, вам ни­ чего не оставалось, как разда­ рить библиотеку. — Если вам нравится так, то и считайте так. Только ведь создавать книжные хранили­ ща, склады — согласитесь, это тоже ни к чему. ^ — Стало быть, вы не очень жалуете тех, кто увлекается собиранием книг! — Ну почему же. Смотря для чего человек собирает. Если человек действительно ценит печатное слово, если книги ему нужны для работы, для расширения кругозора, то почему бы не собирать. — То есть вы считаете, что книга должна работать. — Да, конечно... — Ну, хорошо, а какую часть книг, которые прошли через ваши руки, вы прочита­ ли! — Видите ли, я не филолог, не литератор. Всю свою жизнь преподавал в школе ребятиш­ кам физику и м атем атику/ Книги очень люблю и читаю, ну, как всякий читающий че­ ловек. А то ведь знаете, как сейчас часто бывает — один говорит: у меня библиотека пять тысяч. А другой ему: что там пять тысяч. У меня все 12. Понимаете, еще и хва­ лится. А ведь это не библио­ теки, это склады книжные. Я таких людей книгохватами на­ зываю. Блок сказал: куль­ турному человеку достаточно 100 книг. Не случайных, ко ­ нечно, а настоящих, глубоких произведений. У меня у само­ го где-то 250— 300 книг. Тех авторов, которых я особенно ценю и люблю: Чехов, Пуш­ кин, Толстой... Из наших, м ур­ манских писателей, Борис Бли­ нов — мой ученик — мне очень нравится. Ну вот, когда выступаю пе­ ред людьми, я стараюсь про­ вести две мысли. Первая: не надо накапливать много книг. И вторая: многие в своих до­ машних библиотеках имеют литературные исторические ценности. И люди их жалеют, оберегают неизвестно от че­ го. И ценности эти, как пра- • вило, пропадают. Лучшая биб­ лиотека пушкинской поры — друга великого поэта Соболев­ ского — вся пропала, потому что не успел он ею распоря­ диться. То ж е самое и здесь. Ну какой прок от этих цен­ ностей, если они лежат мерт­ вым грузом. Ко мне после выступлений, бесед часто подходят, спра­ шивают: и вам не жалко? Нет, не жалко! Наоборот, это очень приятно. И если кому- нибудь из вас жалко, попро­ буйте подарить. Сначала бу­ дет очень жалко, потом не очень, а потом дальше боль­ ше — увлечетесь так, что не остановитесь. Будете дарить и дарить. Что ни говорите, а . книга должна быть там, где она нужней... Беседу вел 8. ГОРНОВ.