Рыбный Мурман. 1967 г. Май.

* * i А £НІіиЖЖ*НН!Ш!ІНИПтШН»ІІНШННІІ»«ІІНШІН»ІІЖІ<НПН = Подвиг Алексея Хлобыстова, которому = Е посвящен этот очерк Константина Симо- = Ё нова, был совершен четверть века назад, Е = при защите Мурманска на его подступах Е = в небе. Е « и £WI w. 5Ш»Ш>ШІІІІІІІ»ІІіДг *ІІІІ»ШІІІІІ»!ІІІІШП К АПИТАНА ПОЗДНЯКОВА хоронили утром. На^ вездеходе, покрытом зелеными северными елками, товарищи везли его в последнюю дорогу. За гро­ бом шли летчики, свободные от дежурства, и все, кто был рядом с ним в последнем бою. Шел за гробом его друг и заместитель Алеша Хлобыстов, шел так же, как и летал, — без шлема, угрюмо опустив кудрявую голо* •у. Привезенный из города духовой оркестр играл по* хоронный марш, и когда гроб опускали в могилу, то летчики не плакали, но не могли говорить. Стоя над могилой, в последний раз проводив взглядом покойно­ го, Хлобыстов обвел всех сухими, темными от устало* сти и бессонницы глазами и сказал, что он, Алексей Хло­ быстов, друг и заместитель погибшего, будет мстить. Потом был дан троекратный салют из винтовок, и ге­ нерал бросил в могилу первую горсть земли. Через час Хлобыстов уже снова дежурил у своего самолета. Стояли северные весенние дни, солнце толь» но приближалось к горизонту, но так и не опускалось эа него. Летчики дежурили круглые сутки, сидя в своих горбатых жужжащих истребителях. Спать было почти некогда. Но даже и в те немногие часы, какие остава­ лись на сои, все эти дни Хлобыстов не мог заснуть. Он неподвижно лежал на своей койке и молча, безотрывно смотрел на соседнюю, пустую. В О ВРЕМЯ дежурства он сидел в кабине, рассеян4 ио поглядывая по сторонам. Глядя на соседний самолет, он вдруг вспомнил первый самолет, ко­ торый он близко увидел. Это было под Москвой. На строительную площадку их завода неожиданно сел «У-2». Самолет был старенький, потрепанный, но он, тогда еще мальчишка, ошутил какую-то странную дрожь и жела­ ние немедленно влезть в эту кабину, взяться там за что-то руками, — за что, ои толком не знал, — и взле­ теть. Да, у него еще тогда был такой характер: он лю- бил быстро исполнять свои желания. Через полгода он уже летал в аэроклубе. Он, улыбнувшись, вдруг вспом­ нил всех своих старых учителей и начальников. Ему незло: они все были настоящие парни. Таким же был последний — капитан Поздняков. Счет мести! Да, ом так и сказал на могиле: счет мес­ ти за Позднякова! Ои сделает его длинным. Ои теперь сумеет это. Он уже не тот зеленый юнец, который 1 ию­ ля сбил свой первый «Юнкере» и так разволновался, что у него поднялась температура и прямо из самолета его повели в санчасть. Двадцать два, сбитых вместе с друзьями, и шесть собственных — это все-таки не шут­ ка! Когда он вылезает теперь из самолета после боя, у него болят от напряжения спина и грудь,-но он не вол­ нуется. Нет. теперь он бывает холоден и спокоен. Он влезает в свою зеленую машину, и она становится про­ должением его тела, ее пушки бьют вперед, как прямой удар кулака. Да, если бы он сейчас не летал, если бы не эта машина, он бы совсем извелся от горя. Хорошая машина! Без такой нельзя жить — жить без нее для него все равно, что не дышать. О СЕНЬЮ, когда он, сбив четвертый самолет, вре­ зался в лес и, обрубая верхушки сосен, упал на землю, когда он потом лежал в госпитале с по­ мятой грудной клеткой, ему иногда казалось, что боль­ но дышать не от того, что разбита грудь, а от больнич­ ного воздуха, — от того, что он не может сесть в ма­ шину и подняться и там, наверху, дохнуть полной гру­ дью. Врачи говорили, что все это наоборот, но он-то знал, что прав он, а не они. И когда однажды вечером к нему пришли и спросили: — «Хлобыстов, хочешь учи­ ться летать на новой машине?» — он молча утверди­ тельно закрыл глаза, потому что боялся ответить вслух: его душил кашель, он боялся, что сейчас раскашляется и ему прикажут еще лежать. Потом он отдышался и сказал: «Хочу!». Он попал в госпиталь весь в бинтах и перевязках, без ’шлема и комбинезона, и теперь, когда его выписывали и снова принесли комбинезон, его охватила дрожь, вто­ рой раз в жизни, — та самая, какая была у него, когда он впервые увидел старенький «У-2» на заводской пло­ щадке. А через месяц он уже летал на новой машине, — вот на такой же, в какой он сидит сейчас, — с ее коротки* мн сильными плоскостями и острым, щучьим носом. Из-за облаков показалось солнце и желтым языком света лизнуло по левой плоскости. Ои повернулся нале* во и невольно вспомнил, какой она была, эта плоскость, когда ои вернулся в тот день нз боя. От нее оставались только две трети и там, где она была обрезана, торчали какие-то рваные лоскутья. Ребята на обратном пути спрашивали по радио: «Как идешь?» Ои отвечал: «Ни­ чего, иду». Что же им было еще ответить? Он же в са­ мом деле шел, сам удивлялся, но шел. Д ЕЖУРСТВО подходило к концу. К его самолету подошли несколько человек. Знакомый политрук нз их авиационной газеты — хороший парень, но мучитель (вечно что-то ему рассказывай!) — предста- вил Хлобыстову двух корреспондентов. Хлобыстов был недоволен и даже не особенно старался скрыть это. 'Лучше помолчать к подумать о будущем, чем вспоми­ нать о прошлом. Но корреспонденты были то ли хит­ рецы, то ли просто свои ребята: они не стали его рас­ спрашивать о том, мак и на какой высоте он заходил в зввет, а просто начали болтать о том и о сем, и вдоба­ вок, еще один из них оказался земляком-рязанцем, из тех самых мест, где он когда-то ползал мальчишкой. Его дежурство кончилось, к они все вместе пошли к землянке. И когда там, в землянке, разговор все-таки зашел о том дне, в который все это случилось и после которого его портреты были напечатаны во всех газе* ^ах, он снова насторожился и сухо и коротко начал еще раз, неизвестно в какой по счету, повторять обстоятель­ ства Соя. Не с ни остановили его. Нет, они все это уже знали сами, они ке просят его об этом рассказывать. Они просзо Х 0 1 8 Т, если он может это вспомнить, чтобы Он вспомнил, что он тогда чувствовал, как было у него Константин Симонов РУССКОЕ СЕРДЦЕ 'АЛЕКСЕЙ ХЛОБЫСТОВ 1 на душе. Он уперся локтями в стол и опустил голову нд руки. В самом деле, что он тогда чувствовал? День был беспокойный, и он очень устал. Да, конеч­ но, ои тогда очень устал. Сначала он летал вдвоем с Поздняковым на разведку, потом еще раз на штурмов* ку, потом заправляли самолет. Он стоял около, и ему очень хотелось часок поспать, но надо было вылетать через четверть часа. Он слышал, как клокоча в баке переливался бензин. По звуку он знал, сколько уже на­ лито. Еще пять минут — и он полетит. Подошел комис­ сар части и тут же, на дежурстве, у самолета, вручил ему партийный билет. И именно от того, что все было так просто, что были только он и комиссар, и рядом стояла машина и клокотал бензин и сейчас qh должен был взлететь — все это вдруг показалось ему очень торжественным. Он немного заволновался и голосом несколько более глухим, чем обычно, сказал, что он будет большевиком не на словах, а на деле, а про себя подумал, что не только на земле, но и там, в воздухе. И как раз в эту секунду взлетела ракета, и он ничего больше не успел сказать, да это, наверное, и не было нужно. И они полетели штурмовать: Поздняков, ои и четверо ребят, еще совсем молодых, — по два, три боя у каждого. О Н ОЧЕНЬ хорошо помнит первое свое чувство, когда они увидели 28 самолетов: это было чув­ ство, что Мурманску уі рожает опасность. А то, что их было двадцать восемь, — это уже было второе чувство. Это было не страшно, но серьезно, очень серьезно. — Смотри, сколько на нас идет, — сказал он по ра­ дио Позднякову и услышал в наушниках голос: — Смотри за молодыми, я иду в атаку. И в следующую минуту они уже дрались. Один «Мессершмитт» упал после первой же атаки. В эту ми­ нуту ои подумал, что теперь их двадцать семь. Потом было уже некогда думать, потому что он больше всего боялся за молодых и, крутясь и изворачиваясь, при* крьівал им хвосты. Снизу показался двухместный «Мес- сершмитт-110». Используя превосходство в высоте, он пошел за немцем. Он хорошо видел голову стрелка, ви­ дел прошедший мимо веер трассирующих пуль. Рас­ стояние все сокращалось. Стрелок уронил голову и за­ молчал. Они шли над самой опушкой леса, впереди была сопка. И именно в ту секунду, когда привычное желание, видя впереди гору, взять ручку на себя и вывести вверх самолет охватило его, — именно в эту секунду он решил таранить. Пойти вверх — значило выпус­ тить немца. Он на какую-то долю секунды оглянулся. А сзади шли еще три немца. И вдруг оттого, что перед­ ний немец был так близко оттого, что так хорошо был виден его хвост с черным крестом, оттого, что расстоя­ ние было таким точным и ощутимым, он ясно и холод­ но подумал, что вот сейчас он окажется немного сзади и правее, поднимет правую плоскость и ударит ее кон­ цом по хвосту. Это было одно яростное желание, по­ множенное на скорость послушной машины. Толчок был сильный и короткий. Немец врезался в сопку, а Хло­ быстов пошел вверх. И то, что правое крыло было теперь короче левого, то, что его конец был отрезан, казалось странным на взгляд. Вся плоскость немножко задра­ лась кверху, он заметил это сразу. В эту секунду он в последний раз услышал голос командира: — Есть один! — сказали ему наушники глуховатым н торжествующим голосом Позднякова. Н О МАШИНА была уже не так послушна, она уже не казалась продолжением рук н ног. В сле­ дующую секунду, отбиваясь от немцев, самолеты сталь в круг. На несколько мгновений рассыпавшиеся Плакат, выпущенный издательством «Советский « художник* к 50-летию Советской власти. 1 . 7 Ф о т о х р о н и к а Т А С С * j ' после тарана немцы оправились и снова пошли в атаку на лобовых курсах. Он увидел, как Поздняков пошел в прямую атаку на немецкого «аса». Потом, уже на зем-* ле, вспоминая об этом, он понял, что Поздняков тогда решил, хотя бы ценой гибели, сбить немецкого коман­ дира, рассеять их строй во что бы то ни стало. Но в ту секунду Хлобыстов ничего не успел подумать по­ тому, что оба истребителя сошлись на страшных ско-« ростях, немец не захотел свернуть, и они рухнули, врезавшись друг в друга крыльями. А в следующее мгновение он уже почувствовал себя командиром. Позднякова уже не было, не было и никогда не будет, и ему, *Хлобыстову, надо самому кончать этот бой. — Я принимаю команду, —сказал он по радио пере­ сохшими губами. — Иду в атаку, прикрывайте мне ^ хвост. Обоих немцев, шедших на него, он увидел сразу. Го­ рючее кончалось, немцев было еще много, за его спи­ ной было четверо молодых летчиков, для которых един*4 ственным командиром стал теперь он. На этот раз, решив таранить, ои уже не верил, что выйдет живым. Была только одна мысль: вот он сейчас ударит, немцы рассыплются и остальные ребята вылезут из их коль­ ца. Он рассчитал наверняка и, когда правый немец отвернул, ои ударил по крылу левого своим разбитым крылом. Был сильный удар, он потерял управление, его потащило вниз вслед эа немцем, который упал, сделав три витка. Но именно в ту секунду, когда его тащило вниз и он иистинктивио с этим боролся, он скорее по­ чувствовал, чем понял, что самолет еще цел, что он вытащит его. И когда он поднялся и почувствоыу^х себя живым, у него в первый раз мелькнули в голове-' эти слова, которые он сказал потом на могиле Поздня­ кова: «Счет мести». Машина кренилась и падала, он уже не вел ее, а тащил. Сбегавшиеся люди, обломок крыла, комиссар, сжимавший его в объятиях, — все это уже путалось в голове, затемненной чувством страшной человеческой усталости. Х ЛОБЫСТОВ сидел за столом и все так же, под­ перев голову руками, внимательно глядя на си­ дящих рядом с ним, вспоминал, что у него было в те минуты на душе. Многое было на душе... Дверь в землянку открылась. Вошел кто-то нз де­ журивших летчиков, видимо, новый и спросил, где свободная койка. Хлобыстов секунду помолчал и потом» медленным движением руки показал на стоявшую ря­ дом с ним койку. — Вот эта, — сказал он и, еще помолчав, добавил: совсем свободная. *** 1 , ...Полярной ночью мы улетали с Севера. »— Хлобыстов сегодня не дежурит? — спросили мы. — Нет, — сказал комиссар. — Его здесь нет. Он в - госпитале. Вчера он пошел на третий таран и, сбив нем­ ца, выбросился на парашюте. Ему не повезло вчера: его сразу ранило из пушки в руку и в ногу, и он, чувствуя, что не может долго драться, пошел на таран. — А разве он не мог просто выйти из боя? — Не знаю, — сказал комиссар, — не знаю. Вот скоро выздоровеет, — у него спросим. Наверное, скажет, что не мог. У него такой характер: он вообще ій*'Мо­ жет видеть, когда от него уходит живой немец. Я вспомнил лицо Хлобыстова в кабине самолета, не­ покорную копну волос без шлема, дерзкие светлйети&л**1- чишеские глаза. И я понял, что это один из тех люДен, которые иногда ошибаются, иногда без нужды рискуют, но у которых есть такое сердце, какого не найдешь нигде, кроме России, — веселое и неукротимое русское сердце. , . * Газета «Красная звезда» от 21 мая 19*12 года. . ^ 0