Рыбный Мурман. 1984 г. Май.

ЛИТЕРАТУРНАЯ СТРАНИЦА « . Й орога н порту. Из отдела кадров ван — выл зол — шагал н а к экскаватор. Не глядя. П рям иком »- до проходной. Не дали о тп уск! Не нашли подмену! Ищ и-свищ и их обещаньям цену... Н ту т его о кл и кн ул и : «Постой!» Остановился. О глянулся. Нате! Вся в пудре — что ж не в перьях! — и в помаде, к нем у подходит пава, что вчера прислали к ним буфетчицей... «П онраска, — подумал боцман, — будто папуасна! Во, масна! Не насядет м ош кара!» Улы бка наготове — для ш вартовки. Ш вартуется. Ну-ну! Вы ходит ловко... «Привет! Ты в порт? До судна проводи!» Иван был вправду зол. Свернувш и резко, отсен: «Мне — в управление!» И честно ш агнул, не глядя, к а к там — позади. П ерекурив в то л кучке в коридоре, Иван из управленья вышел всноре, реш ительно направив ноги в порт. И скоро — за ки р пи чн ы м рыбзаводом — увидел, удививш ись мимоходом, родной рж авоподтечны й серы й борт. «Во, дьявол!» — боцман горько черты хнулся. Со стороны-то судно — гря зь и мусор. Не с ка ж у т, глядя: боцман целый рейс не покладая р у к над ним трудился... Гнать в шею, ска ж ут, надо проходимца И не пуска ть на судно — наотрез. •о д а — густая, зы бкая — лоснится... Он знал его и раньш е, и потом. В то лето был он в рейсе, за морями, и Нина подалась с семьею к маме, на родину к себе... И был затон. З али чик этот, ры бою богаты й, всегда согреты й, малость м утноваты й, они молчком старались обойти. Всего четыре года было Нине, когда отец зим ою там... В машине... Но лиш ь м аш ину и смогли спасти. И вот она — чем память остудила7 — йупаться... на затон! — теперь ходила. С детьми... И — в од иночку, без детей. В тот день пошла на час — а ждать часами... Нашли одежду... Берег прочесали... А через день нашли ее... В воде... Иван, когда добрался, растерялся. Подумал, что и рвался-то напрасно. И опускал во* глубже душ у в страх. К а к дальше быть? С детьми? А море — бросить? А ж и ть на что? С ума б свели вопросы, когда б не Ольга, дух святой, сестра! 4 . Про сон второй... Он тоже постоянен. Согретый сверху льющ имся сияньем. Счастливый. Л енинградский. С дочерьми. По содерж анью он — молочно-розов: втроем они вдоль павловских березок бегут... Смею тся... Все. Оборван м иг. Он в целом-то спокоен. Понемногу Ведь и старпом , шеф боцмана, Васильич — пы тливо нак-то взглядом напирал. Иван ж е — дело и еще раз дело. И хоть в спине от этих дел гудело, день отомщенья ждал и выбирал... Однако час отмщ енья не давался. Иван, кип я, не сразу догадался, в чем дело. Понял: изменился стиль. Ведь и она к Ивану — ноль вниманья. Сплошная строгость. С кромность. Пониманье. Холодноватый деловитый ш тиль... ...Причал встречал цветами и авансом. Й веты — от ж ен . А значит — не Ивану, о был Иван сим ф актом не задет. Его согрел аванс и скоры й о тп уск И что привез культбазовски й автобус заказанны й по радио билет. Причал встречал их вестью осиянной, что в честь их э ки п а ж а в ресторане готовят вечер «Слава рыбакам !». Иван и тут согрет: сегодня — вечер, а завтра — о тп у с к, вылет обеспечен... Со см енщ иком пройтись и — по рукам ! Но к вечеру, а стало быть, к отвальной Иван аж взмок от сдачи дел авральной и явно был не в форме — к а к питок! А коль учесть морское воздержанье, то будет ясно: вечер содержаньем разруш ил форму... Грустны й был итог у вечера... Винтор ТИМОФЕЕВ [ 2 . Через неделю вышли ■ сине море, Кому на счастье, а ком у на горе, в далекий, рыбой меченный район. Самим отходом был Иван доволен: запасся краско й — служба, воленс-ноленс, а пароход обязан красить он! Все закрепив по правилам походным — на случай внепрогнозной непогоды! — Иван в свою каю ту д ерж ит путь. Сесть. З акурить. Расслабленно. Свободно. А после — душ , горячий и холодный. А после — пунш ! С чайком ! В стакан! — хлебнуть. Припас заране. Пунш — его слабинка. Май «с хоботом» плюс белой четвертинка. Прощайте — на полгода! — берега. Хоть в море н уж но адово трудиться, в морском бы ту не вы ж и ть без традиций. Морская ж и зн ь пр ивы чкам и крепка! По трапу вниз — душ а наизготовку. По ходу ш а пку снял и брезентовку. Ну, все! М орская ж и зн ь — заведена! Но тут ему навстречу — фу ты , ну ты! — откры лась дверь из поварской каю ты , Pi. и вышла в кори д орч ик — кто? — она! Во, экстерьер! До пят — халат домашний, а сверху — все богатства нараспаш ку. И поясок — неф лотским узелном. Иван хотел сказать: «Тут — флот! Ты брось-ка!» Но не успел. Услышал: «Здравствуй, боцман! Не угостить ли, с палубы , чайком?!!» Черт! Р астерявш ись — зы рн по коридору: н икто не видит? Прямо плю нуть впору, да палуба своя... Вслух: «Чай не пью!» Спиною обошел ее, не глядя. Приходят же на флот! И что им надо... Все настроенье выбила к нулю . Уснул Иван к а к праведнин. Не снилось ему ничто. Он спал с такою силой, что, к а к брезентом, ночью был укры т. Не снятся сны матросам и шахтерам после калены х вахт, в огне которы х спина соленым пламенем горит. 3 . А «ели б вдруг явилось сновиденье, что б боцману приснилось?... Два мгновенья он видит лет у ж пять в коротком сне. Й ве кр а й н и х то чки ж и зн и , два заряда... оба — начеку, все время рядом, притом — иан плюс и м инус — наравне в его судьбе... Сначала —• м инус... Нина... Сон — к а к укол, что не бывает длинным. М гновенен, но изводит сердце сон. Одно и то же... Нина... На затоне... В густой воде барахтается, тонет... И к ней — ры вком! — не успевает он. Такого в ж и зн и не было. Но, может, то, что случилось с ним и с нею, все же по ж и зн и — коль в ядро глядеть — страш ней. Будь к а к во сне — ои удержал бы Нину, 'к о с и в ш и й в детстве прозвищ е дельфина, пловец и водолаз! — успел бы к ней. Она его любила... Сомневаться он никогд а не будет. Не семнадцать годков в груди, а полны х тридцать пять. Детей любила... С болью... Что ж е вышло? К а к объяснить судьбы кривое дышло: вдруг стала Нина сильно вы пивать... Тоска? Любоеь7 Что там еще на свете? Да, он в морях... Но рядом рядом! — дети. Опора — и работа! — для душ и. Тут м ож но ль расслаблять себя, курочить? П одкорковая грозная непрочность... К а ки х-то вредных клеток мятежи... И был затон... Да, тот, которы й снится. ж и зн ь выползла на прочную дорогу. Девчонкам Ольга заменила мать. Он все, что было, отдал: на кварти ру. И платит дальше кооперативу. Пять ком нат... И жильцов-то, правда, „ пять. Иной раз засвербит душа коростой: а может, не случайно — сон короткий? Какая-то тревога проскользнет. Мол, за спокойны м или светлым мигом ж и зн ь — в самый нос! — тебе к а к сунет ф игу иль сзади, к а к в тиски , тебя сгребет. Девчонки те же... Дочки... Что им надо? По правде, ведь ему до Ленинграда уж е не дотянуться. Не понять их эти увлеченья, интересы, все деф ициты их и политесы... Ж изнь — вон... Летит! С качи — а не догнать. А может, и не надо? Кто он? Боцман! Трудился. Жил... По сути, он — рабочий... Нигде — объел кого-то! -* не и кн ут. Работал, между прочим, в море! Все тут... Не рвался ни к красотам, ни к высотам — неуж то дочки в этом упрекнут?! 5 . Я ни в море мчатся быстро поначалу, ван спеш ит и дней не замечает, откуда и куда они летят. Затеял боцман перебрать нладоски, ремонт кое-какой... Снабженье... . Доски... Дней десять т а к стеснились, что назад не оглянуться... Но приш елся случай. Матрос Коляня, хи тр ы й и колю чий, поддел его, кончая перекур: «Ну, к а к там Алла? Горяча крым чанка?» — «Какая Алла?» — боцман не вклю чался. — «Какая? Эта! Виноград в соку!» Иван вскипел: «Кончай трясти трепалом! А то я ра сска ж у тебе... «про Аллу»! И не про А ллу — тож е расскаж у!» — «Ну, взбеленился! Видно, не до смеха! Да я к тебе от зависти подъехал. Я, может бы ть, слюною исхож у. Я эту-то... Буфетчицу... Приметил, когда впервые шла... У трапа встретил И сразу сам попался... на блесну! Ну, после мы с ней дважды толновал.и... Про море... Про работу... Трали-вали... А вот вчера в каю ту к ней свернул... Да ты не злись!» — «А я не злюсь!» — «И видно... Так вот... Начало было необидным. Сижу. Треплю сь. Она мне все про Крым... Пригрелся я — и... дальше покусился. Она мне в лоб: «Ты боцмана спросился? Он согласился взять тебя вторым?» «Ну что, конспиративная зануда!!! Молчи, молчи... И я трепать не суду. Я не такой, к а к думал ты , дундук...» ...Иван молчал. И отошел Коляня. Иван молчал... Во, баба! Во, кривлянье! Да нет, не то... Во, ставит сеть па ук!. ФРАГМЕНТЫ ПОЭМЫ Иван, Иван... Очнись же! Ответственный момент все ближе, ближе... Очнись, чум ной! Не пьян, а задремал! ...Очнулся боцман вовремя. Увидел: какой-то тип портфель Ивана, злыдень, из р у к сизж апш ей Аллы выдирал. Вскочил Иван — хрясть! — будто гильотиной подрубленный, тип — набок и на спину... Иван схватил упавш ий «дипломат». Й ругой рукой — растерянную Аллу... через малый м иг — их там не стало... Буксиром не воротиш ь их назад!.. 8 . А где ж они?.. Идут... Дорога к порту. Та самая. Ухабистого сорта... Он слушает: «Когда ты прибалдел, а наш их всех домашний ветер сдунул, старпом у я сказала: отведу, мол. Я не спеш у, не ж д ут меня нигде. Тут и подсел к тебе... бичура этот. Приятель, говорит. «Отрадно встретить!» Ты, между прочим , р у ку долго ж ал... Втроем и вышли мы из ресторана... Ты просто сонным был... Не то чтоб пьяным. Он взял твой «дипломат» и побежал. А я вцепилась!..» Порт... Причал знакомы й... «Ну что же, боцман, вот и мы — у дома! И мне пора тебя благодарить. По-своему я рада приклю ченью : ведь я еще... долж на просить прощенья! Пролог помог. И легче мне просить! Я ехала сюда подзаработать... Нужда... На горле... Ну, об этом что тут! Я понимала: судно, м оряки... Ведь будут приставать... И приставали! Такая слава, что м орские... крали играю т непременно... В поддавки... Уж лыбитесь вовсю — к а к только глянешь! Мне повезло: попался ваш Коляня. Почти иа трапе... Треп... Но — пр о к с него! Он столько наболтал мне про ком анду! И про тебя. А мне того и надо, чтоб всем — о ткры то ! — врать про одного... К а к раз был н уж ен ты. Прямой... Сердитый... И с силою • руках... И — ж и зн ью битый... Коляня и про дочек все сказал! Д урак, он думал, что отпал «соперник»... А ты к а к раз и подходил... как... «первый»! И так меня надеж но упасал. Спасибо. И — прости!..» П риш ли... По трапам вверх, после — вниз, сы грали тарарамом... Кто трап полюбит — будет моряком! Ее каю та... О гллнувш ись броско, она — не без лукавства: «Здравствуй, боцман! Не угостить ли, с палубы, чайком?!!» 9 . 6 . Молчал Коляня — чокнуты й влюбленный. Молчал Иван — вкр утую обозленный. И часа ждал, чтоб чем-то отплатить. А рейс кипел — то штормом, то авралом. Хлебнув морей, буфетчица молчала — работала, к а к все... Подать... Помыть... Случались деловые разговоры у боцмана с буфетчицей. И скоро Иван увидел новый поворот: хоть у Ивана к Алле — ноль вниманья, но, видно, знал-то не один Коляня, а песь м орской ухватисты й народ. Пытали счастья... Отповедь сносили... Вот и свиданье... С чаем — исповедным... Не часто ж и зн ь дарует нам беседы, к а к этот предотлетны й разговор. И, несмотря на черную усталость, в Иване лю бопы тстро прорастало в оттенок, незнакомы й до сих пор: «А если б я...» — «Ждала вопрос... Не знгю ! Мне — все протиБно. Прямо называют Сейчас противно... Ну а что потом... Копь объяснять — придется издалека! Мне тридцать лег... Но столько в них уроков — другая и не смы слит о таком!» «Давай сначала лучш е о забавном. Ты перед рейсом думал ведь: во, баба! Спешит на пир, а море вжарит ей. Раскроет рот на мед, а там —' горчица! Наверно, так могло с другой случиться, но я морская, боцман, до костей! Что — я! А у меня ка ка я мама! Наверно, я в нее, но — больше хлама. И, может, невезуха прет, дуря. ...Отец и мать, к а к были молодые, в моря, притом не где-то — здесь! — ходили, верней, и познаком ились в морях. Ей девятнадцать было в сорок третьем. Наверно, ты слы хал про рейсы эти. Ну, к а к они рыбачили в войну. Парней недоставало. Ж енщ ин брали... Работали без света... Подрывались... Отец был ш турм ан... Вытралил ж ену! После войны еще немного вместе они ходили. Вот теперь посмейся — я в Баренцевом море началась! Беременная мат£ сошла на берег... И если, что м орская я, не верил, п о Б е р ь , пока не поздно, хо ть сейчас! Отец стал капитаном ... В Севастополь его перевели — был нуж ен опыт: там создавался новый рыбны й флот. Меня ж перевезли туда малыш кой, и Север я не помню ... Только вышло, что он в моей судьбе окно найдет! Что — дальше? ...Как и все. Училась в ш коле. Учиться не хотелось — скучн о, что ли? Спешила заявить на ж и зн ь права. И разве от природы отмолчиш ься, когда один свихнувш ийся мальчиш ка все время Афродитой называл... ...А я в удачу верила, не дрогнув! К урортны й город. В ариантов много! Н еуж то не пом огут: море, Крым... Короче, я с ребеночком осталась... Да если б в рейсе, боцман, что и сталось, то не был ты б ни первым, ци вторым... Обидно? Может, мне еще обидней! М уж и к-то ты , с ка ж у тебе, завидный!. С характером . С нутром . Вот — вариант!!! Но я на ж и зн ь уж е понасмотрелась. И, видно, все сож гла - а не согрелась... И думать тошно... Я не верю вам!» 1 0 . И вышла проводить она Ивана. И был он рад. Он, после ресторана, уснуть боялся в аэропорту. Вдвоем — часы идут дорогой краткой . И, может, и не только тут загадка? Разгадывать не будем на ходу... В толкучке места нет для откровений. Ну, разве слово, взгляд какой мгновенный доверчивый м осточек проведет. Такое слово в боцмане родилось, когда спросил он, к а к ж е воротилась она на Север и пошла на флот? «Детей рож аю т со слезами, с болью... Когда родился сы н, игра с любовью, я говорила, тош ной стала мне! А тут... Один ответственны й... Из торга..* Стал домогаться... Вышло, что за гордость легла расплата по большой цене: растрата! Даже ум ном у подстроить не так у ж трудно, если хи тр ы х — трое. А мне та к и подавно... Простота! Растрата — это Так: семь тыщ на б очку или назавтра — в кл е то чку сорочка! Нас с мамой спас старинны й друг отца. Осталась мама там с моим сы ночком, а я — сюда... Ведь долг такой — не кочка! Не перескочиш ь: раз — и нет его. И не поможеш ь р уга н ко й , слезами. Понятно было это даже маме... А может быть, понятней моего! Твой, боцман, рейс... Да что ты: путь лишений! Не из таких выходят положений... Лети! Счастливо дочек навестить!!!» И р у ку подала... И боцман — тоже: «Счастливо. Но и я, прощаясь, должен сказать тебе: спасибо! И — прости...» ИЗ ЭПИЛОГА Дорога к порту... Т ихий, грустноваты й, земными впечатленьями богаты й, идет наш боцман. О тпуск — позади. Надолго этот о тп у с к в память сядет, И поддержал сестру. И вы пил с зятем.., И доченьки всплакнули на груди... Развеялась на время часть сомнений. Взрослее дочки стали. И умнее. И поним аю т бережней отца. Конечно, Ольга сил не пожалела! Да к а к бы доброта ни дешевела, с сестрой не расплатиться до конца! Иван, пока сидели дочки в ш коле, весь Л енинград прошел, собой доволен, Й ворцы... Музеи... арки... Эрмитаж... Глядишь, гадал, и в пам ять что добавлю, а то и в разговоре с ним и вставлю, чтоб не считали: бедны й боцман наш. Казалось, успокоил боцман душ у и телом отдохнул, сойдя иа суш у. Но вдруг: устал — читает он в себе. Во, дьявол! И деньков еще осталось, и деньги есть, и радостей навалом, а что-то душ у рвет в м орской забег! ... Дорога и порту. Из отдела кадров — к а к будто стал ком андовать эскадрой — вы ходит боцман, чуть но хохоча: инспектор сел — к а к валенком побиты й! —* когда Иван спросил.^ пр о Афродиту... и согласился вдруг.» мести причал! Само собою, справивш ись, узнал он, где траулер с П инегиною Аялой... И долго ждать... И боцман есть на нем..* Но там — больной матрос сошел на базу... О бещ ано И вану бы ло ср азу: д не й четэез пять — с попутны м — в то Пришлось и откупаться... Согласился, пока в резерве, — разве ж е не свинство! — мести причал... Д ерж ись, браток, держись!.. Мети себе — с достоинством, с терпеньем. Мети! И не страш ись купели пенной. Под грязной пеной — спиртом бродит ж изнь. 9 25 мая 19S4 года