Миссионерская православная газета. 2013 г. № 5-6. Июнь.

10 Миссионерская православная газета № 5-6, июнь 2013 П Р О Б А П Е Р А нашей жизни с Максимом все как у всех. Только мы не умеем летать. Мы так при­ думали. Ведь не пе­ реживают же люди, что они не умеют летать? А птицам, наверное, смешно. «Бедные люди, — думают птицы, — им приходится дол­ го преодолевать те препятствия, которые можно легко перелететь». Люди не летают, а некоторые не ходят. Но у людей есть ангелы. А ангел всегда поделится силой своих крыльев. Ангелы могут взлететь высоко... «У вас, скорее всего, не будет детей», — когда-то эти слова врача меня не просто расстроили, аубили. Почему? Из-за чего? Как сказать об этом ему? Муж стоял тут же, у дверей кабинета врача. Я вы­ шла и с ревом уткнулась ему в плечо, дрожащим пальцем показывая на размашистые каракули медика в своей кар­ те. «Да ладно, не переживай, у меня —ты будешьребенком». —услышала я тогда его слова. Но легче не стало. Что любит молодежь, осо­ бенно влюбленная и женско­ го пола, так это накручивать. Тут же замелькали картинки возможных вариантов на­ шей дальнейшей бездетной жизни: одинокие праздники, безмолвные упреки, вздохи в сторону детских колясок, слезы в подушку, и, наконец, две одинокие могилки, за ко­ торыми некому присматри­ вать. Кто мог мне помочь, только ты Господи! Я почти ворвалась в храм и стала все рассказывать и просить дель­ ного совета у священника. Мною были рассказаны все переживания с неизменны­ ми цитатами из медицинских выписок. И почему-то я тог­ да не задержалась. Услышала успокаивающие слова о том, что все у меня будет, что зря переживаю, и обрадованная упорхнула. Но с того дня на­ чались мои мысли о вере. Я каждый день просила у Бога ребенка. И некоторое время спустя стояла с горящей све­ чой у иконы Богородицы в том самом храме. «Ты что, с ума сошла огромный арбуз на третий этаж таскать на втором меся­ це беременности?» — него­ довала врач. «Так не знала я, что беременная, а муж любит арбу-у-з», — скрючившись пополам от боли, всхлипы­ вала я. «Арбуз муж любит, а тебя он любит? Сам не мог донести?». «Так он на рабо­ те, а я хотела сюрпри-и-з». Вот таким был этот сюрприз, крохотный, вдве живые клет­ ки, но с огромным желанием житьдаже после эксперимен­ тов с сезонными дарами при­ роды непомерной тяжести. Началось счастливое ожида­ ние. «Вы будете проходить об­ следованиенапатологию пло­ да?» —поинтересовался врач, я машинально утвердительно кивнула. Результаты обсле­ дований впустили очередную дозу негативного адреналина: «Показания не соответствуют норме», — опять размаши­ стый медицинский почерк. «Советуем еще раз сдать этот анализ, здесь возможны не­ точности», —услышала я со­ вет врача. «А если опять будут те же показатели?». «Можно прервать беременность». Я со страхом обняла свой уже за­ метный живот и ушла. Обсле­ дование больше проходить не стала. «Саш, а если что не так с ребенком?» — осторожно спросила я мужа вечером. «Нет уж, ты роди здорового розовощекого младенца, со­ гласен даже на девочку. А во­ обще —не выдумывай, спи». А однажды он меня спросил: «Слушай, а если действитель­ но что-то не так с ребенком, что будем делать?». Я первый раз увидела в его стальных глубоких глазах такую беспо­ мощность. Я поняла, что мне предстоит главный экзамен в жизни: рождение ребенка, здорового. Сын рождался трудно. Наконец, жалобно тихо запи­ щал. И на меня бессознатель­ но и беззащитно посмотрели Сашкины глаза вдесятикрат­ но уменьшенном варианте. А дальше началось долгое стоя­ ние дни напролет, у младен­ ческого кювеза. С тех пор прошло четыр­ надцать лет. Мой сын —ин­ валид детства. Мне много лет снится один и тот же сон: Максим бежит, а я никак не могу его догнать. Его розовые детские пяточки мелькают быстро и совсем близко, ка­ жется, что я вот-вот его ухва­ чу, но он с хохотом увертыва­ ется и убегает еще быстрее. Я бы многое отдала за то, чтобы этот сон стал реальностью. Я бы многое отдала за то, чтобы мой сын ходил. Он стал со­ всем высоким, а мы даже не знаем какого он роста, пото­ му что видим его шагающим на коленках. А вечером я гла­ жу натертые мозоли на этих детских коленях и улыбаюсь, потому что на меня смотрят сыновьи глаза, которые улав­ ливают любую смену моего настроения. «Заболевание у мальчи­ ка генетическое, произошла спонтанная мутация ген, возможно, не сможет ходить, поскольку патология — в спинном мозге. Есть много разновидностей этого забо­ левания», —услышала я оче­ редной вердикт от человека в белом халате. Максиму было тогда два с лишним года, он весело орудовал моей сум- кой и мерил неуклюжими шажками кабинет светила российской генетики. На вид — прекрасный ребенок, подвижный, смышленый, задорно хохочущий. «Ну что ж, — подумала я, — пока все в порядке —будем жить». О дальнейшем думать не хоте­ лось, не моглось. Мир стал рушиться, когда симптомати­ ка стала себя проявлять. С тех пор внашей жизни появились ежедневная гимнастика, мас- сажи, бассейны, всевозмож­ ные средства реабилитации. «Вы не причащаете маль­ чика? —спросила массажист­ ка перед началом длительно­ го курса лечения, —поймите меня правильно, мне просто легче работать, зная, что с ребенком все в порядке в духовном плане. Вы не во- церковлены?». «Невоцерко... что? — недоуменно посмо­ трела я на массажистку. И тут же бойко переспросила, —А надо?». У меня совершенно не стоял вопрос как я отношусь к вере. У меня стоял вопрос: «Что нужно сделать мне для ребенка? Взлететь на Луну? Пойти в Церковь?». Я не по­ шла туда, я побежала. Перед храмом останови­ лась, вспомнила, что послед­ ний раз была в храме больше года назад. Даже не в храме, а около него. Как положено, старшая часть моей семьи «пошла за святой водичкой», а я с годовалым Максимом ждала родных на территории. «Ты бы зашла внутрь, так кра­ сиво, свечки поставь, помо­ лись», — сказала тогда мама. «Нет», —был мой сухой и рез­ кий ответ. Церковь, в отличие от Бога, мне казалась таким мрачным, строгим заведени­ ем, где всем не терпится друг друга поругать, причем за ка­ ждую мелочь. Этакое место, где выдают порцию запретов. Почему-то я была уверена, что никогда не впишусь в цер­ ковные рамки. Но это было тогда, когда можно было о чем-то рассу­ ждать, что-то искать, копать­ ся в глубинах сознания и по­ гружаться в поиски. Теперь у меня не было никаких вопро­ сов и даже никаких путевых мыслей, я просила церковь только впустить меня... Это был маленький храм. Ниче­ го не помню, как и кто меня заметил, как подошел насто­ ятель. Ничего путевого, кроме всхлипов и слов «ребенок» я и сказать не могла. Мне было даже все равно, кто рядом со мной, я не виделаикон. Я про­ сто почувствовала большие теплые руки, которые гладят меня по голове. Я не помни­ ла лица, я разглядела только взгляд, в котором зеркально отразилось все мое горе. С тех пор, когда мне го­ ворят что-то о Церкви, о ее формализме, о стяжаниях равнодушных священников, о кичливости церковных ра­ ботников, да о чем только не говорят, я отвечаю: «Неправ­ да». И если я сталкиваюсь с ворчащей старушкой в церк­ ви, я не спешу делать выводы. Я просто вспоминаю тотдень. Я перестала искать недостат­ ки и обижаться на них, я узна­ ла слишком много хорошего для этого. Другие скажут: «Просто ей повезло, что так священник отнесся, иначе бы, до сих пор порог храма не переступала». Что ж, значит, мне повезло. Я вытянула счастливый билет, кто со мной? А может не надо нам быть такими неприми­ римыми, ранимыми и слиш­ ком многозначащими сами для себя? Иначе, как до нас достучаться? Как нам понять что-то по-настоящему важ­ ное? Но сознание в один день не меняется. И я была не ис­ ключением. Втот вечер я была утешена, обнадежена, но это была все такая же я. С ради­ кально выкрашенной челкой и ментоловой сигареткой под настроение. На дальнейшую переоценку ценностей ушли последующие несколько лет. Я не понимала, как можно столько стоять на службах. Покана101попытке выстоять меня не «накрыло» той самой благодатью, при рассказах о которой раньше скептиче­ ски поджимала губы. А ког­ да зашевелилась душа — ей стало больно. Это были одни из тяжелых лет, когда стали открываться грехи, которые и грехами раньше толком не считала. А их оказалось море. Наша жизнь продолжает­ ся, и в ней мы научились це­ нитьто, чтодаетсяне по заслу­ гам, а по милости: преданные друзья, интересная работа и огромное количество просто хорошихлюдей. Я никогда бы не узнала, что вокруг есть эти люди, потому что никогда бы в них не нуждалась. Я не одна, у меня не две руки, на кото­ рых нужно поднять ребенка, у меня десятки крепких рук. Я женщина с ребенком-ин- валидом, я мама, у которой нежный любящий сын. Этот ребенок вымоленный, вы- страданный, и борьба за него продолжается, потому что продолжается жизнь, а вжиз­ ни все возможно. Но главное, чтобы его сердце оставалось рядом с самым ценным: с Бо­ гом и верой. Эти истории, конечно же, не решают и не охватывают всех тех трудностей, с кото­ рыми сталкиваются будущие родители. К тому же я уверен, что такими чудесами может похвастаться практически каждая семья, ведь рождение ребенка это всегда ЧУДО. И какой сложной и неразреши­ мой не казалась бы скорбь или трудность, ясно одно, этих деток Господь любит. Многие девушки боятся ро­ жать ребенка, говоря: «Что ж я за мать буду? Я лентяй­ ка, раздражительная, да и вообще буду самой плохой мамой». Страхи эти понятны и оправданы, узнавая лучше себя, понимаешь как много еще нужно всего сделать что­ бы стать хорошей мамой. Но вот задача в том, что научить­ ся этому можно только став ею. Это же касается и отцов. В начале прошлого века, митрополит Трифон (Тур- кестанов) написал акафист «Слава Богу за все». «Слабым беспомощным ребенком родился я в мир, но Твой Ангел простер светлые крылья, охраняя мою колы­ бель. С тех пор любовь Твоя сияет на всех путях моих, чудно руководя меня к свету вечности... Слава Тебе, при­ звавшего меня к жизни!» Имею ли я право под пред­ логами самыми благовидны­ ми и оправданными не дать жизнь, или того хуже забрать ее у человека, который тоже сможет однажды произнести эти слова? И кто знает, мо­ жет быть именно в нем, моем чаде, Господь приготовил мне и утешения, и скорби, но главное —Вечность? Все как у всех, только... летать не можем