Рыбный Мурман. 1999 г. Апрель.

У в а ж а е м а я р е д а к ц и я ! Вы опубликовали шесть глав повести капитана-флаг- мана Алексея Ивановича Колесова «Боцман Паша». А продолжения нет и нет. Мы познакомились на берегу - молодая повариха и опытный рефмеханик и потом 20 лет вместе отходили в море. Вдалеке от привычных берегов все оценивается совсем иначе. И если отходы заполнены обычно суетой, то приходы вдвойне волнующи - каждый поворот судна на подходе к Кольскому заливу, каждая открывшаяся взору сопка толчками в сердце отзываются. Не знаем, что там с боцманом Пашей было и будет, но первые главы мы восприняли как поэму о Кольском за­ ливе. И все ожило, будто снова проходим фарватером молодости. Пожалуйста, продолжайте публикацию. Уве­ рены, в каждое слово повести вчитываются все моряки и потом долго вспоминают каждый свое... Супруги С. и П. ПАШКОВЫ. Алексей КОЛЕСОВ. капитан-флагман Севрыбпромразведки после моря, как и после тюрьмы ,маленько тронутые. А эти поэтессы почему такие непонятные? Пуш- • Ос бенно: кин, классик, Паше нравился. со- Резанула по лицу снежная кру­ па. Паша глубже натянул шапку- ушанку, подошел снова к контроллеру брашпиля, лодиер спиной пиллерс рынды, исподло­ бья поглядывая вперед. - А рейд Североморска-то пус­ той! - лениво удивился Паша. - И здесь разруха. Где же наш доблес­ тный военно-морской? Авианосцев, крейсеров, противолодочных ко раблей еще несколько лет назад здесь было густовато. Мимо прохо­ дили траулеры, грузовые суда, пробегали пассажирские катера. Моряки да и просто пассажиры любовались величественной карти­ ной североморского рейда, слуша­ ли звон склянок, свирели боцманских дудок, четкие команды офицеров ио судовой трансляции, эхом разносившиеся по водной гла­ ди залива, отражаясь от брониро­ ванных корпусов и скалистых берегов. Вообще-то в глубине бухты, у причалов, ютились какие-то кораб­ ли, но и они закрывались снежным зарядом. Паша слышал из радиопе­ редач, что недавно два проданных на металлолом больших противоло­ дочных корабля при буксировке потерпели кораблекрушение и за ­ тонули у берегов Норвегии и нор­ вежские власти, население северных районов Финнмарка очень этим обеспокоены. Боже, Боже, что делается?! То ли от горьких дум, то ли от усталости, но Паша вроде начал даже задремывать. Глаза открыты, а в голове пустота. Снежинки мельтешат, вода монотонно за бор­ том шумит, да привычный гул ра­ ботавших судовых механизмов... Очнулся Паша от дремотного состояния у мыса Мишуково, ког­ да на повороте влево траулер на­ кренился. Ноги поползли ио палубе, пиллерс из-за спины выс­ кользнул, и Паша еле удержал рав­ новесие - Етишкино коромысло, подхо­ дим! Небо посветлело, снег уже не сыплет, яркость огней но берегам -залива увеличилась. Что-то радос­ тное затренькало в душе у Паши, хотя город Мурманск еще не ви­ ден. Только справа, на горе, пыха- ет ярко-красным огнем Киеваракский створ, маяк Мишу- ков приветливо подмигивает. Радо­ ваться нечему, а душа трепещет, попрыгать хочется, попеть, обнять кого-нибудь. Дурдом в душе - и только! - Правильно заметили медики, - рассудил Паша. - Моряк после рейса очумелый. Ему покажи паль­ чик - смеяться начнет или драться полезет. Пробежался Паша от борта к Б ур я мглою небо кроет, Вихри снежные крутя ... - Тонко классик подметил: и в море, и на земле с буреіі шутки плохи. А как хорошо, по-доброму звучит про няню: Выпьем, добрая подружка Бедной юности моей, Выпьем с горя. Где же кружка? Сердцу будет веселей... И здесь Паша вспомнил детдо­ мовского сторожа Ехтифана Степа­ новича с седым редким клинышком бородки, молчаливого инвалида. Малорослый и полусог­ нутый, он вроде стыдился своей горбатости, но ребята его очень Б о и м а ц П а ш а П О В Е С Т Ь (Продолжение. Начало в N9 48 (1998 г.), № 2) борту и стихи своего ученика и приятеля боцмана Олега Бородина нараспев прокричал: Мне с морей возвращаться не ново - Даже рейсы считать перестал. Все же с траверза Мишукова Я на Мурманск смотреть не устал. Здесь порог между рейсом и домом, Здесь и здравствуй тебе , и прощай! Исповедуй меня, Мишуково, А встречая, грехи отпускай! Ты в пути мне - охранное слово. Я, продрогший, укроюсь тобой. Только с траверза Мишукова Начинается Мурманск родной. Хорошие стихи. Паша любил, когда встречались, слушать Олега: говорит складно, слова простые, но за душу берут, чертяки. Как мож­ но научиться так складно говорить, Паша не понимал и по-доброму Олегу завидовал. А румяных, холеных поэтов ГІаша не любил, особенно поэтесс, и не мог осилить ни одной книжки стихов, которые по-дружески под­ совывал ему тот же Олег. Паше по­ эты казались какими-то странными людьми, очумелыми, вроде моря- ков-рыбаков. Но рыбаки, понятно, любили за доброту. Святой был человек - всем помогал молча, не­ заметно. Когда дети болели - поил травными отварами, а Пашу выта­ щил, может быть, с того света... Паша глушил колотушкой рыбу, бегая по осеннему тонкому льду, и провалился в воду. Он долго не мог выбраться на берег и наконец прибежал в дом в панцире залубе­ невшей одежды. На следующий день Паша лежал с воспалением легких, в бреду. Стены крутились- вергелись, и сколько времени так прошло, Паша не знал, но очнулся он от теплоты ладони, которая ле­ жала у него на лбу. Как вчера все это произошло - так ясно Паша увидел внимательно-мудрый взгляд старика и его волшебную полу­ улыбку. Еще вспомнил, как Ехги- фан Степанович ходил но тропинке от колодца с ведрами на коромысле, как гномик, спешно переступая ногами, а коромысло почему то было тоже кривое - одна сторона длиннее другой. За это в детдоме взрослые и дети называли между собой Ехтифана по прозви­ щу - fe x T iiu iK iiH o коромысло. Откуда сила мне далась?.. Если иметь в виду, что Александра Мохова окончила Восточно-Сибирский институт куль­ туры, то каждый догадается - стихи она пыталась писать смолоду. Но именно в силу специ­ фического образования оценивала их адекватно - как юношески-подражательные. И если не все выбрасывала, то и не афишировала. Жила как тысячи сверстников: приехала по распре­ делению в Мурманск, работала в областной научной библиотеке, растила двух сыновей, горевала и радовалась по поводу и без повода... Стихи вдруг стали выкручивать душу и рваться на волю, когда случилась непредсказуемая (кому-то покажется - страстная не по воз­ расту) удивительная встреча с любимым. Их очень много - захватывающая лк)бовная по­ весть. Мы вместе с автором выбрали фрагменты, сократив повесть до логически завершенной новеллы, в полной уверенности, что она понравится читателям. Александра МОХОВА Земля легонечко качнулась, И ты возник в моей судьбе, И я откуда-то вернулась К самой себе, к самой себе. Гуляла лютая зима, Мела, морозила, Сводила головы с ума, Сердца морочила. Мы в этой белой кутерьме Глазами встретились И в невозможности, в тюрьме, Любить осмелились. Перевернулось все, Любовь тому причина. Теперь я - девочка твоя, Ты - мой мужчина. А если сбыться не судьба - Совсем не важно... Ты в омут нежности моей Нырни отважно. Огонь любви моей прими Как дар от Бога, Да будет им освещена Твоя дорога. 25.02.98 Кончился долгий апрель, Переполненный грустью снежности. Ты далеко теперь От моей неизбывной нежности. Шагнули снега за край, Стойко стоят, не тают... И маяться целый май, Как маятник, сердце станет. И ждать, что найдет тепло, Дождями и солнцем пытая, Ключи от снега того, В котором любви моей тайна. Язык развяжет вода, И ясность расставит точки. Останутся мне тогда Лишь писем живые строчки. А станут когда они Стучаться ко мне все реже, Господи, сохрани На чудо еще надежду. Не уличай во лжи Мечту о встрече случайной, Господи, дай мне жить И удержи от отчаянья! 1.05.98. Я лица твоего не помню, Я не знаю тебя совсем. Чем ты меня наполнил? Переполнил собой зачем? Прикажу себе строго: «Полно поддаваться власти стихий!» Под чужую гитару исполню Обжигающие стихи. Они отзовутся болью... Мне непонятно, если Называется это любовью, Что же зовется болезнью? 30.05.98. * * * Дорогой, дорогой, дорогой! Никого нет на свете дороже. Разве выдержать сердце может Эту муку - разлуку с тобой? Дорогой, дорогой, дорогой! Я к тебе по волнам через море Побегу, и развеется горе, Эта мука - разлука с тобой. 25.08.98. Откуда сила мне далась С тобой расстаться? Мне б в космосе зеленых глаз Навек остаться, Уснуть в кольце тяжелых рук - И не проснуться. Уйти в прощальный поцелуй - И не вернуться... А Паше до того эти слова въе­ лись в душу, что не мог он обой­ тись без присказки - Етишкино коромысло, со временем потеряв одну букву. И радость, восторг, печаль, удивление - все выплески­ валось у Паши из души с этими словами. Сначала Паша старался избавиться от этой напасти, но по­ том решил: чем матом крыть, луч­ ше присказку добавить, да и намять о добром человеке как-ни­ как! - Эх, Етишкино коромысло, сколько хороших людей на земле, да и дерьма немало, - вздохнул Паша. - Как-то порт родной встре­ тит? А огни все гуще и гуще начали наплывать слева и справа. Траулер пересек линию Киева- ракского створа и последовал по правой стороне залива. - Боцман, следуем на южный рейд, приспустить левый якорь до воды! - прохрипел с крыла рулевой рубки капитан. - Есть приспустить левый якорь до воды! - отрепетовал ГІаша. Чтобы якорь-цепь не застопори­ лась в нужный момент, он решил ее погонять через клюз. Только потом уж приспустил якорь до воды и перевел якорь-цепь на сво­ бодную отдачу от ленточного сто­ пора. Огни наплывали слева и справа, углублялись внутрь берегов, рас­ ползались по склонам сопок, от­ крывая панораму города. Веселое настроение быстро улетучилось, наоборот, появилась тревога, и сер­ дце начало стучать как мотор с неотрегулированным карбюрато­ ром. Слева, далеко на горе, видне­ лось тусклое пятно у памятника Защитникам Советского Заполя ­ рья. Алеша где-то возвышался в темноте, прожекторы почему-то полностью монумент не освещали. А раньше от Мишукова в свете прожекторов Алеша смотрелся бы­ линным богатырем. - Вероятно, экономят электро­ энергию, - сообразил Паша. - А зря. Алеша, как и мыс Мишуково, для моряка после странствии слов­ но воздушный поцелуй родного го­ рода, предвестник радостных объятий с любимыми. Траулер бежал мимо лавнинс- ких буйков, мигающими огоньками предупреждающих об опасной от­ мели. Северный рейд удивлял Пашу своим простором: ни одного транспортного судна, ни одного траулера на рейде не было. А раньше в это время рейд до того перегружался судами, что найти место для якорной стоянки становилось проблемой для капита­ на и службы движения порта, вспомнил Паша. Заканчивалась арктическая навигация, и десятки транспортов, ледоколов приходили в Мурманск, да и рыболовных тра­ улеров, плавбаз обычно скаплива­ лось в порту после осенней мойвенной путины столько, что на рейде поджидали местечка у при­ чалов хотя бы и вторым, третьим бортом. - Где же они сейчас, эти огром­ ные суда? Тоже, что ли, порезаны на металлолом или гуляют но бело­ му свету под разными флагами? - не удержался Паша от замечания вслух. А яркость огней увеличивалась: цепочки, ярусы огней ио сойкам карабкались от залива в горы, раз­ бросанно, кучками, более яркими у берегов залива. А как прошли маяк Анна-Корга, пыхавший ярко-крас­ ными проблесками, и приблизи­ лись к траверзу памятника Алеше, огни враз по-другому сгруппирова­ лись: обозначились дороги, улицы, жилые кварталы от самой причаль­ ной линии до линии горизонта. А на самом высоком ярусе, в районе Питьевого озера да в районе «стра­ ны дураков», как прозвали этот район мурманчане еще при заселе­ нии, огни размывались тучами. Паша зачарованно любовался нано­ рамой Мурманска. Из рулевой рубки доносились обрывки радио­ телефонных переговоров с опера­ торами службы движения, с диспетчерами. И вскоре Паша ус­ лышал команду: - Приготовить к отдаче левый якорь! - Левый якорь к отдаче готов! - доложил Паша. Справа возвышался каменный утес, на вершине которого белела папаха снега, нависшая над зали­ вом, словно шайка на пьяном, ра­ зухабистом мужике, сдвинутая на нос. «Утес Абрам-Пахта, - узнал ГІаша знакомое место. - Молодец диспетчер, недалеко от порта подо­ брал место якорной стоянки, зна­ чит, скоро прибудут портовые власти - пограничники, таможенни­ ки, карантинные врачи».. - Четыре смычки в воду! - нео­ жиданно гаркнул старпом Миша Ильин с крыла рулевой рубки. - Есть четыре смычки в воду! - отрепетовал Паша и крутанул коле­ со ленточного стопора якорь-цепи. - Эх, родной, не подведи! - И по традиции в душе перекрестил брашпиль. Громыхнула цепь, якорь поле­ тел на дно. Звуки эхом отразились от утеса и унеслись в сторону пор­ та, извещая о прибытии тружени­ ков моря. Паша на рынде отбивал количе­ ство вытравленных в воду смычек якорь-цепи. Этот звон ему напоми­ нал звон других колоколов. Давно- давно, в далеком детстве, в церквушку на пригорке среди бе­ лоствольных берез водил его детдо­ мовский сторож Ехтифан Степанович. Мрачный утес и наяву помстившаяся церквушка никак не состыковывались, и Паша чуть не прозевал, когда четвертая смычка ушла в воду. Даже рассердился на себя: - Крыша, что ли, поехала? - И резче обычного доложил: - Четыре смычки в воде! - А себе приказал: - Думать только о работе, думать только о работе! Подождал, пока якорь-цепь на­ тянется, проверил ее рукой: не дрожит, не дергается - признак на­ дежного крепления лап якоря за грунт. Ну а теперь... Получив раз­ решение у капитана отойти от брашпиля, Паша пошел готовить к приему портовых властей пара­ дный трап. ( Продолжение следует .) 23 - 29 апреля 1999 года