Рыбный Мурман. 1975 г. Январь.

il111II11111111111111lit1111II111И11II11111111111It ill I!1111!! I ППS [IMi I{! і I ПM I !UIШ IП :ІПII1111!1111111П11! If I[П1 Первым моим пристанищем в Мурманске был Дом междурейсо­ вого отдыха, сокращенно ДМО. В сентябре 1947 года я, «новои спечен ны й» инженер промыш лен­ ного рыболовства, переступил п о р а этого дома и прожил в нем боль­ ше года. Нравилось мне в ДМО, Было здесь шумно, весело, людно, как в мосрыбвтузоеском общежитии. Эго было гак бы продолжением сту­ денческой жизни. Помню, когда в начале 1949 года п о л у ч и л я ордер на комнату в так называемом «малоэтажном» доме по Октябрьской улице, не было предела моей радости, но, вселившись в комнату, я очень скоро по­ нял, что радоваться-то нечему... Все мне было немило в этой уютной квартире на две семьи. Как-то сразу ощутил я свое одиночество. Б у д ­ то за х л о п н у л за собой дверь в мир, на полн енны й солнечным светом и яр к им и красками. Т я н у л о меня очень в ДМО. А в ДМО холостяку действительно было вольготно. Во-первых, ты всегда среди людей. Есть, с кем словом переброситься, поговорить о жизни,* пошутить... Во-вторых, никаких тебе забот о чистоте дома: хлопотливые тети Маши и тети Даши с утра до вечера натирают полы, смахивают тря­ почками пыль, драят до блеска краны, протирают окна. В-третьих, в ДМО тьма удобств: чистые постели на пружинных кроватях, умывальная с холодной и горячей водой, душевая, титан с крутым кипятком, парикмахерская, красный уголок с танцами до упаду по воскресеньям, с пестрой ярмаркой невест... И подхарчиться есть где: ресторан тутже, и все честь по чести — официантки в белых накрахмаленных наколках, по вечерам под рыданье скрипки поет Жора Костанди, смуглый, чернокудрый, белозубый — ни дать ни взять мулат из Сан-Луи. Хорошо мне было в ДМО! Одно только было плохо: гоняли меня там из комнаты в комнату, не давали оседло пожить. То какой-то са­ новитый гость из Москвы приезжает и надо освободить для него но­ мер, то меня командируют в море, а пришел с моря — на моей пос­ тели кто-то по-хозяйски расположился и надо поселяться в другую комнату. Вег так и жил я в ДМО, кочуя из одной комнаты в другую и об­ растая, как снежный ком, все новыми и новыми знакомыми. Помнится, один поэт утверждал, что каждый человек — непознан­ ная планета. Если эту аналогию продолжить, то каждая комната ДМО была для меня своего рода галактикой. Здесь, в ДМО, орбита моей жизни многократно пересекалась с орбитами других жизней, и об этом мои очерки. А ф а н а с и й П В ТОЙ самой комнате ДМО, где сейчас находится бух­ галтерия культбазы, судьба свела меня с капитаном-китобоем, первым советским гарпунером Пурги- ным Афанасием Николаевичем. Прошло уже четверть века, а он и сейчас стоит перед моими глазами как шивой — сухощавый, подтяну­ тый, по-моряцки элегантный. Что-то амундсеновское было в чертах его лица, и серой студености глаз. Стран­ ное дело: мне почему-то запомнилась его шея, а точнее цвет ее кожи — красновато-коричневый, резко конт­ растирующий с ослепительной белиз- кой воротника сорочки. С затылка кожа на шее была как бы дубленая, и было на ней множество пересекаю­ щихся в разных направлениях мор- шин. В начале нашего знакомства был Пургин хмур и малоразговорчив. Приехал он в Мурманск несколько месяцев назад с намерением стать капитаном-траловиком, но опыта ра­ боты тралом не было, и сходил он один или два рейса на рыболовном траулере капитаном-дублером. До Мурманска жил он в Одессе и зани­ мал там немалый пост — был на­ чальником управления антарктиче­ ской китобойной флотилии. А до Одес­ сы много лет плавал на судах даль­ невосточной китобойной флотилии «Алеут». Что у него стряслось в Одессе, по­ чему из «больших начальников» по­ шел в капитаны, почему на склоне лет (было ему тогда 46 лет) стал пе­ реучиваться с китобойного на трало­ вый промысел, не знаю до сих пор, хотя в дальнейшем мы с ним сблизи­ лись и он рассказал мне много инте­ ресного о своей жизни. Одно могу сказать твердо: не луч­ шая это была полоса в его жизни. По всему было видно — переживает че­ ловек, гнетет его что-то... Подолгу ша­ гал взад и вперед по длинному кори­ дору ДМО или сидел на диване в но­ мере, не включая света, ссутулив­ шись. потерянно глядя перед собою... Однажды я ему предложил: — Афанасий Николаевич, пойдем­ те в кино, показывают трофейный фильм «Под колесами жизни». — Не до кино мне, — ответил он, — я сам под колесами... Как-то пришел он в номер поздно, уже после двенадцати ночи, долго возился в передней, снимая шинель и расшнуровывая ботинки. — Сегодня Пургин немного выпил, — сказал он, входя в комнату, — за что, надеюсь, вы его извините... Постелив постель, погасил свет и лег. Долго ворочался. Потом чиркнул спичкой. Закурил в темноте. — Вы спите? — спросил он. — Нет... — И мне что-то не спится... Давай­ те поговорим. Вам сколько лет? — Двадцать шесть. — Хороший возраст.„ У вас еще даже и не полдень, а у меня уже предвечерние сумерки... — Ну, как сказать... Лет вам не так уж и много, чтобы о сумерках говорить... У вас сейчас достаточно сил. опыта, профессиональной зре­ лости, чтобы... — Какой к черту профессиональ­ ной зрелости?! Какого опыта?! Я у молодых учусь, как трал спускать... — Ну, это временно, а потом... — И потом тоже путного из меня не получится... — Почему? — Не по душе мне трал!.. Дело вто интересное, тонкое, трудное, а только мне не по душе... Китобой я!.. И переучиваться мне, наверное, уже поздно... Помолчав немного, продолжал: — Понимаешь, какая штука, не по­ хоже это на китобойку.... Изюминки нет... Траловый лов — это вроде как поле трактором пашут, а у нас на ки- тобойке совсем другое дело: настоя­ щая охота! Вот ты только представь себе такое... С фок-мачты «бочкарь* кричит: «Справа по курсу в двух ми­ лях три кита!» И начинается погоня. Китобоец жмет со скоростью 14 уз­ лов, а кит с такой же скоростью от него драпает и при этом надолго ухо­ дит под воду. На несколько секунд покажет над водой кусок спины и, «будь здоров». — ушел под воду... И плетет там такие кружева, что уму непостижимо^ думаешь, что он выныр­ нет справа по курсу, а он вдруг по­ казывает спину за кормой... А я, ка­ питан- гарпунер, стою на носовой пло­ щадке ѵ гарпунной пушки, и надо мне сообразить, где вынырнет кит в сле­ дующий раз. надо дать команду штур­ ману об очередном маневре, надо при­ целиться и в нужный момент выстре­ лить. А волны окатывают меня с ног до головы, и нос китобойца рыщет вправо, влево, вверх, вниз. И с этой прыгающей площадки надо взять точ­ ный прицел и всадить киту гарпун не куда нибудь, а в ѵбойное место — в сердце, в шейный позвонок, в хребет. Если кита только ранить, то намыка­ ешься потом с ним до посинения... Ведь в этой животине мускульная си­ ла в полторы тысячи лошадиных сил и огромная жажда жизни. Попробуй укроти раненого кита, когда он яро­ стно мечется во все стороны, когда 185-миллиметровые манильские кана­ ты рвутся, как нитки. Ох. дружище, если бы ты знал, как это непросто!.. — А опасных ситуаций много бы­ вает в вашем деле? — спросил я. — Как сказать... Неожиданных си­ туаций, требующих быстрых решений, много, а опасных... Опасные бывают, но не так. чтобы каждый день... Ко­ нечно, мало приятного, когда ране­ ный кит выпрыгнет «свечкой» из во­ ды рядом с судном и зависнет над китобойцем во весь свой двадцатипя­ тиметровый рост. Представляешь, ка­ кие могут быть последствия если эта туша шлепнется на судно или чуть заденет его? Тут надо глядеть в оба и маневрировать. А еще вот кашалоты — задиристый народ: атакуют кито­ бойцев... В прошлом году ѵ Коман­ дорских островов «Энтузиаст» загар­ пунил 17-метрового кашалота, так он ушел под воду и ударил головой под у ргин корму судна. Сломал, дьявол, греб­ ной вал с винтом, измял и вывел из строя рулевое управление. Конечно, приятного мало, когда кашалот, пус­ кая кровавые фонтаны, идет на та­ ран. Все же у китобойца нет второго днища... Долго еще рассказывал Пургин о премудростях охоты на кнтов, об осо­ бенностях, повадках различных пород китообразных: кашалотов, косаток, бутылконосов, горбачей, финвалов, блговалов. сейвалов. Рассказывал так увлеченно, что я понял: не быть Пур- гину капитаном тралового флота, не променяет он ни за что китобойный промысел на траловый. И подумал я, уже засыпая, что более изощренного и жестокого наказания, чем отлучение от китобойного промысла, для Пѵрги- на. пожалуй, и не придумаешь... А через несколько дней в жизни Пургина все изменилось. Бывает так: все небо от горизонта до горизонта обложено низкими, тя­ желыми тучами, и сочится из них на землю противный дождик, и тянется Эта слякоть долго, и. кажется, конца ей не будет, но вот однажды утром, только проснувшись, еще не открыв глаза, вы сквозь закрытые веки ощу­ щаете: дождям пришел конец, в ваш дом вошел свет, победило солнце. Пургину неожиданно пришло из министерства телеграфное предписа­ ние выехать в Одессу для работы в китобойной флотилии «Слава». Как подменили человека — ожил он, повеселел, даже как будто помо­ лодел. — Не забыли все же Пургина, — говорил он, укладывая вещи в чемо­ дан. — Значит, нужен еще я... Опять на китов охотиться буду! Уехал Пургин на следующий день, засиделись мы в номере за бутыл­ кой какой-то тягучей наливки. Пургин рассказывал о прожитом и пережитом, а я слушал. Родом он из Архангельска. Праде­ ды и дёды его жили морем, рыбачи­ ли. Исключением был отец: служил лесным объездчиком на мудыогском берегу. Отец мечтал сделать из своего сына «господина лесничего». Он все делал, чтобы привадить Афанасия к лесу: брал его с собою в объезды, на охоту, учил читать звериные и птичьи сле­ ды... А мальчика тянуло, звало к себе море. Снились ему далекие знойные страны с высоченными пальмами, сверкающие глетчеры седого Груман- та и заснеженная матка — Новая Земля, безуМНо хотелось увидеть жи­ вую п гичку колибри и живого ошкуя — белого медведя. Большую поддержку в своем стрем­ лении стать моряком находил Афана­ сии ѵ деда (к слову сказать, дед его умер в 88 лет прямо на рыбацкой то­ не во время выметкн невода). Дед Василин яростно спорил с от­ цом Афанасия по поводу бѵдѵшности внука. — Сколько свет наш православный стоит, род Пургиных славился морем, а ты хочешь вынести род наш! — кричал ой. А отец отвечал поговоркой: — Дальше от моря — меньше го­ ря. Дважды убегал Афанасии из дому. Первый раз (было ему тогда 13 лет) нанялся юнгой на пароход русско- азиатского общества «Двинск», но вскоре был разыскан отцом и после нещадной лупки возвращен в отчий дом. Второй побег нз дому совершил через год. Нанялся кочегаром на спа­ сательный буксир «Александр». Выл он мал ростом, и топки находились на уровне его глаз. Тяжело было шу­ ровать, чистить топки ломом. Отец перестал его разыскивать, убедившись, что тягу сына к морю ему не перебороть. Так началась моряцкая жизнь Афанасия Пургина. Плавал кочега­ ром, плотником, матросом, лебедчи­ ком. боцманом на парусниках, букси­ рах лесовозах, торговых судах, шху­ нах, мотоботах, ледокольных парохо­ дах Возил пеньку, смолу, лес, апатит к Норвегию. Голландию, Бельгию, Англию. Францию. Италию, Грецию, ходил ео зверобоями и поморами на промысел тюленей и моржей, проби­ вался на ледокольном пароходе «Г. Седов» сквозь сплошные льды Карского моря к Енисею, плавал на «Русанове» к Новой Земле. Шпицбер­ гену, Земле Франца-Иосифа... По «служебной линии» дошел до боцма. на и понял . что если не будет учить-' ся, то это «потолок» его. дальше ему хода нет — образования, полученного в сельском училище, было явно не­ достаточно. В 1931 году Пургин окончил Ар­ хангельский морской техникум, стал штурманом малого плавания, не­ сколькими годами позже получил зва­ ние штурмана дальнего плавания. В составе дальневосточной кито­ бойной флотилии «Алеут» было про­ мысловое судно «Авангард». В 1935 году на «Авангард» пришел новый капитан — Афанасий Пургин. До этого командовал он зверобойной па­ русно-моторной шхуноіі «Нажим», бил тюленей и сивучей в Охотском море. Китобойный промысел пришелся ІІѵргину по душе. Это бьгло настоя­ щее мужское дело. В то время на дальневосточных ки­ тобойных судах гарпунерами работа­ ли только норвежцы. Пе был исклю­ чением и «Авангард»: гарпунером на нем был Ялмар Фридрихсен. Потягивая в кают-компании люби­ мый коньяк, он часто разглагольство­ вал на тему об исключительности гар- пуиерской касты. о необычайной сложности его профессии, об особом призвании норвежцев к китобойным промыслам. На шее у него была ладанка с зу­ бом кашалота — ей он приписывал? чудодейственное свойство приносить удачу в охоте на китов. Работу свою конспирировал ужас­ но: во время прицеливания близко к гарпунной пушке никого не подпус­ кал, никаких объяснений по поводу того или иного маневра судна не да­ вал, свою «секретную» картѵ мест скопления китов раскладывал на ко­ ленях, озираясь по сторонам, — не подглядывает ли кто... а перед отъездом далеко за полночь (Окончание следует) lllllIlllillilll ll ll l ll ll l ll l ll ll l ll ll l lt li l ll l ll ll l ll ll l ll ll l fl ll l ll l ll ll l ll ll l tl ll l lt l ll H l ll tl l ll ll l ll ll l ll l ll ll llllllll ll l ll l ll lt l ll ll l ll ll l ll l ll ll l tl l 1111II Н И I ІІІІ ІІІІІІІІІІІІІІіІ III III Ш И ІН ІІІІІІІІІІІІІІІІІІІІІІІIIII IIIIIM-tllllH ІІІІІІІІІІ III

RkJQdWJsaXNoZXIy MTUzNzYz