Рыбный Мурман. 1992 г. Июль.

ГЕНОЦИД КРАСНАЯ ПАРАНОЙЯ К СУДУ НАД КПСС (Окончание. Н ачало в N 2 5 , 26.) ОТСТУПЛЕНИЕ Когда после последнего аккорда она отнимает паль­ цы от клавиш пианино, товарки расчувствованно удив­ ляются: - Хельми, ты и финские, ты и русские народные песни знаешь, их ведь уже никто не помнит, не поет. Это правда, Хельми Хулко довольно сильна в рус­ ской филологии. Это касается и ее грамотности, и круга чтения, и любви к старинным русским песням. Филфак университета? Нет. Скорее - университеты жизни. УЧЕНЬЕ ХЛЕБОМ Хлеб в Шалакуше давали взрослым - 400 граммов в день, детям - 200, а работающим в колхозе еще и по­ хлебку из конского щавеля в столовой. Местные же хозяева имели огороды, хозяйства, скотину, зерно и в конском щавеле не нуждались. Они презирали финских переселенцев за то, что те всю траву в округе объели и нет-нет, да ловили местных кошек и собак, тайно съеда­ ли. В Шалакуше лечились раненые солдаты. Они под­ кармливали финскую ребятню кашей, если оставалась. Хельми познакомилась с одним раненым, звали его дядя Костя Тихомиров. Он рассказал, что у него семья в блокадном Ленинграде и тоже есть дочка. Тихомиров экономил сахар и хлеб и отдавал Хельми. Еще наливал каши в ее казанок - консервную банку на веревочке. Финские лакомки залезали в госпитальные ящики для помоев и отыскивали компотные косточки. Там же стояли чаны, куда сваливали гнилую картошку для сви­ ней. Голодная малышня сторожила, когда что-нибудь вывалят. Чаны высокие, пээтому одного держали за но­ ги, а он, свесившись, перекидывал через край клубни. Пока не подлетал на лошади вечно хмельной сторож и не разгонял плеточкой воровскую публику, потому что чаны предназначались для свиней, а не для “врагов народа". Зато эвакуированным щедро раздавали мясо дохлыхлошадей, если у кого-то мерла скотина. Свиньям ведь этакого не дашь. Мама и сестра внушали Хельми, что нужно учиться в школе, иначе так всю жизнь и проживешь голодной и босой. К тому же в школе детям на большой перемене давали 50 граммов хлеба. Поэтому Хельми панически боялась пропустить хоть день. Поскольку она была уче­ ницей прилежной, то ей иногда доставалась в награду и пайка отсутствующего ученика. Играть и развлекаться с детьми ей совершенно не хотелось, потому что все мысли были заняты тем, как бы что-то поесть. Местные дети не очень-то с ней водились, она смешно, с акцен­ том говорила по-русски. Хотя именно по русскому языку в учебе преуспевала. У одной девочки из шалакушинских учеба не лади­ лась, и Хельми ходила к ней домой, помогала делать уроки. За это родители подружки давали отличнице очистки от отварной картошки со своего стола. Конечно, девочка видела дымящийся картофель на столе, до по- Саамы, финны - некогда коренные жители запо лярно го Мурмана. Теперь такую картинку мы можем видеть т олько р а з в год на костю ­ мированном и ф ормальном Празднике Севера. И ли в соседних Норвегии и Ф инляндии - на каж­ дом шагу. мрачения вдыхала запах, но, увы, за свои старания заслуживала только кожурки. И с наслаждением ела их, не сознавая, что в них много витаминов, столь нужных истощенному детскому организму. Но и родной язык не забывала, говорила с матерью по-фински до самой ее смерти уже здесь, в Апатитах. В детстве учила русский. За очистки. Сейчас пре­ подает желающим финский. За плату - не утрирую - раз в пятьдесят меньшую, чем даже госрасценки. Рада и этому хлебу. ФИНСКАЯ КРОВЬ НА СОВЕТСКОМ ФЛАГЕ В Шалакуше в бараке эвакопункта, где спецпересе- ленцев держали несколько дней на полу, в грязи и холоде, почти без еды, умерла бабушка. Ей было 99 лет, многое она перенесла вместе с внуками и невестками, да не выдержала. Умирая в темном углу, она сказала: “Вот, жила и никогда бы не подумала, что умирать придется от голода". В Архангельскую страшную зиму один за другим умерли все родственники из семей братьев Эдуарда - четыре семьи, от мала до велика. Брата Хельми, Хуго, взяли на фронт. Он воевал в Отечественную и в японскую войны. Дослужился до офицера, 18-ти лет командовал ротой. После войны, в 45-м году, оставшихся от огромной родни троих Хулко - Марию и ее дочерей Ксению и Хельми - снова погрузили в товарняк и повезли опять в Карелию. Что нужно было от них, беззащитных и подневоль­ ных, ненасытному кровавому стягу? Еще крови? По­ следних жизней? Стягу было надобно имперское самоутверждение. Хоть по детскому лицу, да сапогом. КОГО СУДИТЬ?.. Конец Сталиных - начало брежневых. И каждое “ красное солнышко" восходит по-новому, но нет ничего нового под солнцем. Умер Сталин. Поначалу поплакали, потом попляса­ ли на гробе, объявили всем всяческую свободу. Отпу­ стили по домам не добитых в лагерях инородцев, разрешили спецпереселенцам возвращаться в родные места. Вернулся Хуго в Мурманск. Вскоре за ним - Хельми, уже взрослая женщина, с ребенком. Ксения вышла замуж в Карелии, родила двоих детей, но в конце 50-х умерла. Вернулся из лагерей и дядя Арвид, единственный оставшийся в живых из пяти братьев. Их вскоре реаби­ литировали посмертно - это все, что было известно. Дядя Арвид рассказывал, как их пытали, вымогая при­ знать свою вину и подписать липовые покаяния. Не признали. Дядя Арвид, уже старенький человек, под­ выпив, горько плакал о вымершей семье, о погибших братьях, стучал кулаком по столу и мучился мыслью, что не может отомстить за погубленных родных. А кому? Стукачу Большакову из Кильдинстроя? Мертвецу Ста­ лину? Благоухающей в оттепели системе? Кому?.. И умер, так и не дознавшись о судьбе братьев. Не дожила до вестей о муже и Мари-Эльмина Хулко, по серпасто-молоткастому Марь-Иванна. Умерла ижди­ венкой бравых строителей коммунизма, с пенсией 28 рублей в первый перестроечный год! Не считались трудом ни ее поденщина по карельским и архангель­ ским колхозам, ни на шпалозаводе, ни то, что обстиры­ вала Красную Армию - пойди сыщи теперь те шпалы и тех красноармейцев, коль все архивы растеряны, утоп­ лены, сожжены (если вообще велись какие-либо бума­ ги). Назначили пенсию по утере кормильца - 13 рублей! И по трешечке-пятерочке прибавляли каждые 10 лет. Только в прошлом году госбезопасные дозорные судимой КПСС разрешили последним из семьи узнать правду об отце: Хулко Эдуард Петрович расстрелян 21 ноября 1938 года (11 ноября ему исполнилось 48 лет. Ждали, что ли?) в Ленинграде. Похоронен на Левашов- ском кладбище. Но еще долго внуки, никак не уезжа­ ющие со скорбной своей Родины на сытые хлеба, будут искать то место, те метры, куда класть Божьей волею сохранившие жизнь розы - красные, как кровь, и белые, как поле под синим крестом. Сергей АРХИПОВ. ДВОРЕЦ В ФОРОСЕ: ЦАРИ ЖИЛИ СКРОМНЕЕ В 1986 году некоторые ве­ домства, в том числе Министер­ ство обороны СССР, получили задание: в Крыму и на Кавказе определить места строительства резиденций для отдыха Гене­ рального секретаря ЦК КПСС. Многочисленные великолепные дворцы и санатории для высше­ го руководства, видимо, не уст­ раивали. .В результате напряженных поисков и разду­ мий отобрали два участка: в Крыму на неосвоенных землях около бухты Форос, а на Кавказе - Золотой Берег между Пицун­ дой и Гудаутой. “Верхи" одобрили предло­ жение. Предстояло строить, но прежде - реконструировать во­ енные аэродромы Ьельбек и Гу- даута (расширение и удлинение взлетной полосы, новая “обвяз­ ка" всех приводных и навигаци­ онных систем наведения, устройство дополнительных мест стоянок для правительст­ венных самолетов). Документа­ цию разработали в сжатые сроки. Закипела работа. Были созданы условия для посадки самых современных самолетов. Обошлось это более чем в6 мил­ лионов рублей. Правительствен­ ная комиссия и летчики дали высокую оценку аэродромам в Бельбеке и Гудауте. Велось и строительство жи­ лых комплексов для руководите­ ля страны. В Форосе за 1 год и 9 месяцев на эти цели израсходо­ вали более 50 миллионов руб­ лей. Лучшие специалисты Вооруженных Сил, в среднем 4 тысячи человек, круглосуточно трудились здесь. Самолеты до­ ставляли лучшие импортные и отечественные стройматериалы, использовались новейшие тех­ нологии. Возведенный комплекс - не дача; это действительно шикар­ ный дворец. Столовые, спальни, кухни, другие комнаты различ­ ного назначения обставлены ро­ скошной мебелью, оснащены суперсовременным оборудова­ нием. Если обычно двери подго­ няют под проем, в данном случае под двери подгонялись стены. Ванная площадью около 20 квадратных метров выложена узорчатым германским кафе­ лем; естественно, бассейн, сау­ на. Это “скромное" трехэтажное здание (не считая цокольного) накрыли штампованным алюми­ нием, окрашенным под черепи­ цу (спецзаказ выполнил один из заводов Министерства обороны СССР). Вспомогательный кор­ пус на 200 мест, где размести­ лись охрана и технический персонал, по удобствам и ком­ форту не уступает лучшим номе­ рам столичных гостиниц. На лужайке устроены великолепно оборудованные спортивные пло­ щадки. Построены гаражи, при­ стань и вертолетная стоянка. Содержимое продовольствен­ ного склада позволяло выдер­ жать любую блокаду, узел спутниковой связи - оперативно связаться с любой точкой плане­ ты. Деревья выкопаны в каком-то саду и привезены сюда, чтобы украсить ландшафт. Слов нет. М. С. Горбачеву на­ до было предоставить все усло­ вия для полноценного отдыха. Но какая была необходимость устанавливать специальный, купленный за валюту, крытый эс­ калатор. который перевозил от основного дома к морю за 40-50 метров? Охрана дачи в Форосе, ог­ раждение, патрулирование уча­ стка - около трех квадратных километров - налажены весьма тщательно По периметру дачи установлено более 400 телека­ мер, просматривался каждый клочок земли. Эту “стройку векаикурировал непосредственно министр обо­ роны Д. Т. Язов. Влиял на строи­ тельство и тогдашний первый секретарь ЦК компартии Украи­ ны В. В. Щербицкий. Он, кстати, и преподнес М. С. Горбачеву символические ключи от дачи, которую представил как дар Ук­ раины Президенту СССР. СССР уже нет, Горбачев ушел в отставку. Что будет с да­ чей в Форосе? Пожалуй, самое справедливое - отдать ее детям, опаленным Чернобылем, пусть лечатся там. Пусть они на деле почувствуют заботу и внимание не только иностранных прави­ тельств, но и своих собственных. Только будет ли это? А. ЗЕЛЬДИН.