Рыбный Мурман. 1983 г. Май.

• ЛИТЕРАТУРНАЯ СТРАНИЦА • БЫЛА Потери Они сошли ■ Полярном В полдень. С бота. Как уцелел он! Как дошел сюда?.. Что там теперь! Туда ушла пехота. Слыхать: Бомбили по пути суда. Шинели, Ржгвые на всех от кроам. Пожухли, ВОЙНА... Коробом стоят. И только взгляды Скорбь потерь откроют, Но, как позор свой, Ужас затаят. От всей заставы Пятеро осталось. И не сознанье подвига — Вина. В глазах — Тысячелетняя усталость, А Только-только Качалась война. Учимся Белы от инея — Как выбелены мелом мы. Всю ночь телами греем валуны. Какими оказались неумелыми В начале неигрушечной войны! Не наступать, А каждый шаг отстаивать, И не на их, А на своих снегах. Своим теплом На сопках лед оттаивать. Носить свой сон По суткам на ногах. Пока вооружимся и научимся — И все припомним им На их полях, — О сколько мы натерпимся. Намучимся И скольким лечь На подступах В боях! Вчера на высоте Вчера на высоте хребта седого Наш краснофлотец на кресте пылал. Мы видели — как было все готово. Как полыхнул огонь, кроваао-ал. Но обнаружить гнев свой не могли мы: Над сердцем скорбно ум преобладал. Мы были сами тем огнем палимы. Под нами снег подталый оседал. Гвоздями крупными прибиты руки. Лицо завесил дым... А высь — чиста. Двадцатый век... Товарищ принял муки Джордано Бруно И Христа. Дмитрий Ковалев Ш кола ж и зн и для Дмитрия М ихайловича Ковалева нача­ лась раньш е обучения наукам. Отец, потомственны й к у з н е ц - коваль, начал учить сына своему мастерству, когда тому еще не было семи лет. Военные годы породнили будущ его поэта с нашим кр а ­ ем, Он воевал в морской пехо­ те, ходил на подводной лодке, работал в газете северомор­ цев «Краснофлотец». И всегда и повсюду писал стихи, кото­ рые складывались в кн и ги уже в то военное время, а по­ том поэтических сборников набралось около тридцати. Са­ мый последний, «Море-море», вышел там, где рождались многие сти хи , — в М урманске. Д. М. Ковалев учил будущ их поэтов в Литературном инсти­ туте им. А. М. Горького. Дмит­ рия М ихайловича уж е несколь­ ко лет нет с нами, он умер ■ 1977 году, на 62-м году ж изни. Но стихи его ж и в у т и будут ж ить. Камень Когда на фронт, К Рыбачьему, пойдешь. Ты на откосе, а стороне, заметь: Там камень есть, Он на орла похож, * s Готового куда-то улететь. Быть может, он — Потухший метеор. Упавший гам, Где нету никого. И только синим холодом озер Скупая тундра смотрит на него. И, не успев еще позеленеть, Валяется в торфянике сыром Задымленная гильзовая медь. И слышится еще недальний т'ром. М оряк безвестный В боевом пути, Который год не видя милых глаз. На камне слово «Маша» начертил, Когда он шел в атаку первый ра>. Кто скажет нам: Он жив или убит! Известно только: Там, где, одинок. Заветный камень над водой стоит, Враг ни на шаг продвинуться не смог. Когда на фронт, К Рыбачьему, пойдешь. Пускай откос напомнит о былом: Высокий камень На орла похож С могучим, Чуть приподнятым крылом. ---------------------------------------------------------------------------------------------------- 3 Женщина на скале Утесы Севера взметнулись к тучам гордо У леденящих душу Лопских вод. На берегу норвеж ского фиорда Дымится рыбный маленький завод. Барак единственный сугробами завален. О кно замерзшее, тоскуя, смотрит а мир, Когда под перископ мы подвсплывали. Его в тумане видел командир. Мы были близко так. Что разглядел он На мрачной круче женщину одну: Казалось, С сысоты она хотелл В немыслимую прыг».. ,ь глубину. И, словно чайкам Заунывно вторя, Вздымались тяж ко Волны перед ней... А дымы кораблей над кром кой моря Не появлялись Девятнадцать дней. Не проронил наш командир ни разу, Чего он был в походе молчалив. Но мы с тех пор не приходили в базу. Корабль противника не потопив... И только лишь случайно мы узнали, Что в Киеве сестра его росла И что ее В Норвегию угнали. На рыбные как будто промысла. Я вижу издали родительскую кровлю. Гречихи пенятся. И лен, как море, синий. Моя по убеждению, по крови. Одна в тысячелетиях — Россия. Отчизна скромная. Душа моя! Гроза и половодье, бор и нива — Все то, чем жизнь светла, В тебе увидел я — И полюбил тебя Безмолвно и ревниво. Пусть ие цветист, И не душист, и гоп Простор под мурманскими небесами — К о где бы ни был я. Куда бы я ни шел — Холмы твои стоят перед глазами. Мы часто сдержанны в любви к тебе. Не говорим о ней, готовясь к бою. Мы только глубже чувствуем а борьбе. Что все пути озарены тобою. Снилось мне Тоне Ковалевой Снилось мне. Что в тундру ты пришла. Все уснули. И костер погас. Чуть курилась легкая А л а . И никто-никто не видеп нас. Часовой — поодаль. Строг и тих... 4 Я сиял, Себе не веря сам: Пламя недоступных губ твоих Прикоснулось вдруг и моим глазам. Я открыл глаза — Тебя уж нет. Солнечная ночь была длинна. И молчал суровый край в ответ. И пошли мы в бой: Была война. И в разгар атаки Между льдин Я упал. Где тощие кусты. Все ушли вперед. А я — один. Звал тебя. Но не слыхала гы. Как зола на угли, Пала мгла На глаза мои в мгновенье то. Я заснул — И снова ты пришла, И не видел нас Никто-никто. Я проснулся в тишине папат. Я скажу соседу и врачу, Что задачу Выполнил отряд... А о том, что снилось. Промолчу. Непросто приезжать туда. Где был ты молод, Где, потеряв друзей, Остался жив. Где ж арко было Даже в лютый холод. Где шли, Штыки, как совесть, обнажив. Все это было для иных Когда-то. А для тебя Не заросло корой. Теперь там скапам За спиной солдата Спокойней, Чем за каменной горой. Непрошеные мысли, Вы — тираны: Не заживлять, А бередить сильны. И неужели мы — Все ветераны!.. Лишь служат Не пришедшие с войны, Бессрочно, Не сверхсрочно, Молодые, Такие же. Как в памяти и мы, Красивые, Небритые, Худые, Смекалистые, Шутники, Умы!.. Все почему-то кажется, Что пали Все лучшие. И совестно живым. Что таи же отступали, Наступали, Крестясь огнем — Кинжальным, Ножевым. От грохота оглохший И от гуда. Лежал в земпе И по земле бежал... Не просто приезжать туда, Откуда Уже ты никогда Не уезжая. 6 мая 1983 года