Рыбный Мурман. 1978 г. Февраль.

Р А Д У Е Т Конституции строк никакие века не сотрутг их вписали навечно в лучистые чудо-страницы наши думы, дерзгнья, и наш героический труд» и штыки часовых у тревожной, бессонной границы. С Е Р Д Ц Е Этих букв золотых без волненья читать не могу... Как мне радует сердце свободы великая хартия! Посягнуть на нее никогда не позволим врагу, верь нам, Родина, верь нам, любимая Партия! Ф. АРХИПОВ. І Н Ш І Ш І І Ш І І і т і І І І І І І І І Ш І І І І І І І І І І І Н Ш І І Ш Ш Ш І І І Ш І І І Ш Ш І І Ш І І І І І І І І Ш І Ш І І І І Ш Ш І І І Ш І І І І І І І І М Ш И Ш І Ш І І І Ш І Ш Ш І Ш Е Идем дугой большого Е Е " Н круга = Е • Наперекор крутым — = г ^ Т п іг. волнам. Е Е и каш корабль, Е Е Ш м Ш Й М Ш ЙМ И Я спускаясь к югу, = Е Валы кроит S Е Ц напополам. Е Е " 4 I Он гребни так Е Е Ща* форштевнем режет, з Е : Ч то за нормой бурун Е Е ревет: Е — 'z- Ничто его не з НАЧАЛО И. Коробов остановит: з Корабль — в походе, Е курс вперед! з А. АРЗАМАСЦЕВ. 3 И царь сказал: — Повелеваю! Назло арктическим ветрам В честь чудотворца Николая Поставить в Заполярье храм. Дабы у кромки океана Б краю седых полярных вьюг Поднялся славный град Романов, Как в дни Петровы, Петербург. А день полярный таял быстро, И время шло уже к зиме. И вот стояли два министра С осанкой важной на холме. Министров окружала свита— Кресты сияли за версту. Мастеровые деловито Закрыли кладкою плиту. То было города начало. И был им Мурманск наречен. ...Глядел на пышность ритуала Простой народ со всех сторон. В пальтишках старых, в рваных робах. У всех запавшие глаза. Но в тех глазах была не робость, А в тех глазах была гроза. Еще и кровь и слезы льются, Но очень скоро принесет Начало новых революций Семнадцатый суровый год. А город разрастался бойко Ценой нелегкого труда. И поднималась базостройка, И плыли к Мурману суда. В холодной мгле полярной ночи Работа адовая шла. Дорога на костях рабочих Уже построена была. п 11111111111f111111111111111111111111111111111111111II1111111111і 11111111111111111!11111111111111111111111111111111111111111!111111111!11111!II і11!! І7т С любовью к природе После вахты Росли дощатые бараки, Кипела стройка день- деньской, И уходили в море шняки За крупной северной треской. И день и ночь тяжелый ярус, Работа сутки напролет. А шторма северного ярость, А мокрый снег, а острый лед! Но за тоскливым этим бытом В краю промерзшем добела Пока неуловимо, скрыто Борьба народная росла. Еще темно под небом мглистым, Еще нескоро ночь пройдет. Но к дню восстанья коммунисты ' Уже тогда вели народ. Над всею тундрой необъятной, На берегах у хмурых скал, Как будто колокол набатный, Призывный голос их звучал. Пройдут года, и встанет город, Придут из рейса рыбаки, Потомки мурманских поморов, Смелы, отважны и крепки. И будет день неповторимый Для них, вернувшихся с морей, И встретит город их любимый Сияньем ласковых огней. Ах, Мурманск! Ты опять заснежен, Пропитан солью всех морей. Но как ты добр и как ты нежен, Встречая верных сыновей. Как ты зовешь к своим причалам, Поднявшись выше серых скал. И здесь любви моей начало. И здесь любви моей причал. НА ЗИМНЮЮ РЫБАЛКУ. После вахты спал я. День ли, вечер?.. Вахты круглосуточно идут. На реке, огнями весь расцвеченный, Пароход мне снился пять минут. Пять минут! Но я запомнил звездный Вечер над рекою судоходной. Середину лета. Теплый воздух. Пассажиров. Вечер их свободный. Под гармонь на палубе плясали И смеялись от души до слез. Звезды и на дне реки мерцали, Каждый сосчитать мог, сколько звезд. В море же у нас — иная жизнь. Мы порой не видели и чаек! В час, когда они, крича, вились Над рыбацким судном, мы отчаянно Рыбу шкерили. Ах, дни мои морские. Вахты и подвахты. Даль и ширь. Неоглядные, как неба синь, сквозные. Близкие для сердца и души... В . Г А Л Ю Д К И Н , м а т р о с М у р м а н с к о г о р ы б а к к о л - х о з с о ю з а . выдает сохатого, который сейчас уже не сохатый. Без­ роги лоси в это время. Зима — очень сложный сезон. Внезапно после моро­ зов и снегопадов обстановка в природе может так изме­ ниться, что станет похожей на конец марта. Для нашей зимы сильные оттепели не такая уж редкость. В пер­ вый же день лес украшается особенным нарядом: ствол каждого дерева подернут се­ ребром инея. Тускло, именно как старое серебро, блестит кора. В каждом из них накопи­ лось столько холода, что от­ тепель не смогла отогреть и осела на коре тонким ледя­ ным налетом. Уж на что хо­ роши березы и осины, а в та­ ком уборе еще краше. Талой и дождевой б о д ы в иные оттепели бывает столь­ ко, что она заливает поймы, ломает на реках лед. Такой зимний паводок для рыбы, конечно, спасение. Сколько свежей воды! У кого повышается наст­ роение, так это у птиц. Ина­ че и не скажешь, услышав в начале января барабанную дробь. Выбрав подходящий сухоіі сук, птица раз за ра­ зом выбивает раскатистую трель. Но если оттепель только чуть тронула снег теплым ветром и' смочила дождем и тут же снова ударил мороз, то ледяная корка оказывает­ ся для оленей еще страшнее, чем глубокоснежье. Места­ ми она свободно человека держит, но проламывается под острым копытом тяжело­ го зверя, не позволяет де­ лать большие переходы по снежной целине. Уже через несколько сотен шагов на снегу краснеют мазки крови. До кости сдирает корка шерсть и кожу с оленьих ног. Вот и собираются звери к дорогам и даже от машины не всегда спешат свернуть в сторону, и на день ложатся рядом. Оленям и ветками можно прокормиться. Словно спохватившись, зи­ ма разом прекращает беспо­ рядки в своем хозяйстве, устроенные оттепелью Заме­ ло норы, будто их здесь ни­ когда и не было. Птицы, по­ боров осторожность, жмутся к человеческому жилью. Во- обще-то зимой в природе за­ метнее всех птицы. Четверо­ ногие обитатели попадаются на глаза очень редко, об их присутствии говорят лишь цепочки следов, обглоданные стволики, взрытая лесная подстилка. А пернатые всег­ да на виду. В тихий солнечный пол­ день, переполненный мороз­ ными искрами, недвижимо висящими в воздухе, не­ сколько раз подряд разнесся кошачий вопль, а за ним спокойно полилось приятное щебетанье. Фото И. Ящерицыка. Л. СЕМАГО. Д О П Е Р В О Г О Начну с того дня, когда поворачивает солнце на лето, а зима — на мороз. С самого первого лосле зимнего солнцеворота дня, который незаметно отбирает у долгой полярноіі ночи одну минуту. В этот день на ка­ кое-то мгновенье замрут ве­ сы времени, и, дрогнув, сно­ ва пойдут навстречу друг другу чаши дня и ночи. Это «шапка» зимы, ее вершина, когда берется лютая за дело по-серьезному, наваливаясь трескучими морозами. Но­ чью и на рассвете трещат в лесу деревья. И лед трещит на реках. Уходит понемногу вода, осе­ дает ледяная толща под соб­ ственной огромной тяжестью. Прокатываются от берега к берегу гулкие раскаты, по­ вторенные не боящимся мо­ роза зимним эхом. Невольно поежишься, когда трещина пробежит рядом, невидимая под снегом, а потому и пуга­ ющая. Трещит лед, и кажется по­ нятным, почему рыба не бо­ ится ударов пешни. Ведь когд а’ бьешь лунку, не толь­ ко рыба, а все живое долж­ но удирать от этакого грома. Потому-то всегда так неожи­ дан первый рывок. Если по­ года рыбацкая и хорошиіі клев, щука или окунь хвата­ ют блесну с первого раза и так жадно, словно только и ждали ее: «Вот, мол, сейчас постучат немного, и метнет­ ся из голубого оконца кро­ шечная золотая рыбка. Тут только не зевать», А когда не клюет? Я люблю тогда заглянуть свер­ ху в скрытыіі белой пеленой мир безмолвной жизни. Пока лед не толстый, пока снега мало, туда попадает доста­ точно света, чтобы рассмот- Ч А С А реть больших и мелких его обитателей. Для этого нужно немного: сделать лунку по­ шире и накрыться с головой плащом, чтобы свет не ме­ шал. Повиснув над самым дном, десятка полтора мел­ ких окуней лениво шевелят алыми плавниками. Сверху не видно их великолепной красоты, не уступающей на­ рядам тропических рыб. Стоят и смотрят на дергаю­ щуюся блесну, но в ' рот не берут. Да и зачем она, ког­ да рядом ползают личинки ручейников, которых ничего не стоит выдернуть из их ненадежных домишек. Оленям трудно. Со снега­ ми, с морозами приходит в лес беда. Трудно ходить. До подснежной ветоши не доко­ паться. Остаются ветки и ко­ ра. К лесосекам тянутся уз­ кие торные тропы. Днем здесь рычат моторные пилы, падают деревья, горят кост­ ры. А в сумерки в полней­ шей тишине приходят олени. Ветки, кора — их корм. К утру звери снова уйдут в лес и лягут на отдых где-нибудь на пригорочке, освещенном солнцем. Солнце едва поднимается над лесом, почти не добира­ ясь до снега. В густой тени, на фоне темных деревьев стоят такие же темные лоси. Стоят неподвижно, чуть ше­ веля ушами. Только густые белые облачка пара, подсве­ ченные солнцем, выдают зве­ рей. Таков он, обитатель ле­ са, лось. Роста вон какого, а нужен наметанный глаз, чтобы сразу различить его. Это вот только в тихий мо­ розный день пар дыхания Л & у р л х я н “ 11 стр