Рыбный Мурман. 1995 г. Август.

Привет! От старых штиблет. В "Детской комнате" ка ­ никулы недолгие - снова двери нараспашку. У нас сегодня по­ сиделки. В старину дети и молодежь забирались вечером в пустую комнату или избу , зажигали неяркий свет (свечу или керосиновую лампу) и в полутьме беседовали о своих не­ взрослых делах. Пели хором песни , смеялись шуткам , сыпали прибаутками (благо никто не одернет: фу , мол , глупости ) ; - грустили о грустном , страшились страшного , смеялись смешному. Это у детей были посиделки (у взрослых - свои , а у них - свои). Теперь дети тоже любят посидеть , собрав­ шись где-нибудь , но называют это по-другому - тусовкой. Неправильно , потому что между тусовкой и посиделкой большая разница: на тусовке каждый сам по себе , а на поси­ делке все вместе , как один человек. Так что у нас сегодня именно посиделка. Чтобы беседа получилась забавней , пус­ тим по рукам свои же рисунки , а чтобы было , как в стари­ ну , - каждому дадим старинное имя... АГАФЬЯ: - Расскажу сказку. Решил ме­ сяц сшить себе платье. Снял с него портной мерку и сел за работу. Через день-другой пришел месяц за платьем, а оно узко ему и коротко. “Видно, ошибся я “ , - говорит порт­ ной и снова сел за работу. Через неделю опять пришел месяц за платьем - и снова платье ему мало. Портной снял мерку тре­ тий раз, сел шить. Приходит месяц - мало ему платье! Ходил-ходил, да так и остался месяц без платья. КУЗЬМА: - Н-да, как в жизни: и платья мастер не сшил, и мерку назад не отдал... ФЕОКТИСТ: - А вот еще сказка. Бежит молочная речка, кисельные берега... ЕВДОКИЯ: - Ну и что же ты замолчал? ФЕОКТИСТ: - Я вдруг подумал: что с этой речкой зимой случится? АГАФЬЯ: - А что с ней случится? ФЕОКТИСТ: - Мороженое, вот что! А ки­ сель - вместо шоколада. ЕВДОКИЯ: - Я расскажу. Жили-были дед да баба да внучка Маша. И не было больше у них никакой скотинки: ни коров­ ки, ни свинки, одна только коза-дереза да Машенька. ЛУКЕРЬЯ: - Мы про это знаем, знаем! Потом приходит волк, а там - семеро козлят. Он всех съел, а убежать не может, пузо стало тяжелое. ПАРФЕН: - Тетя Агриппина тоже козля­ ток съела. Видели, какая стала? АГАФЬЯ: - Она беременная, глупый. У нее внутри сидит ребеночек. ПАРФЕН: - Правда, что ли, я в животе был раньше? АГАФЬЯ: - Правда. ЕВСЕЙ: - Зачем же Парфена мама съе­ ла? АГАФЬЯ: - Она его не ела. Она его роди­ ла. Ну вот как вылупился из яйца утенок... КУЗЬМА: - Так говорить нельзя, надо го­ ворить “посмотрел из яйца утенок“ ... ИЛЛАРИОН: - Вырасту - тоже родистом стану, буду рожать малюток. ФРОСЯ: - Наша кошка такая бестолко­ вая. Еще рожать не научилась, а уже бере­ менная. ЕВДОКИЯ: - Хватит вам, спутали меня, я же сказку рассказываю. Все сначала. Жи­ ли-были дед и баба, и была у них внучка Танюшка. Сидели они один раз возле своего дома, а мимо пастух стадо коров гонит. Ко­ ровы всякие: черные, пестрые и ржавые. А с одной коровой рядом бычок бежал, белень­ кий, маленький! Дедушка и говорит: “Вот бы нам такого бычка “ . Пожалела Танюша деда и родила ему назавтра бычка. ЕВСЕЙ: - Лучше бы коровку с молоком. Пеструшку. Стоит это Пеструха на зеленом лугу, траву жует-пережевывает. Рога у Пес­ трухи крутые, бока толстые. И вымя с мо­ лочком. Она хвостом помахивает, слепых от­ гоняет. АГАФЬЯ: - Каких еще слепых?! ЕВСЕЙ: - Мух таких. ПАРФЕН: - А дальше было так. Пошли коровушки около дубровушки, овечки - око­ ло речки, свинушки - около пивнушки. ЛУКЕРЬЯ: - Около нивушки, ты что! ПАРФЕН: - А навстречу им коробейник, за спиной коробинов - видимо-невидимо. АГАФЬЯ: - Каких еще карабинов, на что ему? ПАРФЕН: - Не знаю. Коров бить собрал­ ся. А те наутек, только пятки заблестели. ЕВСЕЙ: - А слепые мухи легки на по­ минках, тут как тут, и ну всех кусать! ЕВДОКИЯ: - Куда это коровы побежали? От коробейника-то? ПАРФЕН: - Не знаю. Все дороги ведут в Рим! ' ЕВСЕЙ: - А все тропинки - в детский сад, ну ни за что не промажешь! ПАРФЕН: - В детском саду пахло жар- птицей. Это курочка-ряба, но только уже жареная. ФРОСЯ: - Там чудеса, там леший бродит, русалка на дверях сидит! I ПАМФИЛ: - Лучше я вам загадку зага­ даю. Стоит терем, а окон бить нельзя. ЕВСЕЙ: - Кремль! М/ЧИ /*1И Р. т-ГУА <?АН ТомАС ПАМФИЛ: - Улитка. А вот еще: сестра к брату в гости идет, а он от нее прячется. Кто это? КАСЬЯН: - Это наш дядя Коля! Я видел... ПАМФИЛ: - Не угадал. Это месяц и сол­ нце. ЕВДОКИЯ: - Ой, давайте про гражданина споем! ЕВСЕЙ: - Сейчас за жар-птицей придет лиса. ЛУКЕРЬЯ: - Лиса живет в лесу, в парке. Она там в норке, от моли прячется, мех-то у нее дорогой. КАСЬЯН: - А у ежа меха нет. Был рань­ ше, да он его не мыл, вот волосики и стали от грязи колючими. ЛУКЕРЬЯ: - У ежа мех на животе, а жи­ вот он прячет в голове, чтобы быть круглым. Заболеет еж - и не знает, что у него болит, голова или живот. ЕВСЕЙ: - Мы тоже скоро к подстригатору пойдем. По широкой мостовой, Узенькой немножко, Шел высокий гражданин Низенького роста. Сам кудрявый, без волос, Тоненький , как бочка. У него детишек нет - Только сын да дочка. Пишет он жене письмо: ІІЖив-здоров, лежу в больнице , Сыт по горло, есть хочу; Приезжайте поскорее, Я вас видеть не хочу". АГАФЬЯ: - Теперь про кирпич! П р Д с т р и Г А Т о К Ш ПАМФИЛ: - А чем про Машеньку сказка кончилась? ФРОСЯ: - Маша ему из короба: “Вижу, вижу! Не садись на пенек, не ешь пирожок! Неси дедушке, неси бабушке44. А медведь ей: “Ишь, какая глазунья, все видит44. АГАФЬЯ: - Не так было! ФРОСЯ: - Так! АГАФЬЯ: - Не так! ФРОСЯ: - Так! По реке плывет кирпич Деревянный, как стекло. Ну и пусть себе плывет, Нам не нужен пенопласт! ЕВСЕЙ: - А у нас в Рязани грибы с глазами. АВДОТЬЯ: - Нашу, про овечку давай! Протекала речка. Через речку мост. На мосту овечка, У овечки хвост. Припев: А ну-ка раз-два-три, четыре-пять-шесть-семь. Семь-шесть-пять, четыре-три-два-один! Пересохла речка. Обвалился мост, Умерла овечка. Отвалился хвост. Припев. Мы нальем ту речку, Мы построим мост, Оживим овечку И пришьем ей хвост. Припев. ФИЛАТ: - Про ворону чуть не забыли. Едем-едем, видим - мост, На мосту сидит ворона. Мы берем ее за хвост - И под мост! Пусть она помокнет. Едем дальше. Видим - мост, Под мостом сидит ворона, Мы берем ее за хвост - И на мост! Пусть она посохнет. Едем дальше. Видим - мост. На мосту сидит ворона, Мы берем ее за хвост - И под мост! Пусть она помокнет. Едем дальше. Видим - мост... АГАФЬЯ: - Да хватит же, сколько можно! ФИЛАТ: - В прошлый раз 16 куплетов спели, ты - громче всех. ЛУКЕРЬЯ: - А я вчера мыло съела. ПАРФЕН: - И что теперь? ЛУКЕРЬЯ: - Теперь мною стирать можно сколько хочешь, пока не кончусь! ЕВСЕЙ: - А я вчера в первом сне репку ел. А вот колобок - ни разу в жизни. ЛУКЕРЬЯ: - Испеки да съешь. ЕВСЕЙ: - Из чего испечь? ЛУКЕРЬЯ: - Из муки, из чего же еще. По амбарам помети, по соседям поскреби - глядь, на колобок и наберется. КУЗЬМА: - Смотрите, смотрите, чайки летят! А фамилия у них - Баклан... АГАФЬЯ: - Слышь, Евсейка, бабуля тебя домой зовет. ЕВСЕЙ: - Один не пойду - темно, я же не однозьяна в темноте скакать. ФИЛАТ: - Всем пора. Ты, Кузьма, почему все время ворочаешься и долго не засыпа­ ешь? КУЗЬМА: - Потому что читать не умею. ФИЛАТ: - Ну и что? КУЗЬМА: - Вот папа наш, как возьмет газету читать - сразу засыпает. СТОРОЖ: - Смотря какой папа. Смотря какую газету. Сидеть помогали Любовь СЕРЕБРЯКОВА, Даша и Дима ЭНГОВАТОВЫ и, конечно - ГГ tr