Рыбный Мурман. 1966 г. Июнь.

С РЕДИ других немногочислен­ ных предметов, аккуратно разложенных на капитанском сто­ ле, внимание мое привлек старин­ ный карманный компас в плоском обшарпанном футляре с кожаным витым ремешком. В соседстве с новеньким, блестящим секстантом он выглядел как-то трогательно наивно и очень уж старомодно, все равно как утлый рыбацкий челнок рядом с океанским лайне­ ром. — Откуда у тебя, Яков Михай­ лович, это чудо навигационной техники? — невольно ' улыбнув­ шись, спросил я хозяина каюты капитана - директора плавбазы «Игарка» Торбеева. Яков Михайлович молча взял со стола компас и долго задумчи­ во рассматривал его на ладони, точно за вздрагивающей стрелкой tme-то в глубине этого нехитрого инструмента видел что-то интерес­ ное и понятное только ему одно­ му. — А ты напрасно Смеешься, *— сказал он наконец. — Если хо­ чешь знать, это главный мой ком­ пас. По нему я иногда проверяю себя — не сбился ли с истинного курса. Я с некоторым удивлением и любопытством посмотрел на ка­ питана — что это он, всерьез или в шутку?.Нет, не похоже, чтобы шутил. Лицо его, типичное лицо северянина, продубленное морски­ ми ветрами, оставалось серьезным и задумчивым. — Тогда расскажи, что стоит за этим компасом, — попросил я и упрекнул по праву нашей старой дружбы. — И почему ты об этом никогда раньше не говорил? —г Случая не было. Да и дела- то давно минувших дней. Яков Михайлович сначала не­ охотно, а потом все более увле­ каясь, рассказал мне историю ста­ ренького карманного компаса. Историю своего детства. * * * Н А П ЕРВУЮ мировую войну, или, как тогда говорили, — германскую, Яков Михайлович не ходил, слишком еще был мал. А другая в его жизни воина — гражданская, сама пришла в его родную деревню Сельцо, что при­ тулилось на крутом, обрывистом берегу Северной Двины, как раз w.? полпупи между Архангельском и Котласом. Звали его в ту пору, понятно, не Яковом Михайлови­ чем, а просто Якунькой, иногда поласковей — Якуней-Ваией. В тот день Якунька вместе со о бо и м и приятелями всласть наку- йался и порылся в теплом золоти­ стом песке на любимой прибреж­ ной речке. Широкая, привольная река жила своей привычной жизнью: изредка бежали по ней торопливые буксиры, нагоняя к I шумной ребячьей радослт пологую волну. Но все пароходы почему- то были сегодня «низовиками», то есть бежали вниз по реке, и не показывался ни один «верховик». На это, может быть, никто не обратил бы внимания, если бы ближе к вечеру, когда с реки уже потянуло прохладой, из-за дальне­ го поворота вблизи Нижнего кон­ ца не показался первый пассажир­ ский пароход, за ним второй, тре­ тий и четвертый, — их было мно­ го, это была целая эскадра, рас­ тянувшаяся в кильватерном строю, наверно, на целых две версты, ес­ ли не больше. За всю свою жизнь Якунька, выросший на реке, не видел ниче­ го подобного. Это было заворажи­ вающе — глаз не оторвать — красиво, загадочно и почему-то тревожно и боязно* .А когда, по­ равнявшись с первой деревней, вдруг все пароходы, сколько их ни было, загудели все разом дол­ гими, томительно-тоскливыми- гуд­ ками, не на шутку перепуганная Якунькина компания бросилась со всех ног домой. Взбежав на бугор, где по празд­ И. ГАГАРИН никам селеикие девки и парни плясали кадриль, Якунька уви­ дел, что здесь уже собралась, на­ верное, половина Сельца, — все больше бабы, девки да еще ста­ рики; мужиков было мало. И опять он удивился — бабы на этот раз вели себя совсем не так, как всегда, когда собирались вместе, не ругались, не трещали, как сороки, а угрюмо молчали и глядели остановившимися тоскли­ выми глазам» на реку, на реву­ щие пароходы. В этой молчаливой, насторожен­ ной толпе од увидел и свою мать и рядом с ней сестру Аниску, у обеих на плечах- лежали серпы, как и у многих женщин, — был самый разгар страды. — Мамка, куда бегут парохо­ ды? — схватив мать за руку, спросил Якунька, —- Зачем они кричат? Лтао у матери тоже словно окаменело, губы сжаты, глаза по­ темнели, высокий лоб пересекла сердитая складка, Может, она вспомнила своего мужика, сло­ жившего голову в какой-то неве­ домой Галиции, или старшего — семнадцатилетнего Петрун ь к у, ушедшего по весне в Архангельск на заработки, а может, подумала еще какую-нибудь свою невеселую вдовью думу — этого Якунька не знал, но всем своим маленьким гулко заколотившимся сердчиш­ ком почувствовал надвигающуюся беду. — О чем, говоришь, кричат па­ роходы? — переспросил ветхий дедко Осипко. — О воине кричат, Якуня-Ваня, на войну опять кли­ чут. — И длинно выругался. Так впервые Якунька услышал грозное слово «война». Но сама воина докатилась до Сельца не сразу. Она грохотала еще где-то далеко за двинским березняком, и селецкие «политики» из стари­ ков, что побойчей, поговаривали, что, даст бог, беляков и каманов побьют еще под Кицей или Усть- морском, и Сельца им не выдать, как своих ушей . Но когда однажды студеным и гулким осенним утром за Гомов- скнм волоком глухо пророкотал первый артиллерийский выстрел, а за ним все ближе и громче за- рявкали полевые пушки, дробно застучали пулеметы, последние надежды рухнули — война ворва­ лась и в маленькую деревушку Сельпо и разом порушила старый мирный уклад жизни. В тот день с утра было за­ тишье, и мать с Аниской ушли расстилать лен, оставив домовни­ чать одного Якунъку. Ему было строго-настрого наказано не вы­ совывать коса на улицу, никого из приятелей не пускать в избу и вообще сидеть тихо и смирно. Сидеть одному в пустой избе было выше всяких якунькиных сил. Помаявшись, наверно, целый час, он решил, что ничего не слу­ чится, если на несколько минут он выбежит на улицу, разведает кое- что, а потом тихо, чинно вернется домой, и никто об этом знать ни­ чего не будет. Так он и сделал. Выскочив на улицу, Якунька огляделся, потоп­ тался немножко на крыльце босы­ ми пятками, потом поставил ва­ лявшуюся у крыльца лопату на­ искось дверей, что по селецким обычаям означало — дома никого нет, — н пустился бегом по пере­ улку. • — Якунька, — окликнул его не­ весть огауда вынырнувший Вась­ ка Курон ,— айда на реку, там такое деется... На реке было шумно и весело. Чуть подальше старой будки ба­ кенщика стоял, отдуваясь и шипя паром, самый горластый на Дви­ не пароход ^Могучий», только }*то прибуксировавший две крытых де- дел, потолок мечтаний, ревянных баржи и плашкоут. По Когда Якунька, набегавшись до «жридучим, подламывающимся упаду, перегруженный по са«мое сходням ездовые выводили из горло богатыми впечатлениями барж рослых артиллерийских ко- столь счастливо начавшегося дняш иен. Кони фыркали, становились вспомнил, наконец, строгий мате- на дыбы и гулко колотили по ринский" наказ и задал «лататы» сходням копытами, ездовые ис- к своему дому, он еще не знал, тошно ругались охрипшими голо- что его там ждет, сами — в общем, было на что по- Но, подбежав к своему гумну, смотреть. А когда красноармейцы крайнему в деревне, он остолбе- нод веселое разноголосое уханье нело остановился: и на гумне, и начали выкатывать с плашкоута во всей ободворице было шумно пушки — тут уж только разувай и людно, как в цыганском таборе, глаза. На огороде дымился костер с гу- Среди высыпавших на берег лю- сто подвешенными на тагане сол- дей в разношерстных шинелях, датскими закопченными котелка- островерхих шлемах и фуражках мн» около безостановочно скри- с красными звездами Якунька певшего цепью колодца отфырки- сразу заприметил одного, должно вались лошади, а возле самого быть, большого начальника. Он овина несколько красноармейцев, был шумно весел, криклив и не- скинув шинели, рыли не то тран- отразимо красив, этот начальник шен» не-то окоп, в матросском бушлате, перепоя- Сени были распахнуты, из из- санном пулеметными лентами, в бы в избу бегали чужие люди, что- хожаной фуражке ,из-<под которой то кричали, размахивали руками, выбивался непокорный чуб. Он не горит ли?» испуганно бегал по берегу, тормошил и под- подумал Якунька, вбегая в избу, гонял всех; то хватал за повод 0-н оглянулся, потянул носом воз- заупрямившегося на сходнях ко- ДУХ и закашлялся. Гореть, ка- ня, и тот, испуганно кося фиоле- жись, ничего не горело, но в избе товым глазом, покорно шел за было накурено, дымно, как в ови- ним, то сам, вцепившись в колесо не- руками, вытаскивал застрявшую Утерев ладонью слезящиеся гла­ ва косогоре пушку, за» Якунька присмотрелся и уви« - А ну, навались,' — кричал среди всех этих чужих дяда< он — холи йрсрлрй nexTvna! в шинелях и обмотках того са- ' «Пехтура» наваливалась и дело мого веселого и шло веселей. Ввдать, и сам этот Н1‘ка в матросском бушлате, кото- веселый, шумный начальник, ко- Рого за,приметил еще н Р » торого все просто, без всякой поч- У иег0 °Р азУ 01Jl^TJ] ° итп:тл тительности звали ласково Федей, ^тот начальн™ е* * Ппп- и весь этот десант очень спеши- кР31чал в телефо НУ РУ^ У* Р * ли, потому что, едва успев выгру- кричав несколько' Р * * * J г але», он сердито чертыхнулся, оро- сил трубку и размашисто шагнул- к двери. В дверях стоял насупив- шийся Якунька, Д а т у — Здрасте, — удивленно я слст- П Н ка насмешливо сказал матрос. Откуда ты, прелестное дитя? — Я не дите, — обиженным то­ ном сказал Якунька и, вслом- нив, как мать, поглаживая его по голове, со вздохом называла «хо- РАССКАЗ энться, сразу же убрались с реки, зяином», с достоинством до aBH^: Но в ту минуту Якуньке неког- Дите, которое в зыбке кач да было об этом раздумывать, ется, а я тут хозяин, были дела куда поважнее. Надо — Ну вот и хозяин нашелс^ Т * было, пользуясь случаам, загля- подавляя улыбку, сказал матр . нуть на баржи, а главное, про- Ты уж извини нас, хозяин, что браться на пароход, проникнуть гостюем без твоего разрешени . ближе к машинному отделению, Мы ненадолго, скоро уйдем, пае шипит пар, клокочет огонь в прогонишь? самом нутре парохода, и усатый Живите, места хватит, —* машинист в синей куртке налива- разрешил Якунька. ет из длинноносой масленки тягу- — Ну вот И отлично, *** чее масло в маленькие коробочки вай знакомиться* Я Федор Шо|>о* на суставах длинных, жарко овер- хов — начальник шта^а, короче» кающих машинных рук — шату- адъютант особого Питер*ского коз­ нов. На пароходе все было завле- мунистнческого батальона, —* И кательно, дивно, и каждый из се- протянул широкую ладонь, в ко- лецких мальчишек отдал бы все* торой свободно уложились оы w e что у него есть, только бы навсег- Якунькины ладошки* *** А тем да поселиться здесь, стать вот как зовут? таким же чумазым машинистом, а —Меня-то? Анисъка^ еще лучше боцманом или саьим Якунькой, а мамка Якудеи-Ванви. капитаном. Это уже был пре- . . (Продолжений ^ледует)г, 1 П О ' Д А Р О К S Мы в море, наверно, уйдем на рассвете. «Е Так что мне на память тебе подарить?I = Послушай, возьми вот игрушку, медведя, \ = Он будет тебя от напастей хранить . = Смешной сувенир! Лопоухий топтыжкаt 5 С лукавой мордашкой и куцым хвостом ... 4 == Ты с ним подружись, с этим маленьким мишкой, j~ Частицу себя оставляю я в нем. = * Когда ты в кроватку уложишь малышкд = И сладко дочурка во сне засопит, 5 Ему пригрози, шаловливому мишке, 5 Он разве не видит, что капелька спитш 2 Когда ты взгрустнешь^ захандришь беспричинно , Н fia мишку взгляни ** от души отойдет. jjjj А мишка (о, это лукавый мужчина!) ~ В ответ тебе бусинкой-глазом моргнет, Ш . < л если случится тревога шальная Закружит тебя в непутевом бреду, )н мысли твои по глазам прочитает Г все мне расскажет, когда я приду , , И может быть, днем, можеit, в полночь глухую тихо открою скрипучую дверь, Тебя и малышку свою расцелую, И лапу протянет мне плюшевый зверь . А- ГА Е В С К И а