Рыбный Мурман. 1964 г. Сентябрь.

ПОСВЯЩАЕТСЯ ГЕРОЮ СОЦИАШТИЧЕСНОГО ТРУДА АНДРЕЮ ЯКОВЛЕВИЧУ МАНЛАКОВУ I. Давно распилен, переплавлен В мартенах старый «Пинагор», Но в памяти навек оставлен, Покуда не потухнул взор, Покуда руки на штурвале, И не погас рабочий день, Покуда северные дали Не скрыла смерти злая тень, Он будет жить, как откровенье, Как моря вечная кипень, Как первой вахты вдохновенье, На мостик первая ступень. Теперь, когда на рейд выходят, Во всей манящей красоте, Гиганты корабли-заводы, Как называют БМРТ, Нам показался бы пигмеем, Букашкой старый «Пинагор», Как космонавту в апогее Вершины Гималайских гор. Оп был невзрачен, тихоходен* Держался на волне едва. Ну, что ж, как говорят в народе, — Не сразу строилась Москва. Иван Демидов за штурвалом Любил Андрею повторять: — «Плох Тот матрос, кто адмиралом с годами не мечтает стать. Но, чтоб достичь до адмирала, Завоевать такую честь, Придется повозиться. с тралом И не один пуд соли съесть. И ты, заглядывая дальше, Поглубже в промысел вникай, Коль сам работаешь без фальши, То н другим не потакай. Хоть тяжело на «Пинагоре», Но что дается без труда? Наступят время, в сине море Другие поведем суда. Какие? Мы гадать не будем. Увидим сами. А пока Запомни — все решают люди, Коль дело спорится в руках». Как зерна в почве благодатной, В душе слова те залегли. За вахтами сменялись вахты, Слова делами проросли. Демидов видел, что матросик Не мечется туды-сюды, Слова учителя приносит Андрею первые плоды. Окаченный холодным душем Он от фальшборта не бежит, Старается, как сделать лучше, Минутой каждой дорожит. Не только на подъеме трала, За рыбоделом в жаркий чаа Старается в большом и малом , Проверить руку, зоркий глаз. Безусый, все на ус мотает, Все память копит про запас. ■ И с каждым рейсом ■ открывает, ■ М м и н н н т и ш м н н н н и Как школьник, двери в новый класс. Большое не дается сразу. Матросу это не в укор. И в Мурманске была тралбаза, Чтоб развернуться в рыбный порт. И вер'ил в опыт, а не в рок. Он проникал в морские тайны, На банках проверял грунты, И к рыбе шел, но неслучайно, Не слепо, как идут кроты. Хоть незнаком был с интегралами, И я вошел, как в дом родной, Чтоб на всю жизнь в тебя поверить И верным быть тебе одной; .Чтоб чайкой ты летела рядом Со мной над пенистой волной, Была надеждой и отрадой В моей обители земной; С Т У П Е Н И И швартовались тут двенадцать Таких судов, как «Пинагор», Чтоб сотням вымпелов подняться Сегодня выше Кольских гор. И поднимался с ними вместе, Напорист, ловок и толков, Не уронив поморской чести, К своей вершине Маклаков. . II. Бежали день за днем навалом, Как за волной бежит волна, Кончался год девятым валом, И повторялось все сполна — Шумела в море непогода, Кружились чайкн над волной. Два рейса сделал за два года По орбите шар земной. Вставали новые зарницы Над славной Родиной труда, На Мурман шли из заграницы Рыболовецкие суда, На судоверфи в Ленинграде Склонялись люди к чертежам. G boh РТ нам строить надо, Чтоб выйти к новым' рубежам. Все были в страстном напряженьи От вахты в море до ЦК. Жизнь — непрерывное движенье, Как полноводная река. Й Маклаков не мог на месте Топтаться, мохом обрастать. Он вахту принял помтралмейстера. Пришлась она ему под стать». Как добрый кряж, двадцатидвухлетннй Он крепок был н узловат, Но гибок, как лоза, и сметлив, На ветер не бросал слова. Не по летам сосредоточен, Но в кубрике любил шутить. Андрюша знал, чего он хочет. Такого не свернешь с пути. И говорили все — удачлив В работе с тралом Маклаков, Но он-то знал, что это значит, К уловам верным путь каков. На каждой вахте, словно в школе, У моря новый брал урок, Учился промыслу до боли В. АНИСИМОВ МУРМАНЧАНИН Мальчиком глядел я из окошка; Кораблц приковывали взор1 И мечтал: вот, подрасту немножко, Тоже выйду на морской простор. А пока я мастерил модели, Варничный ручей давал ни ход. И мальчишки с завистью глядели, На «могучий океанский» флот: Из поленьев долбленые мчались Тральщики, фрегаты, катера, У залива Кольского встречались Будущие флота мастера. Но пора заветная настала: Вышел я на промысел морской. Часто, провожая, мне махала «РЫ БНЫЙ МУРМАН» Индекс 55654 Мать-старушка доброю рукой. Море слабовольных не любило. Яростно пытало нас волной. Счастье нелегко к нам приходило, Но не обходило стороной. Труд рыбацкий радостной опорой На пути житейском нашем стал, И родными сделались просторы, О которых в детстве я мечтал. На груди героев-старожилов Рдеют, как знамена, ордена. Эти люди с морем подружили, В них морского счастья имена. Где-то рядом слышу позывные, Вижу из окошка порт родной. На просторы бурные, шальные, Вновь спешит парнишка озорной. ■ Стремленьем к новому горя, Эксперименты ставил с тралами, Свои расчеты выверял, Чтоб обнаружить то искомое, Что не давало спать пока, Третья глава из поэмы «Золотая Звезда» Знакомым сделать незнакомое И действовать наверняка. Пусть море за бортом рокочет. Февральский снег глаза слепит. Андрюша знал, чего он хочет, Такого не свернешь с пути. Ш. Она пришла, как наважденье, Как неизведанная новь, Души и мысли озаренье, Большая первая любовь. И кажется, ты все добудешь, Моря и реки все пройдешь, Сильнее всех ты, если любишь, Тебя счастливей не найдешь. И даль седого ркеаиа Тебе во всем подчинена... «Ульяна, милая Ульяна! Судьба моя! Моя жена! Ты мне открыла в сердце двери Чтоб на причале ты встречала Из рейса трудного меня, Детей, баюкая, качала И напевала у огня Те песни, что нам в детстве пели В поморском северном краю, В чем не успели и успели, Чтоб ярче сделать жизнь свою...» И в этих мыслях был он честен, И в этих чувствах был он чист, По жизни шел с Ульяной вместе, Хоть не всегда был путь лучист. Он стал как будто выше ростом, Раздался, кажется, в плечах. Не все ему давалось просто, Но помтралмейстер не серчал, Не жаловался на судьбу- злодейку, Срываясь в развороте дел. «Ищи, выдумывай, надейся! Унылость — слабого удел» Себе говаривал нередко И повторял не раз друзьям. Вся жизнь его была разведкой На подступах к грядущим дня». И не теряя перспективы, Не прятал в сердце ничего. Он верил в силу коллектива, И верил коллектив в него. IV. * Уж год остался за кормою, Как он тралмейстером ходил. Что в море оп еще откроет? Что ждет по курсу впереди? К. ВЕСНИН Шел тридцать первый год нелегкий, Андрею двадцать пятый, шел. Вдыхая жизнь всей мощью легких, Кричал, как мальчик: — Хорошо! Как хорошо в просторе еннем На вахте солнечной стоять, Как хорошо России сыном Себя по праву называть И верить, что своротишь горы, Хоть, может, разобьешься в кровь. Что у тебя во всем опорой Ульяны чистая любовь, Плечо товарища по вахте И друга старшего рука, Что ты под шум волны накатной, Улов берешь наверняка. И Маклаков в деталях видел Задуманный нм новый трал... Радиограмма: «—Дочка. Лида», Весь экипаж кричит — Ура! Тралмейстер шепчет: «Лида! Лида! Пусть будет жизнь твоя легка. А я на маму не в обиде, Что не родила моряка». Ульяне дома пир устроив. Не знал, как вылить чувств CBOHXv — Нас было двое. стало трое, Работать буду за троих, Да так. чтоб небу жарко стало. Неся в руках огонь зари! И нес подарок за подарком, Чтоб ласку лаской одарить. А после новые походы И вахты, полные забот. Все дальше в северные воды Растущий уходил тралфлот, Все дальше по пути исканий, К огцям заветных маяков. Под небом северных сияний Шел в ногу с жизнью Маклаков. С л о ж н а Честно говоря, Петька Кова­ ленко мне не понравился с пер­ вого взгляда, а особенно его самоуверенный тон. Попали мы с ним на одну вахту. В пашей каюте он оказался старшим. На базах я не плавал, и на переходе расспрашивал Петьку о работе, чтобы потом не по­ пасть впросак. А он отвечал: — Ерунда. Потом научу... И чего ты петушишься? Не лезь вперед батьки в пекло. — Тоже мне «батька», на­ шелся, — обижался я (с Петькой мы почти ровесники). Мы спорили все чаще и чаще, но не на работе, конечно, а в каюте. С ним мы оказались со­ седями по конкам. Мне не нравились Петькины афоризмы. Оп убеждал меня, что красивые и громкие слова — вздор, «фразеология роман­ тиков!', которые много мечта­ ют, но мало делают. — Наше дело такое, — гово­ рил Петька, — побольше зара­ ботать в рейсе, чтобы потом... Петька смотрел насмешливо. Я злился и обрушивал на него лавину слов. А Петька усме­ хался, глубоко вдыхал дым си­ гареты и небрежно говорил: — Хватит, политики, забьем лучше «козла*. Особенно я удивился, когда увидел Петькину фотографию на судовой Доске почета, и уз­ нал, что он борется за звание ударника коммунистического труда. . . . * " . | — Как ты можешь так гово-- рить, — нападал я ка Петьку, — если давал личное обяза-. тельство и борешься за такое высокое звание. ~ • н а т у Р А С С К А З — А мне сказали, я и на­ писал. Бежали дни. По работе у нас е Петькой дела шли хорошо. Однажды штормило. И вдруг оборвался швартов, удерживав­ ший траулер у борта плавба­ зы. Быстро заменили, но не за­ метили, как он попал под якорь. — Придется снова на СРТ отдавать швартов, — сказал я. — Это длинная история. Найди-ка конец покрепче. Петька быстро обвязался ве­ ревкой и перевалил через фальшборт. — Потравливай!.. Через несколько минут швар­ тов выскочил из-под якоря и в этот же миг крупная волна на­ крыла Петьку. Я стал быстро выбирать ко­ нец. Показалась Петькина го­ лова со слипшимися на лбу. волосами. Его шапка плавала далеко от борта. Выбравшись, Петька сел на бочку, снял сапог, вылил воду, громко сказал: — Эх, и душ был!.. — Петька, а чего ты полез за борт, ты бы мог отнравнть- ся к Нептуну в гости. Петька молчал. — Понимаешь, я о тебе ду* мал хуже. А ты оказывается.* Тут меня Петька перебил: — Малр ли чего я говорю. Ты поменьше слушай эти глу­ пости. Вот! — эпергично за­ кончил он и пошел переоде­ ваться. Я смотрел на тревожное мо­ ре и думал о Петьке, о его судьбе, о сложной натуре че­ ловека. А. КОЛЕСОВ, наш вне­ штатным корреспондент. Борт плавбазы - «Памяти Кирова». Северная Атлантика. М У Р М А Н С К Здравствуй, Мурманск! Город' мореходов; 5 Заполярный порт родной земли. День и ночь, з любое время года, У твоих причалов корабли.. День и ночь ломают спины краны. Нагружая трюмы кораблей. Поплывут они в другие страны, УНося привет земли моей. Пророкочет им во след прибой. Он, как ты, такой же работящий, Здравствуй, Мурманск! Вечно молодой, ■ Труженик и воин настоящий. Анатолий К0РШУН011.‘ Редактор Б. ♦ .ФЕДО РО В . Тип. «Полярная правда*. Зак. 4961? ПН-04580;