Рыбный Мурман. 1974 г. Февраль.

(Продолжение. Нач. в №№ 15—20). — Какой цирк?! — недоуменно спросил капитан. — А вон тот! — указал Таран ру­ кой куда-то вверх — туда, где навис­ шая над заливом серая громада ска­ лы смыкалась с небом. Там, на высоте примерно деся­ тиэтажного дома, шевелилось что-то черное, подвешенное' на веревке . —. Это Колька Золотухин в любви объясняется, — сказал тоскливо ка­ питан. — Замучился я с ним, Анд­ рей Филиппович! Врюхался он в ка­ кую-то Нину из Запорожья, пишет ей письма, а она ему не отвечает. Так он от переживаний на скалы лезет. Все скалы, окаянный, на побережье испоганил... В Порт-Владимире, в Тюве, в Аре, в Волоковой, в Чан-Ру­ чье — где только есть скала — дра- пается на самую верхотуру и выводит белой краской: «Нина, я тебя люб­ лю!». Я уж по-всякому его вразум­ лял — не помогает. — А ежели он оттуда сверзится?! Чувствуешь, что из этого получится? Списать этого циркача с корабля и завтра же мне об этом доложить! — бросил Таран и скрылся в рубке. «Бриз» затарахтел и решительно направился в кут залива, но потом неожиданно повернул обратно и лег в дрейф в нескольких кабельтовых от «Вайды». Видно было, как на «Бризе» откры­ лось ветровое стекло рубки и из ок­ на высунулся здоровенный бинокль, направленный на то место скалы, где барахтался на веревке Колька З оло ­ тухин . v • — Колька! — завопил в мегафон Федотов. — Слазь оттэдова, сукин ты сын ! Я тебя, паршивец, с кораб­ ля спишу! Чтобы духу твоего на «Вайде» не было!!! И набросился на вахтенного: — Сколько раз я тебе говорил: Золотухина на берег не пускать?! Зачем ты ему без моего дозволения дал шлюпку?! А Коля Золотухин продолжал де­ лать свое дело. В бинокль хорошо было видно, как он, оседлав прикрепленную к веревке деревянную поперечину/ часто мака­ ет кис|ь в привешенное сбоку ведер­ ко с белилами и выводит на огром­ ном, похожем на бараний лоб мши­ стом выступе скалы пронзительно­ белые буквы, слагающиеся в опреде­ ленную, законченную (хотя фраза еще и не была закончена) мысль: «Нина, я тебя люб...» — А чтоб ты сгорел со своей Ни­ ной! — продолжал ругаться капитан. — Он любит Нину, а я отвечай за него!! Слазь немедля!!! В беготне и криках не заметил ка­ питан, как, дрейфуя, приблизился «Бриз» к «Вайде» и из окна его руб­ ки прозвучал сиплый голос Тарана: — Слышь, капитан? А ты чего нейтралитет соблюдаешь? Сейчас же напиши письмо этой Нинке в Запо­ рожье! Что она себе думает — до та­ кого безумства парня довела!.. Рас­ поряжение свое я отменяю. Ты его только продрай, основательно пропе­ сочь, а увольнять не надо... За лю­ бовь не наказывают... И, внезапно ожив, застучав мото­ ром, «Бриз»; развернулся и заторо­ пился в кут валива — туда, где на обнаженной отливом песчаной отме­ ли лежал на боку обсохший бот, чем- то напоминая вздыхающего квта. «За любовь не наказывают...» Очень ' неожиданно прозвучала эта фраза из уст Тарана. По моему тог­ дашнему разумению чужды ему бы­ ли всякие сантименты. Был он в мо­ их глазах человеком суровым, требо­ вательным, властным... И вдруг — такой неожиданный поворот,.. Не знал я тогда по молодости, что мо­ жет, очень даже может сочетаться в одном человеке твердосиг’с мягко­ стью. Это потом, значительно позже, узнал я, что совсем не твердокамен­ ный он, Таран. Что может он ужасно «самоедствовать», казнить себя из- за неправильно принятого решения. Что может он с детской непосредст­ венностью сопереживать огорчения и радости героев фильма, спектакля, нниги. Что он немного суеверен... Ко­ гда у берегов Африки подняли в тра­ ле вместе с рыбой здоровенную че­ репаху, Таран насупился, потемнел и распорядился немедленно выбро­ сить ее за борт, хотя много было на корабле охотников до черепахового супа. — Плохая примета... — сказал он мрачно. — Черепаха в трале — к пролову... И свиста на корабле не терпел. Считал, что свист — это к неудаче. Однажды рассвистелся на палубе молодой морячок, а Таран ему из рубки: — Эй, свистун, ты мне всю рыбу просвистишь!.. Заткни свой свисток!!! Это потом, значительно позже узнал я, что в доброй компании за шумным застольем он первый весель­ чак и шутник. Что любит он безмер­ но двоих своих сыновей и дочку. Что дома он «на все руки от скуки»: и квартиру уберет, и обед приготовит, и, если жена больна, постирушку сделает. Очень любил куховарить. И все — что бы ни готовил — получалось у него на редкость вкусно. Особенно хорошо стряпал рыбные блюда. Вообще, всему, от чего зависит на­ строение и работоспособность моря­ ка, придавал чрезвычайное значение. Вникал буквально во все мелочи — от температуры воздуха в кубри­ ках до размера сапог на ногах его подчиненных.. Коль уж зашел разговор о сапо­ гах, то вот строки, написанные са­ мим Тараном: «...Как бы ни старались капитан с первым помощником проводить на корабле массовую работу, «мобили­ зовать» коллектив на перевыполне­ ние планов, вся эта работа не даст результатов, если на корабле плохо организован пищеблок, если полу­ ченные в порту сапоги оказались не­ домерками или, наоборот, большими. Человек не может в таких сапогах работать. Он, сапог, или сжимает самый умный подход к новым лю­ дям. Где же решение этой задачи? Поначалу пришли к общему мнению, что наш обычный распорядок или, если можно так выразиться, наш тра­ фарет, которым пользовались до сих пор, теперь не пойдет. Договорились, что в первые дни никаких собраний не нужно. Следует присмотреться, как воспримут лоре новые люди, как их море примет. Кстати, и ветер крепчал, и волна загуляла... Полезно бывает капитану пройтись по кораблю, переброситься парой слов то с одним, то с другим моря­ ком и в особенности тогда, когда* ищешь хорошее решение и найти его не можешь. Покачивало корабль из­ рядно. Вот повар в камбузе наводит чистоту. — Как дела, шеф? Много порций осталось? Качает, а люди новые... — Нет, товарищ капитан, кушали хорошо, многие добавку просили, не обижаются, все подчистили. Утешительное сообщение повара. Иду дальше. Толкнулся в одну каю­ ту — закрыта, во вторую — закры­ та. Постучал — открыли. — Почему закрылись? — Товарищ капитан, с вахты сме­ нились, пообедали и отдохнуть ре­ шили, а закрылись — так. Вы же сами знаете, как бы не обокрали. Так вот оно где решение — само пришло, простое и ясное: ни в коем случае нельзя закрываться, нельзя разделяться на «чистых» и «нечи­ стых». Новички должны почувство­ вать себя в новом коллективе как равные с равными, отношения с ни­ ми нужно построить на полном до­ верии. А вот и первый помощник идет по кораблю — Владимир Антонович Грабек. — Думаю, — говорит он, — нуж­ но так расселить людей, чтобы в каждой каюте были и новички, и ста­ рые наши моряки. — Совершенно верно, — отвечаю, — и пресечь немедленно всякие раз­ говоры о том, что кто-то кого-то об­ ворует. Комсостав тоже ни в коем случае не должен закрывать свои каюты, так же, как раньше у нас было. С этого и начали. Побеседовали с нашими «стариками», условились, чтобы при раздаче спецодежды ни в коем случае не «зажимать» нович­ ков. Артельщику приказали открыть продуктовую и промтоварную лавку. На корабле, как известно, лавка ра­ ботает по безналичному расчету. Про­ давец по списку отмечает, кто сколь­ ко взял, а по приходе в порт это учи­ тывается при выдаче зарплаты. Ар­ тельщик спрашивает: — Как с новичками, на какую сум­ му им можно давать из лавки това­ ров? Люди в первый раз идут. — Выдайте всем в пределах тыся­ чи рублей, независимо от того, ста­ рый или новый работник. На бывших преступников все это произвело неизгладимое впечатление. Один из них набрал в лавке про­ довольствия на 700 рублей. Таран спросил его: — Зачем же так много продоволь­ ствия набрали, вам разве повар до­ бавки не дает? Что же в лавке бра­ ли? — Товарищ капитан, теперь уже полтора месяца, как мы в море на­ ходимся, и я в курсе морской жизни. А в первый день, как вышли в рейс, я как будто в сказку попал — такое доверие ворам. С пятнадцати лет в колонии, затем вышел и вновь туда же, тоже за воровство. А к вам на корабль сразу из заключения пришел. Вышел в море, прохожу мимо каюты штурмана, дверь открыта, а сам штурман на вахте. На столе в каютр портсигар серебряный лежит, будто и хозяина ему нет, часики с браслет­ кой на стенке висят. Вот, думаю, раз­ зява — штурман. А, может, это ло­ вушка, только возьми, а тут звонки или кто в щелочку смотрит по сосед­ ству. Не может быть такой забывчи­ вости в самом деле. Уйти на вахту, оставить дверь открытой, и такие малогабаритные вещички лежат себе одиноко и скучают. Прихожу потом в судовую лавку, ребята там получа­ ют, что кому надо. Спрашиваю: «Всем ли выдают?» «Всем», — го­ ворит артельщик. «А что можно по­ лучить?» — спрашиваю. «А все, что здесь есть», — говорит он. Вот на радостях и набрал я на 700 рублей и шоколаду, и варенья, и папирос хороших, и конфет. (Продолжение следует). — Поварскую школу прошел я на черноморских парусниках, а эго, до­ ложу я вам, великая школа! — гово­ рил он, широко улыбаясь. — Вызывает, бывало, меня, пова­ ренка, капитан и говорит: «Вот что, малый, вчера ты меня попотчевал не борщом, а помоями. Однако я те­ бя пальцем не тронул, потому дух у меня вчера был веселый. А сегод­ ня я желаю деволяй по-одесски из бычков. Но ежели ты, камбузная твоя душа, сегодня напортачишь, я из тебя сделаю деволяй по-голопри- стански! Понял?! Шагом марш! Нет, постой... Вот что: в деволяй поболь­ ше перцу и чесноку валяй. Иди». « Идешь и делаешь «деволяй по- одесски» из бычков. А ' куда де­ нешься?.. Попробуй не сделай... По­ началу лупцевали, а потом, когда приноровился, руку набил — очень даже получалось... Ели и хвалили. Свою береговую работу Таран всегда рассматривал как состояние для себя ненормальное, временное. Сам над собой подтрунивал. На во­ прос «как дела» отвечал: — А какие дела могут быть у су- ховодителя? Мыслями и душой всегда был в море. Считал, что там и пользы боль­ ше может принести, и удовлетворе­ ние от своей работы получить, и во­ обще — как можно моряку без мо­ ря?.. — Хватит брюки полировать на кабинетных креслах. Надо попла­ вать, а то, неровен час, забуду, как секстант в руке держать, — гово­ рил он. Те, от кого зависело отпустить его в море, согласно кивали головами, сочувствовали и... отказывали. И все же в 1950 году удалось ему сменить кабинет на капитанский мо­ стик. Принял он траулер «Победа». Это был большегрузный, мощный и ходкий траулер. В 1951 году РТ «Победа» —■уже в числе лидеров флота, а в 1952 — годовой вылов 78 тысяч центнеров рыбы и первое место по флоту. С первых же дней плавания на «Победе» Таран поставил перед со­ бой задачу; найти дорожку к сердцу каждого человека на корабле. Он установил для себя железное прави­ ло: встретиться, поговорить е каж­ дым членом экипажа. И эти беседы с глазу на глаз очень многое ему от­ крывали в человеке. После таких бе­ сед ясней было, как повлиять на фор­ мирование взглядов и убеждений че­ ловека, как практически помочь ему в преодолении каких-то трудностей. Таран не был добрячком. Наобо­ рот, был он требовательным капита­ ном. Особо строго спрашивал с ком- плавсостава. Не выполнить его при­ каз было опасно. Но обиженных на него не было. Потому что строгость у него была справедливая и сочета­ лась она с большой человечностью. Да, человечностью... Ему как-то очень важно было узнать, почему вон у того морячка, что стоит край­ ним у рыбодела, пятый день не схо- 1 дит с лица мрачное выражение. ногу, если мал, или растирает, если чересчур большой. Это, конечно, аз­ бучные истины, о которых, казалось бы, и говорить излишне, но говорить приходится, так как многие руково­ дители на траулерах еще не знают, какой размер спецодежды носят их подчиненные». Не терпел Таран людей высоко­ мерных, надменных. В его статье «В человека надо ве­ рить» есть такие замечательные строки: «Тех капитанов,механиков и дру­ гих руководителей участков на ко­ рабле, которые живут одной лишь буквой Устава, буквой инструкций, моряки называют «сухарями». Эта­ кий «сухарь» видит в подчиненном только матроса, только рыбообработ­ чика, кочегара и т. д., но не видит в нем никаких других человеческих черт. Пар «на марке» — хорош коче­ гар, разделал 15 рыбин в минуту — хорош матрос, а больше — что еще нужно? Не в любви же с ним объяс­ няться? Так рассуждают командиры- «сухари». От таких командиров ува­ жающий себя моряк старается уйти на другой корабль». Любил Таран повторять слова Мак­ сима Горького: «Никогда не подходи к человеку, думая, что у него боль­ ше плохого, . чем хорошего. Думай наоборот — не ошибешься». Для Тарана это были не только слова. Это было его жизненное -кре­ до. В 1953 году подошло время га­ рантийного ремонта траулера. Более половины экипажа было переведено на другие суда, часть людей была призвана в армию, а часть ушла в отпуск. К окончанию ремонта остал­ ся на судне основной костяк команд­ ного состава и несколько лучших ря­ довых моряков. Как раз в это время была объявлена амнистия, и получи­ лось так, что отдел кадров направил на «Победу» значительное число лю­ дей из числа бывших заключенных — в прошлом воров, хулиганов, право­ нарушителей. Были среди них и ре­ цидивисты. Вот как рассказывает сам Таран об этом рейсе с бывшими преступ­ никами: «...Откровенно говоря, пришлось крепко призадуматься, какой же под­ ход нужен с нашей стороны к этим видавшим виды парням. Среди наших старых кадров стали поговаривать: «Вот это командочку подобрали, об­ воруют да еще и нож в спину вот­ кнут, и виноватого не найдешь». Но нравилось это или не нравилось, а именно с таким составом команды корабль вышел в море... Технически наш корабль был подготовлен хоро­ шо, в рейс собирались без спешки и снабдились всем в достатке. Одним словом, в отношении материальной части корабль находился в отличном состоянии. Но кадры.., кадры... С че­ го же начинать? Может быть, начать с общего собрания? Может быть, по одному вызывать новичков для бесе­ ды? Может быть... Может быть... Ну­ жно было найти самый правильный и