Рыбный Мурман. 1968 г. Март.
Читателям уже знакомы, опублнковаппые под таким за головком в япварекпх и февральских номерах «Рыбпого Мурмана», заметки матроса-рулевого БМРТ «Добролюбов» Л* Горюнова. С сегодняшнего номера редакция продолжав! публиковать материалы моряка иа этого цикла. 1. СВОЕ ВРЕМЯ И З МОЕГО босоногого детства помшо яблопь- ку в нашем огороде. Каждую веспу на оо ветках вздувались, затем лопались почки; к лету вытягивались молодые сочные нобеги. Од нажды яблонька расцвела, и так пышно, будто кто посы лал хлопьями ваты. От яб лоньки исходил сладостный аромат; вдыхая его, прохожие е благоговением взирали на деревце и, казалось, кланя лись. Я не уставал ухаживать за моей любимицей. И она за всеобщее внимание щедро одарила нас: к осени на ее ветках валились живительной силой кренкобокие яблоки. Бывшие нежно-хрупкие побе ри, до которых я рапыне бо ялся дотронуться, окрепли, оделись в листья и смело дер жали плоды. Этот эпизод в моей памяти возбудила обстановка, в кото рой я нахожусь сей месяц, сей день, сию минуту. Прав да, моя яблоня стала ужо со лидным плодовитым деревом. С тех пор и у меня сложи лись свои определенные взгля ды на жизнь. На окружающих людей я гляжу теперь не так страстно, как в те недавно минувшие годы, а с полной сознательной оценкой их по ступков. По долгу моей службы я ежедневно сталкиваюсь со штурманами. Их трое. И о каждом из них осмелюсь ска зать слово. Кстати, все трое на «Добролюбов» пришли раньше меня. Некоторые ус пели побывать в отпуске я после отдыха вернуться об ратно. а кто-то собирается пойти. Затрудняюсь сказать, чтобы перед кем-то из пих я благоговел больше или мень ше. В характере каждого—свои индивидуальные особенности. И если один из них н чем-то проигрывает, то превосходит в другом. Мне, слава судьбе, их довелось видеть в самых слож ных вариациях рыбпиких дел. В МИНУТУ, когда эти строки ложатся на бе лые листы блокнота, у открытого окна рулевой руб ки стоит второй помощник капитана Анатолий Кваша. Парню двадцать восемь. Вы сок, крепок. Разговорчив, ког да есть возможность «побол тать». но этой причине я знаю почти всю до тонкостей его биографию. По о чем бы он пи заговорил, о морских походах или о своей старой работе на «комсомоле в тралфлотовском комитете», рассказ заканчи вается умеренным восторгом о своем малыше, который уже хотя и едва-едва, но обходит ся в своих «походах» под стол без родительских страховок. Сын-тезка у молодого отца вы теснил все заботы, кроме ос новной работы. Пожалуй, самая сильпая черта у Анатолия Кваши — чувство ответственности. Не даром же капитап доверил ему корабль и ушел в каюту, чтобы немножко отдохнуть. Правда, когда он уходил, бы ла и хорошая видимость гори- Л. Горюнов етея я иричит рулевому в пе реговорную трубу на кормо вой мостик: — Держи точнее! Рядом пароход! Нас предупреждают по радио. Последняя комапда для страховки. Волнуется. Ну что ж, это, пожалуй, лучше, чем спокойно сцепиться тралами. А сон берет свое. И я сую блокнот под подушку. Разде ваюсь и... па койку. Не знаю, долго ли я сплю, но стук в дверь, расположенной побли зости от каюты сушилки, бу дит меня. Протираю глаза, щелкаю выключателем и со щуренными глазами пытаюсь рассмотреть расположение стрелок на циферблате часов, подвешенных на переборке. эапиямв, давая рулевому указания об изменении курса.. Пока, по мнению Александ ра Александровича Дорчи, де ла идут хорошо, он задает несколько вопросов рулевому Мицкевичу: как провел сто янку в порту, летал ли к ма тери в Москву? Игорь обо всем рассказывает охотно, пуская в ход свой пестрый поток изобразительных средств. В свою очередь он из стэрпомовского разговора де лает для себя вывод, что тот любит свою жену и тестилет* нюю дочь, что немало помо гает ему в труде. Снова гляжу на циферблат в в который раз в уме ругаю себя, что не умею спать, ког да нужно. Мысли все везут и ЛУЧИ УТРЕННЕГО СОЛНЦА Записки рулевого зонта, и поверхность воды бы ла совершенно чистой. Но сейчас в открытое окно в ли ца штурмана и рулевого бьет снежный заряд, а экран ло катора старается выделить по нашему курсу льдины. Оче редные выкрпкп впередсмот рящего на баке и штурмава из рубки вспыхивают молние носно и также мгновенно глохнут в бешеной схватке волн и ветра. Оторванный от берегов лед недавно тянулся длинной полоской, а теперь море, пе в силах отстоять по кой, увлеклось дракой с вет ром, тем самым раздробив мирно существующее ледяное поле. Вот и лавируй! Штурман потуже запахива ет куртку, глубже натягива ет шапку и советует рулевому надеть перчатки. Двадцать минут нервного напряжения, подобного ватя- нутым струнам гитары. и траулер благополучно раздви гает чистую воду, носеребреп- ную вырвавшейся из-за туч луной. Резво стрекочет телефон. Кваша подбегает: — Ясно! Сейчас спускаем! И без промедления бросает рулевому: — Спускаем трал! Траулер пеохотно повора чивает нос, расклапивается, ведомый рулевым па задан ный курс. ...Не слышно уже ни скре- жета льда о корпус судна, ни хлесткого всплеска волн, одна желтая луна качается в ил люминаторе. Становится ти хо-тихо: меня одолевает сон. Но мне все еще чудится, что Кваша, заметив встречный траулер, выразительно волпу- Четьгре. С ЕЙЧАС только что сме нились штурманы. На вахту заступил старпом. Он бесшумно своей огром ной фигурой ввализся в руб ку, запахивая куртку. Поздо ровался, прошел к окну. Убе- дпвшись, что впереди трауле ра нет судов, заглянул в штурманскую, где на длин ном и широком столе закреп лена карта. — Где мы? — Вот, — Кваша тычет ка рандашом в карту, тем самым показывая, где находится наш траулер. — Глубины, курс, ваеров сколько? - - спрашивает стар пом. Кваша, округляя большие глаза, уподобляется прилеж ному школьнику, он, как всег да, отвечает досконально: — Глубина — 220 метров, курсы — норд-ост-зюйд-вест, туда и обратно по полтора ча са, скорость — сто десять оборотов, ваеров — 275. «Лун- нпк» поднимал две тонны, «Мамин-Сибиряк» — три. Хо дят теми же курсами. — А какой у нас был пре дыдущий улов? — Две. —- Мало, — с полной серь езностью заключает старпом. В этом рейсе ему везет ва большие уловы. Правда, зубы докопали его окончательно. Он и сейчас, заслоняя боль шой фигурой окно, держится за воспаленную щоку. Убе дившись еще раз, что ио кур су горизонт чист, он идет к рыбопоисковым приборам и тщательно следит на их пока- лезут в голову. И я отчетливо представляю, как на рыбо- фабрике разделывают рыбу, морозят, упаковывают ее в картонный ящики и но тран спортеру отправляют к элева тору, а там в трюмы. Добыт чики, поругивая пятнадцати- градусный мороз, чипят трал, время от времени потирая ру ки и сильно дуя на них. В машинном — бесконечная работа; механизмы изношены и требуют постоянного вни мания. Так что один человек стоит у реверса, остальные заняты ремонтом. Лежу, а сам мысленно ви жу, что и где делается. Я уже знаю, как приду в восемь на руль, там будут капитан и третий штурман. Старпом до ложит обстановку промысла, «запишет в журнал» и поспе шит на чай. Капитан проана лизирует сводку, принятую радистом в это же утро, пе забудет спросить у Александ ра Александровича, попадали ли в трзл камни, был ли по рыв, в каком состоянии при шли подбора и доски, блесте ли ли бобинцы. сколько и ка кого ваера перетравливали. После этого он идет сам или посылает третьего штурмана иа корму посмотреть, как идут ваера, не дергает ли их. Т р е т и й помощник, плот но сбитый, среднего ро ста крепыш, с мужест венными чертами лица, Геор гий Рейтман надевает поверх шерстяной рубашки теплую куртку с капюшоном на мол нии, лохматую тап ку -уш аяку и спокойно отправляется «взглянуть» на ваера. Удосто верившись. •что в траловом хозяйстве полнеишвн поря док, он все так же, не теро нять, возвращается к докла дывает* капитану. — Хорошо, — говорит Ге оргий Евгеньевич и дает ука зание определить местонахож дение еудна. Место мы опре деляем по локатору, посколь ку от нас милях в тридцати— сорока остров Медвежий. При бор, по которому определя лись раньше, в этом рейсе не работает: в минувшую сто янку похозяйничали берего вые специалисты. Кстати, они во многих местах перерубили и «жилы» локатора. Хорошо еще, что у нас на борту опыт ный начальник радиостанцию Иван Васильевич Петряхпов. По возрасту он 'сравнительно молод, но за свои трудовые успехи имеет правительствен ную награду. Так вот его емо- калка в выручает, ибо, «удя но началу рейса, у нас паме- чался сплошной провал с приборами. О ПРЕДЕЛЕНИЕ j места проблемы для штурмана не составляет. Через каких-то две минуты нй кар те появляется новая точка. Герман с видом делового че ловека снова занимает «штур манское» место у окна. Дела ет он все как-то степенно, иной раз может показаться,, ле ниво, но скоро н с толком. У Германа Рейтмана за плеча ми «вышка». Теоретические знания есть, выдсрнскн хва тает, иногда по некоторым вопросам его мнения с капи танскими расходятся. И он упорно отстаивает их, пока не установит истину. В этом рейсе Георгий Ев геньевич значительно больше доверяет своему третьему по мощнику. И штурман с че стью оправдывает доверие. В отсутствие капитана у пего куда девается медлитель ность. Герман оживляется. Вот он ужо в бинокль рас смотрел номер встречного траулера и спешит к «Ака цни». Вызывает, справляется о глубинах, об улове, делает заключение. В эфиро два ка питана ведут деловой раз говор. Герман прислушивает ся, и опять к «Акации»: спра шивает, где находится трау лер, имеющий больший улов. Ставит в известность капи тана. Итак, мы знаем, где и какую ловят рыбу. Это зна чит, что штурман умеет ви деть и слышать, нет, я не в прямом смысле, я имею ввиду, нндеть глубоко, с анализом, в слышать дальше и точнее. ...Я погружаюсь в сон. Над аккуратными грядками яб лонька в цвету... Ширятся ли сточки. крепнут молодые по беги, стойко удерживая пер вые' плоды, которых так тер пеливо ждали люди. Оказывается, всему слое время. •! ! <i 4 I < I Л I ■:! I i . ! • < * I ;! I I * ; ( I . < « < I » К 100-летию со дня рождения А. М. Горького З а о ч н а я чишашедЬская w < § > . э щ ш а ш конференция У Л Вся жизнь А. М. Горького и его творчество пэевя- щепы человеку труда, его неиссякаемой силе п энер гии. Все его произведения — эпопея труда, начиная с таких произведений, как «Детство», «В людях», «Мои университеты», и кончая такими публицистическими статьями, как «Рабочий класс должен воспитывать своих мастеров культуры» и «О том, как надобно писать для журнала «Наши достижения», В своих произведениях М. Горький показывает на яркпх примерах, что трудовой народ того времени был для буржуазии «стадом баранов». Буржуазия но старалась прививать человеку любовь к труду, а паоборот, притупляла в нем сознапис человеческого достоинства, сознание значительности своей силы. Ведь не словами, а делом создано на земле все то, чем люди имеют приво гордиться. Алексей Максимович Горький с ранних лет на чал зарабатывать себе па хлеб нелегким трудом. •Начинал он работу мальчиком при магазине обуви купца Порхунова. «Работал я мпого, почти до отуп ления, — вспоминал Горький, — будни л праздники были одинаково запромонсдены мелким, бессмыс ленным, безрезультатным трудом», "Большую роль в жизни Горького сыграл пароходный повар Смурый. «Он возбудил во мне интерес к чтению книг», — писал Горький. А. М. Горький не уставал повторять, что путь к сча стью лежит через упорный труд, что надо знать, чем мы бедны и богаты, какие у нас недостатки и досто инства. Восславляя труд, Горький писал: «Чтобы воспитать в человеке более сознательное отношение к самому себе, к своему труду, необходимо показать ему весь по возможности процесс постепенности, с ко торой человечество овладело своими способностями, показать, как возникли и развивались его духовные запросы, как медленно, по верно росла сознатель ность и любовь к труду». В его замечательных нроизведепиях показана обла гораживающая роль труда, преображение рабочего, который еще не так давно «в массе своей был покор ным и немым рабом бесчеловечных владык». Писатель видел в рабочем красивого и сильного человека, ко торому даны «золотые руки», способные преобразить мир. Горький считал необходимым в новом социали стическом обществе устранить разрыв между умст венным и физическим трудом. А его слова: «без регулярного физического труда, без гимнастики, тело и дух вырождаются, гибнут» заставляют задуматься, «Труд создал человека, держит его па земле. Труд не только лучший учитель, он — лучшая школа жиз ни. Он же — лучший доктор, ограда человека от бо лезней». Горький готов был употребить слова в любой пре восходной степени, говоря о благотворном значенва труда для человека. Он не сомневался, что социализм и грядущий за ним коммунизм стрдмятся создать из человека не штампованный, обезличенный механизм для производства благ, а нечто совершенно другое. «Робот нужен эксплуататорам — Фордам, а нам ну-» жен гармонически развитый человек, думающий, мечтающий, живой человек, для которого жизнь в об щество — это трудовое действие, разумное, оздоров ляющее и тело и душу!». В. ГРЕЧЕИ10К, зав, архивом управления «Мур- iL. мансельдь»,
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy MTUzNzYz