Рыбный Мурман. 1975 г. Май.

м ш м м м и вм ттт 404& м ац к ™ у /а « с с к СТИХИ О ВЕЧНОМ ОГНЕ Он полыхает без ветра н с ветром. Люди стоят, И глядят, и молчат. В этом огне победивший, бессмертный Нашей страны Неизвестный Солдат. Этим огнем молчаливо-лучистым Детям всем, Всея матерям и отцам Он говорит: — Я душой своей чистой К вашим сейчас прикасаюсь Сердцам; Вам, Все живые, за Жизнь быть в ответе! Совесть моя перед вами чиста! Ради покоя на нашей планете Я никогда Не покину Поста! А. ХАРЧЕНКО, войны. ветеран В К А Ю Т - К О М П А Н И И Под резкой разноцветною картиной — Несмелым подражаньем Пикассо Играет наш радист на пианино Старинный русский вальс «Осенний соя», Мы слушаем, в удобных креслах сидя, Давным-давно уже не пацаны, А все ж никто из нас войны не видел, Мы родились уже после войны. Не знавшие блокады и бомбежки, Не помнящие горечи и слез... И вдруг — костер, солдаты и гармошка Под золотыми листьями берез. Сидят ребята, наши одногодки, Прикуривают молча , от углей • Светлее с каждым днем, И ветры все теплей. Нетерпеливей ждем. Кто нам всего милей. То грустные сидим. То, стоя у окна. Томительно глядим! * • « Полярный день ошвартовался К причалу северной весны, И Север сразу отозвался Сиянием голубизны. Морщины сопок потемнели, Над тундрой солнца диск висит, Ручьями теплыми апреля Заплакал северный гранит. То слезы радости И слушают гармошку, сняв пилотки, Рассевшись полукругом на земле. И отдыхают после перехода, Раскинувшись в желтеющей траве. В их руки, огрубевшие в походах, Лист невесомо падает с ветвей. Но, рассекая время красной плетью, Сплетается мелодия одна. Они проходят сквозь тридцатилетье, Они садятся прямо среди нас. Мы маятников стопорим удары, Затормозив эпохи колесо, И наш радист на пианино старом Играет русский вальс «Осенний сон», П. ВОЛОШИН, штурман. Покажется ль весна? Мелькнет — и сердце вдруг Забьется, застучит. Что самый лучший друг Наведаться спешит. С, КУШКИН, студент. от встречи Друзей с желанием одним; Как солнце Север ищет вечно, Так Север ждет свиданья с ним. У нас с тобой бывает тоже Не так уж много теплых встреч, Но тем они для нас дороже, И надо их тепло беречь. В. ТУРУСОВ. БАЛЛАДА О МОРЕ В море моряк, как дома. Тяжелой работой занят, И чайки, сбиваясь в стан, Летят кораблям вослед. А море рождает громы. Валами грозит седыми. До неба оно взлетает И застилает свет. А чайки с криком Летают рядом, А чайки рады С друзьями быть. И легче людям Стоять на вахте И шторм суровый победить. Но люди сильнее моря. Люди стихий сильнее. И корабли стальные С путей не свернут прямых. И знаменем красным зори Над кораблями реют. И Родина, мать Россия Глядит на сынов своих! А. КОРШУНОВ. СТИХИ О СПЕЦОВКЕ Любо мне бывать с ребятами. Что спецовку чтут рабочую. С ними, сердцем тароватыми, Видишь правды свет воочию. Прямодушны, независимы. Лебезить — не их занятие. Сила же их правой истины — Налицо в рукопожатии. Горделива стать рабочая, Стать с манерою непрыткою. Знать, не зря спецовка строчена Не простой — суровой ниткою. Е. СОННОВ. 1 J ТЕРАТУРНASF^ Э ТО КОЛЬКА УС­ ТРОИЛ... Ну чис­ тый бес! — гово­ рил Максимыч, сидя на трю­ ме. Он качал головой в ко­ жаной шапке с оторванным козырьком, а в руке держал листки письма из дому. —« Сто рублей!.. Я его-то и ад­ рес теперь не знаю. Ну, чис­ тый бес... — Опять ты о деньгах, Максимыч, — заметили мат­ росы. — Ла как же! — Макси­ мыч поднял глаза от пись­ ма. — Я не знаю, что с ним делать... — С кем? — Да к, Колька ж отмо­ чил. Кто просил?.. — Мак­ симыч вопросительно глядел мигающими глазками на спо­ койно покуривающих матро­ сов. — Ну кому еще такое придет е голову? Ответа он не получил, по­ скольку последовала команда продолжить ѵборку рыбы. Все разошлись гю своим ра­ бочим местам, засовывая не­ дочитанные письма за пазу­ ху. Вечером я зашел в его каюту. Максимыч был один. Он услужливо предложил мне стул, поспешно смахнув с него рукою невидимую пыль. — Садись. Наши пошли в кают-компанию кино гля­ деть. — А вы?.. — С непривычки так на­ ломаюсь за вахту, что впору до койки добраться. Я ведь второй рейс иду. —- Как второй? А я думал —■ вы старый моряк... — Нет, что ты! Это я на время приехал. У меня уж старшая в институте учится. Да кроме нее — двое школь­ ников. Дом хороший хочу по­ строить. А тут. прослышал, заработки солидные... Он сидел на стуле с про­ тивоположной стороны сто­ ла, упершись руками в коле­ ни и глядя вниз, думал свою несложную думку, углубляя морщинки на лбу. — А откуда вы приехали? — Из Саратовской обла­ сти. И в отделе кадров встре­ тил Кольку Вихрова. Он го­ же из нашего края. «Пойдем, — говорит,— земеля. на наше судно. Заработаешь и на дом и на машину». — Так я попал на этот пароход. Определили меня, как подобает новичку, в ящик, рыбу подавать на сто­ лы. Ребята, шкерщики, по­ добрались молодые. Словно бешеные, разделывали. Я на­ столько выдыхался, что кру­ ги желтые плыли перед гла­ зами. Весь запарюсь. Чув­ ствую, лицо сначала горит, а потом бледнею — силы покидают, значит. А они, будто очумелые, стучат но­ жами к во все глотки орут: «Рыбы!» Я готов был вот-вот ут­ кнуться носом в ящик. Да тут еще волна как тухнет на хребет. За воротник... В рот даже попадает. — Ну как. вкусно? — ехидничает Колька. Хватаю эту треску, будь она неладна. Скользит из рук. А они: «Рыбы!» Вот уж хлебнул горюш­ ка... Не надо ни того дома, ничего. Если доберусь до бе- В О 3 В F» А Щ Б Н И Б Туманам, солнцу Опять покоем воды пахнут — Мы возвратились к берегам. Сдав шестимесячную вахту и ветрам. Уж не прибавить, не убавить Тебе ни радости. ни горя. Души отметина любая Тебе напомнит только море. Ю. КРУПЕНИЧ, радио­ оператор. рега, считал, сразу дам деру в деревню. А Колька понимал мое со­ стояние. Да... Рыбы! Воткнет нож да ко мне в ящик. — Погоди-ка, — говорит, •— я покажу, как надо пода­ вать. Набросает-набросает на стол трески. — Ты, Егор Максимыч, сначала расчисти место, что­ бы удобнее стоять было, а потом рядышком бери. У меня не получается. А Колька злится: «Неуклюжий ты старик! Суставы у тебя заржавели что ли?! Гнуться ты по-нормальному мо­ жешь?» — Могу. — Так в чем же дело? — глядит на меня серыми, как у коршуна, глазищами. Во­ лосы — дыбом, лицо в че­ шуе. Настоящий бес. — Без тебя справлюсь! -— в злобе говорю ему. глазами и скажет: «Ты, Егор Максимыч, как камень не­ отесанный. А брось в речку — течением повернет, пе­ сочком протрет, водичкой об­ моет — н все цвета наружу. Тебе надо читать. Пойдем, покажу судовую библиотеку. — Отстань. — говорю, — Хочешь, я принесу те­ бе сюда книжку. Про что лю­ бишь читать? Он мне принес раз-другой, Потом я стал сам выбирать. Глядишь, перед сном зай­ мешься. забудешь, что а мо­ ре. Колька много читал. Пи­ сал что-то в тетрадку, пря­ тал ее. Были случаи: вахта-яод- иахт а. вахт a-подвахт а. Л юди недосыпали. Маленький пе­ рекур — все растянутся на трюме. Молча дымят сига­ ретами. А Кольке вроде все нипочем — расхаживает ко палубе. ш не устал 1 спра- Р А С С К А З А . Горюнов, К О J \ Ъ К А — Справишься?! Люди простаивают, А ты копаешь­ ся. Вот так, бывало, вахту от­ мучусь. Поем да в койку. Поясницу ломит. Кисти рук, Словно собаки жуют. — Что морщишься? — подначивает Колька. — Ры­ бацкий хлеб несладко доста­ ется... — Знаем.., — Еще не так узнаешь, погоди. — говорит. — А ты меня не стращай! — отвечаю. — Ох. уж лучше не вспо­ минать! — выражая досаду, махнул рукой Максимыч, вскинул на меня глазки, буд­ то желая убедиться, на­ сколько я ему сочувствую.—» Потом-то я, конечно, втя­ нулся. А Колька этот такой суматошный. Он мне покоя не давал. Как только улов небольшой, лезет в ящик: «Иди учись шкерить, Я буду подавать». Подает, а сам сле­ дит за мной. — Эх ты, воловья голова, кто ж такой разрез делает? Я же тебе показывал... Не спеши. Зачем в мойку бро­ саешь, хочешь, чтобы рыб- мастер шею намылил?! Дай­ ка нож. — Показывает сно­ ва. — Понял? — Понял, — говорю. Одну-две ничего разделаю. Потом епять испорчу. У Кольки аж ноздри белеют. — Тупой, как валенок! — К черту твою шкерку! Лучше буду подавать! — втыкаю в стол нож. — Не брыкайся! — гово­ рит Колька. —• Учись! Ина­ че тебе своей виллы не ви­ дать. Шѵранут из флота так, что только пятки засверкают. — Я сам уйду, — говорю. — Не хватало, что б мои земляки были сезонниками. Вез тебя на флоте летунов хватает! Так мы с ним грызлись каждый день. Максимыч тщательно раз­ давил окурок я большой жес­ тяной банке, закрепленной гвоздем, вбитым сверху в столе. Поудобнее уселся и продолжал: — Придет он. бывало, с обеда. Видит, что я в посте­ ли валяюсь, встанет напро­ тив, уставится бесячьими шивают. — Есть малость, — гово­ рит Колька, — Кабы ему телевизор, он бы присел. — вставит кто-нибудь. А другой: —■ Он сам почище умеет... — Кто? Колька? И уже к нему: — А ну, попробуй! — В самый раз. — одер­ нет другой. — Человек еле ноги переставляет. А тот не унимается: — Если можешь — да­ вай! Колька малость поразду- мывает, а потом хлопает в ладоши: «А-ахх! Тра-а-ахх!» и пойдет выкомаривать по палубе. Сапоги большие, сту­ чат. А он, знай, рассыпает дробь. Все привстанут, гля­ дят. А у Кольки все ходит ходуном. — Мы оживились. Будто вдохнул он в нас волшебную силу, и работать уж легче по­ том... Вот какой чертенок! Ты понимаешь? — Максимыч снова вытащил из пачки си­ гаретку. — А это, — он взял в ру­ ки только что полученное письмо, —- точно знаю его выходка. Еще в порту он спрашивал, сколько я соби­ раюсь своим высылать денег в месяц. — Пока пятьдесят. — говорю. — Так твоя дочка инсти­ тут не закончит. — Моя дочка закончит, а ты шалопаем останешься. А он: — Не волнуйся. Егор Мак­ симыч. в тот приход с моря сдаю экзамены в мореходное училище. Поступил. Ну чистый бес! Да. Потом говорит: — Хочешь, одолжу денег? Потом Отдашь. В училище кормят, одевают... — Спасибо. — отвечаю, — сам в силе заработать. — Как знаешь... Дай хоть свой домашний адресок. Мо­ жет. укатишь, так хоть пись­ мо настрочу. Взял и вот те на: от моего имени сто рублей выслал жене. Та благодарит, а я и знать ничего не знаю. Мате­ ри ведь он своей много по­ могает. Видал таких?! А!.. іГІІІІН !!І!ІІІІ!М ІІІІІІІІІІІІІІІІІМ ІІІІІІІІІІІІІІІІІІІІІІІ1ІІІІІІІІІІІІІІІІІІІІІІ1ІІІІІІІІІІІІІІІІ!ІІІІІІІІІІІІІІІІІ1ІІП іІІІІІІІ1ІІІИИН ІІ!ІІІІІ!ІН !ІІІІІІІ1і!ІІІІІІІМ І!!ІІІІІІІ!ІІІІІІІШ і!ІІІІІІІІІІі1ІІЛІШ І1ІІІІІ1ПІІНіІІІІІІІ!ІІ!ІІ1І1І!ІІП г: