Рыбный Мурман. 1984 г. Апрель.

• ЛИТЕРАТУРНАЯ СТРАНИЦА Раз • два года наша писательская организация совместно с обкомом комсомола и литобъединением проводит семинар литераторов Кольского полуострова. Это своеобразный смотр молодых пишущих сил края, необходимый для обоюдного зна комства, для учебы, для осознания ближайших реальных лите­ ратурных перспектив. Нынешний семинар состоял из четырех подразделений: двух групп прозаиков и двух групп поэтических. Авторы этих стихов молоды. Юрий Смирнов — курсант МВИМУ, Олег Бородин — рабочий, в недавнем прошлом тоже курсант мореходного училища. Сергей Каплан живет и работа* ет в Мончегорске, Олег Бундур и Николай Колычев — в Кан­ далакше, далековато от морских путей, но всех их связывает желание не только активно жить, но и разобраться в сущнос­ ти, в смысле человеческой жизни. Пусть пока а этих стихах больше вопросительного недоумения, чем знающего спокой­ ствия, больше попытки, чем осуществления. Важно, что стихи искренни, вопросы сокровенны и насущны. Свою долю дружеской нелицеприятной критики сегодняшние именинники на семинаре получили. Но вместе с тем думается, что они получили и право на хорошую дозу читательского внимания. Владимир СЕМЕНОВ, член Союза писателей СССР. Юрий .......— СМИРНОВ Над землей повис белый шелк это снег тихонько пошел, закружился снежинок между осенью рои 'ill З1' 41. На ресницах озер и рек превратится в тень первый снег, мокрый лист, как прощальный взгляд, бросит осень на снегопад. * * * Как радостно и просто на этом белом свете, мне лошадиной мордой в ладони ткнулся ветер, и по земле огромной бегу с веселым смехом, я сам частица жизни, а не чужое эхо. * * * Вздымает волны черный океан, подхватывает ветер писк морзянки, по палубе шатается туман и в рынду отбивает мерно склянки, устало вздрагивает корпус корабля, скрип переборок жалобный и нудный, а мне бы крик услышать журавля, увидеть лес осенний и безлюдный. Соленых брызг разбитое стекло скользит по ветру роем серой пыли, а мне бы постучать друзьям в окно, пока еще меня не позабыли. И вместо писем строчки РДО бросательным концом летят на берег... Николай “ КОЛЫЧЕВ Олег БУНДУР СТИХИ О СЛОМАННОМ ДЕРЕВЕ Пусть посадят пять деревьев, Пусть посадят сто деревьев. Двести, триста или даже Целый миллион, Все равно их будет меньше, На одно их будет меньше — То, которое сломали Я ли, ты ли, он... ДВОРНИК ПРОПАЛ В нашем дворе Детворе Лучше всех! В пашем дворе На два метра Снег — Прятаться можно И кувыркаться. Самое главное — Не потеряться, Как дворник Арсённй, Которого, все мы Долго искали в снегу, А он пи гу:гу! ХОРОШИИ ПАРЕНЬ ..А ПАПА НЕ ВЕРИЛ, ЧТО МОЖНО ЛЕТАТЬ! На рябинах стынут капли красные. Мокнет голубь за оконными стеклами. У тебя, наверно, руки ласковые, Даже видно, какие теплые. A в глазах — искринки еле заметные, II от них мои глаза — греются. II ты вся — неисправимо летняя, Паже в осень за окном не верится. * £ # Спросил Слепой: «Какого цвета дождь?» Я долго думал, но не мог ответить. «Не знаешь?» — он задумался: сНу что ж, Ответь тогда, какого цвета ветер?» Не услыхав ответа моего, Он усмехнулся и промолвил: «Скверно, Что ты сказать не можешь ничего, Ты слеп, как я, к тому же нем, наверно...» Сергей КАПЛАН Ожиданье на шатких весах: в чаше справа — грядущая встреча, в чаше слева — скрипят и перечат ровно тридцать четыре часа нудной качки. Дрожат в небесах польских звезд чуть заметные свечи, бесконечно негаснущий вечер, светло-серых ночей чудеса, полустанки, столбы, провода, беготня по перрону вокзала, и торопишь, и рвешься туда. Чем теплее — тем меньше осталось. Чем темнее — тем ярче звезда. Она ему гадала — страсть и злость, кипели нерастраченные силы: «Все знаю! То, что будет, не сбылось, а сбудется лишь только то, что было». Она ему гадала. Боже мой, любившая, не ставшая любимой... А он не слушал. Взгляд его немой скользил и уносился мимо, мимо. Она ему гадала. II, сменив Я шагаю — п собакн Провожают меня, Потому что собаки Уважают меня, Не отходят ни на шаг, Не отводят взглядов, Я читаю в их глазах: «Паренек — что надо! Мы друзья его. Он свой — Он шагает с колбасой!» Олег БОРОДИН Сержант милиции порвал свой протокол, Сказал: «Идите. Больше так не надо. Я очень хотел, Я очень хотел, И- я полетел! Й я полетел! Внизу проилывалл Деревья и крыши, И птицы кричали: — Повыше! Повыше! А в воздухе пахро Травою и летом,- Н о дело не в этом ,. , Но дело не в этом, А в том, что летел. Надо мной .в-.вышине Мой папа! Мой папа, Не веривший мне! А свои чувства ставьте на прикол, Не зря в порту — охрана и ограда...» Нет нет. В тот день я ничего не натворил. Лишь в „порт прошел, туда, где запах странствий: Средь кораблей усталых побродил И каждому сказал: «Дружшце, здравствуй». Бродягам гладил поржавевшие борта, Напоминал о прошлых передрягах- И, чувствуй морщинку возле рта, Шептал.: «Мне не ходить на вас. трудягах...» Вот так. От друга к другу потихоньку брел. Мне резал сердце собственный швартовый. Сержант милиции порвал свой протокол. А я не мог пообещать, дать слово. Ведь знаю, что приду... * * ' Ш Это птицы раскричались, это птицы-. Я глаза рукой прикрыл — а все не спится. Белым облаком бакланы надо мною, Небо темное над нами, небо злое. Говорят, они рыдают пред бедою Или над бедой... Летят бакланы с воем. Вот расселись шумным снегом вдоль дороги. На земле они уродцы. В небе — боги... Это птицы раскричались, это птицы. Но от крика предо мной мелькают лица. Всех друзей, за временем забытых. Память горькая — туманом лица смыты... Это птицы раскричались, это птицы. Я? мороз и дождь, палящий зной и слякоть, она взлетала, падала, стремглав взлетала, падала... II ей хотелось плакать. Когда же он ушел и мерный стук шагов его затих, — - мешая масти, раскинула она... У ней из рук ему упали путь, любовь и счастье. День да день. Год за годом в копилку ложится. Год за годом. II некогда ждать. Покружиться с вороной, с лосем подружиться, вместе с лесом до самых чащоб обнажиться, все, что поня^л, тебе передать. Год за годом — и некогда ждать. На вороньем, на близком тебе диалекте, о зеркальности крыш на весеннем рассвете. Па лосином наречье — о тощей траве, что зимует под байковым. ■ северным снегом. И на говоре листьев — как ветер набегом рвал парик на осенней лесной голове... Хочешь вместе с вороной по крышам пошляться? Хочешь вместе по тундре с лосем прогуляться? Хочешь осенью с лесом страдать? — приходи, мы по средам за утренним чаем; лось, я, лес. и ворона друзей обучаем год за годом II некогда о/сдать. ТРИДЦАТЬ ЛЕТ Ничего не сделано. Прости. Сквозняки гуляют по былому. Дверь заколотил. Ушел из дому. Да, ушел. Куда теперь идти? Ничего не сделано. А мне Все казалось: я — певец, кудесник. Получился скрежет вместо песни, вместо жизни — мнимый мир во сне. Голос бы сорвал — так полбеды, а его-то не было в помине. Сам себя запутал в паутине. В строчки влил не крови, а воды. Раз лядели быстро: ... да, вода — Чистая, поэзии ни грамма. Кто теперь тебя прославит, мама? Может, скажешь ты^— идти куда? Берегом моря по свежему пенному снегу шел человек, и добро он тащил в рюкзаке. Путника сердце читая по свежему следу, шла собачонка за ним, словно на поводке. Пенные губы морские небесную пену нежно хватали и пробовали на язык. Шел человек по пути от последней измены к новой измене, как будто • к изменам привык. Шла собачонка за ним от измены к измене, только она никогда не бросала его. Так они шли, утопая ■ и кутаясь в п и берегли человекособачье родство. Шли, а добро в рюкзаке потихоньку сырело, крупными каплями падало в пенистый снег. То, что там тотчас же буйт трава зеленеШ, знала собака, и жаль. что не знал человек. Я их догнал по зеленому яркому следу, тронул ладоныо испуганной низ рюкзака, пальцы лизнул. ...И теперь от тебя не уеду и постараюсь не ссориться по пустякам. 27 апреля 1984 года; 8 РЫБНЫЙ мурман