Рыбный Мурман. 1976 г. Август.

По традиции... ВАЛЬС СПАСАТЕЛЕЙ V спасателей жребий такой — Мы на суше по морю скучаем. Не беда, если ветер шальной, Не беда, если бьет и качает. В ураганы и в солнечный зной Мы на помощь готовы идти И гордимся своею судьбой, Ей верпы до последних седин. А в эфире минуты молчания Ты, радист, повнимательней слушай: Может, снова морзянка отчаянно Позовет нас спасать чьи-то души. В необъятной пустыне морской В полумраке ракета взлетает. Кто-то бьется с внезапной бедой, И спасателей, нас, ожидает. Разъяренные волны, дразня, Из морских поднимались глубин. Нам привычно встречаться, друзья, С грозным морем один на один. А в эфире минуты молчания Ты, радист, повнимательней слушан: Может, снова морзянка отчаянно Позовет нас спасать чьи-то душн. А. РАЕВСКИЙ, преподаватель учебно-курсо­ вого комбината главка «Севрыба». Сапоги В е ч е р а н а ю т е ІШ Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш ІШ ІШ Ш Ш Ш ІШ Ш Ш Ш Ш ІІ ■— Романов еще не появился? — с надеждой в голосе спросил моторист. — Сменил бы меня на ча­ сок пораньше. Мамаша приехала, а за в тр а; отход. Такое дело... — А чего ему холостому-нежепатому сюда то- _допиться, — сказал токарь. — Вахта — не.-свида* і.тме, можно и. опоздать. Кстати, запомни, Коля: у хо­ рошего моториста вахта сама стоит. — Да ну тебя, — отмахнулся от насмешника рас­ строенный Николай. Романов прибыл из города навеселе. Вообще-то сн редко во время стоянок покидал судно. И на берегу не расставался с неизменным бушлатом и сапогами, носы которых на манер восточных штиб­ лет смотрели в небо. Узнав, что завтра отход, Ро­ манов присвистнул и заторопился туда, откуда при­ шел. Повадки его. были известны. Сбежит, а явит­ ся, как на вокзал: за две минуты до отхода. Уж н наказывали его, да с него все, как с гуся вода. — Иди-ка ты, Рома, на боковую. Отдохни ма­ лость. Все равно механик в таном состоянии на вахту не допустит, — уговаривают его. — П-пустите, черти, — стоит на своем несговор­ чивый Романов. — У меня это... уважительная при­ чина... — Подождет твоя причина. Если, конечно, это у вас всерьез, — Ребята, есть предложение раздеть его и уло- .жптьі • На Романова наваливаются трое. Стащили с не­ го бушлат и сапоги. Токарь с сапогами выбежл в кѳридор, сунул их за калорифер. — Кирзаги твои пузыри пускают, — сообщил он, вернувшись. — Да ты не переживай: они век свой отслужили. Придем с рейса — купим тебе новые. Туг Романов вырывается и босиком — к борту. Посмотрел на спокойную поверхность залива, ниче­ го интересного на ней не обнаружил, встал на фальшборт и прыгнул вниз. Что тут поднялось! Вахтенный штурман сыграл тревогу «человек за бортом». На воду полетели спасательные нругн. Романов поплыл было к середине залива, но, заме­ тив направляющийся к нему рейдовый катер, повер­ нул назад, к судну. Его подняли на палубу и от­ правили в душевую отогреваться. На вахту вместо него заступил токарь, поскольку раньше был мото­ ристом. Разбор поступка Романова отложили до первого собрания. Вскоре такая возможность представилась. Сна­ чала выступил капитан, доложил о рейсовом зада­ нии. Вторым вопросом «шел» Романов. — Расскажи-ка нам,'чего ты в воду полез, — об­ ратился к нему первый помощник.' — День был теплый, — наивно начал провинив­ шийся, — Есе знают. Температура воды, — тут он невольно поежился, вспомнив свой заплыв, — вполне позволяла искупаться. Ну, и вот... — Допустим. Но почему ты в одежде купался? — А я ее стирать собирался. Дай, думаю, замо­ чу до стирки... В салоне послышались смешки. Первый помощ­ ник строго посмотрел на сидящих, и смех умолк. — Итак, — сказал он, — ты утверждаешь, что просто купался... — Ну да, — не чувствуя подвоха, с готовностью согласился Романов. — ...А купание с борта судна производится с разрешения капитана или вахтенного штурмана. ...Ох, и досталось на том собрании незадачливо­ му купальщику. Взмок он, словно в воде снова по­ бывал. Сначала пробовал отшучиваться, но видит — дело серьезный оборот принимает, уставился на носки своих кирзовых и замолчал. «Из-за вас страдаю, скороходы, — без злости думал он. — Выброшу, че-слово, выброшу. Вот только с рейса придем...» Романов был доволен, что никого из ребят не наказали за его купание. А. ТРОФИМОВ, бывший работник управления <•Мѵрманрыбфлот», Н А СУДНО пришел я своими ногами. Не вери­ те? Хоть у боцмана Парфеныча спросите. Он подтвердит. Даже в проходной меня не задержали ни разу. Это я уже потом... Нет, нет, и по трапу шел почти по одной дощечке. Это я уже по­ том... Правда, когда отдавали швартовы, не вышел, но помню, какими словами ругал меня старпом. Это я уже потом... А капитан сказал наутро: — Эх, Иван Филаретович, уважаю я тебя за твои золотые руки. Но употребляешь ты, прости за вы­ ражение, эту самую... — капитан не нашел подхо­ дящего слова и закончил строго-настрого, — смот­ ри, это в последний раз. Повторится — спишу, на возраст, на стаж не погляжу. Ну, окончился рейс. Я — все. Я завязал. Полу­ чил аванс, иду домой к своей Никифоровне. Апель­ синов прихватил побаловать ее. Прихожу, открываю дверь своим ключом. На сто­ ле записка: «Ванечка, с приходом! Я сегодня во вторую смену. Котлеты на плите. «Экстра» в холо­ дильнике». Эх, думаю, Никифоровна ты моя. Спасибо за за­ боту. Но ведь я завязал. За-вя-зал, понимаешь? Но записка-то ведь вещь неодушевленная. А до ?деста работы Никифоровны полчаса ехать. Ну, сел я, с горя поковырял котлеты. Стопочку выпил, одну, верьте слову. Но если по совести, то две. А осталь­ ное бумажной пробкой заткнул и опять — в холо­ дильник. Только хотел телевизор включить — звонок. От­ крываю — матрос наш Лешка и приятель с ним. — Зашли на огонек, — говорит и улыбается во все веснушки, а сам, стервец, себя по горлу этак выразительно — щелк! Я, понятно, смутился. Но отказать неудобно. При­ глашаю в кухню. Ну, вошли. Я котлеты, там еще чего-то — ка стол, бутылку из холодильника достаю. А они так степенно: — Не. дядя Ваня. У нас своя. — И вынимают «Стрелецкую». Вот, думаю, самостоятельная молодежь пошла. Достаю две стопки. А они протестуют, обижаются: — Мы за ваше здоровье пришли выпить, а вы традицию нарушаете. Пришлось присоединиться. Ничего ребята, салатницу, правда, разбили, но видно, самостоятельные, извинения просили. Про­ водил я их, собираю осколки — опять звонок. Открываю: Парфеныч злой-презлой, на ногах еле стоит. — Со своей ведьмой поругался и невестка недо­ вольна. И достает «Лимонную». Я было на попятный, а он: — Ты что, традицию нарушать? Товарищей не уважаешь? Ну, в общем, уговорили мы с ним две «Лимон­ ных», вторую нам моторнст Вуколов принес, кото­ рый на первом этаже живет. Мало показалось. Еще сбегали. Потом Никифо­ ровна в честь своей сестры поставила... Заканчива­ ли вечер со старпомом в «Березке». Ивана Филаретовича списали с судна. Никифо­ ровна написала на него жалобу в базком, а на собра­ нии его поведением больше всех возмущались старпом, боцман Парфеныч, моторист Вуколов и матрос Лешка. К. ИЛЬИН. Б а р е н ц е в о море Оно бывает добрым, нежным Ласкает взоры синевой. Оно бывает злым, мятежным, Шумит волною штормовой. Крутое Баренцево море, Тебя я знаю много лет. С тобой делю разлуки горе И милой с берега привет. В далеком детстве босоногом О море часто я мечтал. Настал черед путям-дорогам И «здравствуй» я тебе сказал. Меня качало и мутило, Хватал я жадно воздух ртом, А ты шальною ведьмой выло, Гоняя волны за бортом. Всему предел бывает в жизни. Давно болеть я перестал И, словно в многогранной призме, Твои красоты увидал. Не раз я видел, как устало Бросало солнце якоря, И как тебя поцеловала Губами алыми заря. Как легкий ветерок крылатый Тебя барашками покрыл, И как за валом вал горбатый Вдоль судна с ревом проходил. Меня ты, море, испытало На стойкость качкой штормовой И, заключив союз со мной, В рыбацкий список записало. А. КОЛБУНОВ, консервный мастер РТ-315 «Можайск». ШТОРМ. Рис. А. Колесникова, матроса БМРТ «Олентуй». Л Е Т ОМ На к а р н и за х голуби у снули , Даже ветер ночью устает. Только солнце в летнем карауле Вахту круглосуточно несет. Город смотрит в зеркало залива И в тиши услыш иш ь за версту, Как проходит смена торопливо, Сдав дела товарищам в порту. Пьют деревья теплый во зд ух лета, И спустя л иш ь несколько минут, П еня воду, легкие «Ракеты» По за л и в у быстро побегут. И над рейдом, золотом политым, Б е лы й пассажирский теплоход Загудит легко и деловито: Здравствуй, Мурманск, Утро настает! У нас, на рыбофабрике Ребята — но ви чки , Как-будто сухопутные, И все же моряки. Ш в а р т о в о в н е к а с а ю т с я , К ш т у р в а л у н е и д у т , И в а х т у и х н е в а х т о ю , А с м е н о ю з о в у т . Н а м о р о з и л ь н ы х л и н и я х Н и в ч е м з а д е р ж к и н е т . И в я щ и к о п у с к а е т с я Б р и к е т , ещ е б р и к е т ... У й д е т со с та в и з М у р м а н с к а , Д о р о г а д а л е к а ... На рыбофабрике А в нем и с судна нашего Отличная треска. И вспомнят вдруг рабочие В д а л е к и х городках О рыбообработчиках, О н аш и х моряках. О тех, что знают здорово Морской соленый труд, Хоть вахту и х не вахтою, А сменою зовут. И. КОРОБОВ.