Рыбный Мурман. 1964 г. Март.

) вчера в Заполярье открылась декада искусства к литературы «Мой Север». Во Дворце культуры Мурманска зрители посмотрели балет карельекого композитора Г. Синисало «Сампо». В эти дни жители заполярных городов встре­ тятся с деятелями литературы и искусства, по­ смотрят спектакли, услышат музыкальные произ­ ведения, побывают на выставках, познакомятся с поэтами и писателями Мурманска и других го­ родов Советского Союза. Г о р ю н о в Ему под сорок. Роста он чуть по- выше среднего, су­ тул. Походка тя­ желая, угрюм, и поэтому 'мало кто с ним раэгова- Среди тех, кто вносит свой вклад в развитие искусства и литературы Севера, немало молодых мурманских поэтов и писателей. Они не профес­ сиональные авторы, все трудятся на предприяти­ ях города и области, работают на судах тралово­ го и сельдяного флотов. Сегодня,, на этой странице, мы печатаем их но­ веллы и стихи. РЫБАЧКА Говорят, чю она рыбачка, Говорят, что она гордячка! Ну и мало ли что говорят, Все равно: не девчонка — клад! Светлой синью кипят глаза, И легка и гибка — лоза! Только бровью поведет, Уж влюбленных кружится взвод. Сядет в лодку она, строга, С весел катятся жемчуга. Солнце свой удлиняет путь, Чтоб еще на нее взглянуть. ривает. Когда заходит речь о его напролом пошел: но обработать одной валте две тонны рыбы. Матвея возмутило, — Подвахту просишь!? Сами уберем1 Матвея осмеяли. Тогда он встал к рыборазделоч­ ному столу, сверкнул белками прошлом, он со вздохом достает из кармана пачку сигарет, заку­ ривает и дымит с прищуром. На вопросы отвечает медленно: боль­ ше думает. Говорил кто-то из матросов, что глаз: Матвей Коржнн в молодости дол- — Один обработаю, го не женился, якобы, обладал тонким вкусом по части женщин. Был мечтателен, в обществе появ- ляфя редко, легко робел и бра­ нил себя в душе за очередную оп­ лошность. Наконец, Матвею В ответ посыпалось: — Да брось ты! — Это ж пошутили! — Не дуйся! Матвей упрямился. И тогда встретилась девушка, о которой он предложили держать пари, так давно мечтал. И началась с Глпт1Чопплп . того дня Матвеева любовь. И дли- лась ,говорят, около двух лет. Работал Коржнн бесподобно, Матвей предлагал возлюбленной вроде бы и спокойно и в то же выйти за него замуж, та обеща- вРемя споро. Трудно было заме­ тить мелькающий нож в его руках. Рыбпны почти сплошной дугой ви­ сели над трюмом. Сам Матвей походил на рыца­ ря, выкованного из меди. На ли­ ла, но просила помедлить. Придя однажды из продолжи­ тельного рейса, он в городе встре­ тил свою любовь с мужем. Для Матвея это был такой ошелом- Н О В Е Л Л Ы /Ч НЕЙ мы столкнулись лбами ^ под низкой размашистой веткой. Она смотрела на меня во­ просительно, я, очевидно, удивлен­ но. Она — «сильная крошка»—при­ крыла рукой лоб. Я вспомнил со­ вет бабушки, извлек из кармана пятак и легонько прихлопнул к ро­ зовому пятнышку на ее нежном лбу. Она не сопротив­ лялась — тоже, знала «бабушкин знаю, сколько мы Айсберг. Фото В. Иевле&а. вала мне чемодан. — На-а! Вот так головы и те-- ряете со своей выпивкой. Я стоял в тупом смятении, а женщина прямо в руку тыкала мне ручку чемодана. — Говорю же вам, что у меня наверное, Ростова, — рубль. Сидел на чае совет». Не и сухарях. На удивление пасса- простояли жирам-соседям почти круглосу- - так, но мне было приятно, точно спал (какое там «спал», ле- не было... оттолкнул я чемодан. Потом мы с Галей гуляли по пар- жал, даже бока ныли: «заяц» же). 11ог°Ди- НУ ты же в Коле ку и... больше молчали, а если кто Растолкала меня проводница. В из нас начинал заговаривать, тема вагоне, кроме нас, — никого. u пропадала, как нежный цветок в Мурманск. Слезаю с полки. Про- ехал* “ У* чт0 У теоя было, скажи, глубоком колодце. В Галку я влю- тираю кулаками глаза. Смотрю в сынок- тепло, .точно как моя бился. И она тоже в меня, потому зеркало, сам себя не узнаю: гряз- мама>проговорила женщина и, не что на свидания никогда не опаз- ный, как поросенок (пять суток Дожидаясь ответа, открыла чемо- ----- п . ' - дан. бегал искать пиво. Тут на весь ва­ гон только один военный матрос и ляющий удар, что несколько дней це мужество и вдохновение, не способный ни работать, ни ду- Это была великолепная карти- мать, он ходил, словно в угаре. на! G тех пор замкнулся в себе и И когда запыхавшийся пода- почти невылазно живет на трауле- вальщик сказал: «Все», усталый ре. Но что работящий Матвей, об Матвей воткнул нож в рыбодел и, этом знают, и уважают его все. будто ничего особенного не про- Как-то в прошлом году кто-то из изошло, направился своей тяжелой матросов заохал, что, мол, труд- походкой под полубак. дывала. Но с учебой... Об учебе и не умывался), одни зубы блестят, вспоминать неловко: забросил я и — А говорили отстал! — протя- термодпнамику, и сопромат, и во- нула проводница. — Водка к доб- енно-морское дело. День и ночь ру не приводит, думал о Галке, даже во сне ви- Молчу. Хочу идти к выходу, дел. И додумался — таскали ме- — А чемодан?! — кричит она. ня и на бюро и на комсомольские — Это не мой... — бубню на собрания, а бесед сколько было! ходу. • Ничего не помогло. Заладил одно: — Как же не твой, когда я сама «Отчисляйте из училища». Отчие- видела, как ты колбасу с хлебом лили — им надоело со мной цац- в него клал, каться. С Галкой мы поссорились. Когда она сказала так, у меня стал в Коле. Вы обязательно его А вечером я укатил на поезде слюмки потекли. Я ощутил вкус найдите. А я... Я — «заяц», — по- («зайцем!») в Мурманск. В форме колбасы и запах хлеба. Мне не- вернулся, проглатывая слюну, и был курсантской. В бескозырке, стерпимо захотелось есть. Я при- быстро, без оглядки пошел по ва- Денег на всю дорогу, от самого остановился. Проводница протяги- гону. Запах хлеба соблазнительно за­ щекотал ноз ри. Мои глаза жадно пожирали колбасу, яички (навер­ ное, вареные), ветчину, пробив­ шуюся скв зь газету. Н , видишь, а ты отпираешь­ ся, — женщина торопливо захлоп­ нула крышку. — Нет, ч м дан этег того мат­ роса, что по какой-то причине от* • С Т И Х И М О Л О Д Ы Х • С Т И Х И М О Л О Д Ы Х о с т и х и м о л о д ы х • Н. Лебедев м о й КРАЙ зато — Гольфстрим! Январь — без стужи, Как будто апрель! Снаружи — лужи, И с крыш капель, А если метели — . Не надо зонтика. . i '■ '*•Г-*1 Путевку в завкоме Мне дали на юг. Ответил спокойно: «Не надо, друг!» Зачем мне Сочи? Зачем мне Крым? Длинны здесь ночи, МАЛЕНЬКАЯ БАСНЯ ПЕПЕЛЬНИЦА И ГРАФИН Хрустально-чистый сосуд, получив жизнь на заводе, начал трудовую деятельность графина. Еще в магазине, полюбив блестящую Пепельницу, он был очень счастлив и весь сиял, когда их поселили на одном столе. Он смотрел и не мог на­ любоваться на ее изящные формы. Теплый свет, который из­ лучал его взгляд, падал на золотую роспись, украшавшую ее, и изящная Пепельница, сияя, посылала его обратно. Графин видел, что его чувства взаимны. Когда^ его переставили на другой стол, устоявшийся мир, царивший внутри него, глубо­ ко взволновался. — Нет, я не могу жить в разлуке! — думал он. — Уж если я не смог устоять перед ней, так лучше я упаду, разбившись! Его бросило в дрожь. И не поддержи его человек, жизнь Графина была бы разбита. Будучи хрустально-чистым, он даже не представлял, что прелестная Пепельница не выноси­ ла разлук и теперь улыбалась уже не ему, а Окурку с золо­ тым ободком, пленившим ее испепеляющей страстью. Глядя на золотой ободок, она видела заманчивые перспективы. Она не могла устоять и пошла навстречу его желаниям. Однако он обманул ее надежды, и она обратила свои взоры на других. Но одни Окурки сменялись другими, и не было ни одного, чьи чувства бы к ней не угасли. Только одинокий Графин, видя дым коромыслом, исходивший от нее, шептал: «Бедняж­ ка, она сгорает от чувств ко мне!». Однажды Человек, наводивший на столе порядок, пододви­ нул Графин к Пепельнице. И все чистое, находившееся в Графине, содрогнулось от негодования, когда он увидел в Пепельнице только золу да грязь, оставленную Окурками, прожигавшими жизнь. Е. ШАБАТКИН, второй помощник капитана траулера «Якутск». В заснеженной ели — Тоже экзотика! Каток, концерты Посещать готов я. Вот рецепты Моего здоровья! . Бы,л на .комиссии, Спросили врачи: «Хочешь, в фотарии': Там солнца лучи». Зачем мне Сочи, Зач^м мне Крым, Когда в Заполярье Сами юг творим. В. Головяшкин А тебе бы одну,,. Всем казалось, Души не чаяла. Жили мирно, Без ссор и скандалов. Только ты Из веселой, отчаянной Стала вдруг пожилой и усталой. И однажды ушла, Оставила Дом его с вырезными ставнями. Говорили старухи-матери: Ну и что не жилось ей, право? Муж-то был красивый, внимательный. Что ж, быть может, старухи правы. Он, действительно, Всюду был возле. Он ни злым и ни грубым не был. Он ловил тебе звезды в озере, А тебе бы одну, но с неба, А. Колесов ЗЮЙДВЕСТКА Прикрывала меня от соленых брызг, волновалась ты, когда шел на риск от ветров защищала дрожала, как лист, за меня беспокоясь, чтобы вдруг не скис. Но ветру MulpCJ» я фНМО в лицо, 1 море кругом !емнело свинцом. Искал место в жизни — нашел свой причал.,* Серела зюйдвестка — я с нею мужал! ЧЕЛОВЕК Мне тесны земные просторы головой упираюсь в небо. Я боролся , творил историю, и пассивным в познании не был; мерз на льдинах, осваивал горы и срывал с белых пятен маски. Я стою над землею гордо, я достану рукою до Марса! В. Опарин ЗДРАВСТВУЙ, ОКЕАН Здравствуй, здравствуй, Седовласый океан! Что-то часто, часто Нынче ты буян. Не жалеешь, Не жалеешь рыбаков. В кладовых твоих Немало ветерков. Налетит такой охальник, Зашумит, Переломится погода. Заштормит. Ну и правильно, И верно Не жалей. Не размокнем, Только станем малость (лей. Злость хорошая — В труде морская соль. Восемь баллов? Шевелиться, брат, изволь! С доброй злостью и работа хороша, Пусть задорится рыбацкая душа! По душе ты нам пришелся, океан, Хоть и часто, Очень часто ты буян,