Миссионерская православная газета. 2017 г. № 12. Декабрь.

ВОПР ОС ЖИ З Н И Миссионерская православная газета №12, ДЕКАБРЬ 2017 Убить должны были меня. Они говорили спокойно, словно речь шла об усыпле­ нии чужой больной собаки. Догадывались ли они,что я их слышу? Нет, они были увере­ ны, что я ничего не слышу. Но я слышал все. Его не интересовали дета­ ли убийства, его не интересо­ вало, кто будет это делать, он вынес приговор, и для него мелочи предстоящего не име­ ли значения. Она же знала, что ей придется участвовать в этом, ее била дрожь, и я это чувствовал. Он в который раз объ­ яснял ей, почему я не дол­ жен был существовать. Она соглашалась, но как-то не очень уверенно, словно че­ го-то недопонимала. Иногда мне казалось, что говорят не обо мне, а о каком-то дей­ ствительно бесполезном и со­ всем не нужном в этом мире человеке. Они решили мою судьбу, определив срок моей жизни. Имели ли они на это право? Почему работу Бога они взяли на себя? Я ничего не мог: не мог убежать, не мог позвать на помощь, не мог объяснить им чудовищность их решения, не мог... не мог... не мог... Они были уверены в своей безна­ казанности, и я знал, что это не первое их убийство. Я знал многое из того, что было и что будет. Я знал, что это мое знание, останься я жив, исчезло бы из моей па­ мяти, исчезло бы незаметно и для них, и для меня. Мой вну­ триутробный путь остался бы вне памяти этого мира, сбро­ шенный, словно ненужный груз, в прошлое. Я знал, что мы едем в го­ род —город, где убивают де­ тей. ПОЧЕМУ я еще на что-то надеюсь, даже слыша металл в его голосе? Может быть, потому, что чувствую ее нере­ шительность? Но я ведь знаю свой срок, так почему, почему я надеюсь? Может и Бог, по­ слав меня к ним и тоже зная мой срок, на что-то, как и я, надеялся? Ведь сколько лю­ дей осталось жить, хотя их тоже хотели умертвить! Ведь и они сами оставили жить мою старшую сестру! Поче­ му? Как они решают, кому жить, а кому умереть? А ведь я уже сейчас знаю, что через несколько лет моя сестра по­ гибнет, и они останутся одни, потому что родить моя мать больше не сможет. Но как, как мне сказать им об этом? —Да что ты переживаешь? — раздраженно сказал он. — Разве мы виноваты? —А кто? —Жизнь такая. Где жить, что есть? Хочешь, чтобы он донашивал чьи-то вещи и рылся в помойках? Чужая злая воля была сильнее их. Они, сами того не ведая, выполняли ее. Они уже знали, чтодля ребенка нужны условия и их труд. Чужая воля диктовала им свои условия жизни, а труд — это ведь от­ нятое удобное безделье. Они, думая о секундах, решали вопросы вечности. Они еще не понимали, что моя жизнь —это их протест злой воле и борьба с ней, а смерть — ее торжество. Они еще не чув­ ствовали, что убийство свое­ го ребенка ценно для чужой злой воли так же, как и убий­ ство своего родителя. Они не догадывались, что труд отни­ мет не только удобства, труд отнимет и время для плохого, а значит, сделает их лучше. —Хочешь, чтобы его уни­ жали только потому, что он нищий, — продолжал он, — чтобы он завидовал тем, кто может вдоволь поесть? —Но ведьдолжны мы ког­ да-нибудь жить лучше, бога­ че. — Нет. Так было всегда: богатые и бедные, сытые и голодные, счастливые и не­ счастные. Я это тоже знал. Так было во все времена. Всегда были мудрые и глупые, послушные и непокорные, великие и бес­ цветные. Природа человека не изменилась. Но почему же тогда древние давали жизнь всем потомкам, и только Судьба решала, какому зер­ ну упасть в землю, а какому — на камень? Неужели они были глупее? Вряд ли... Они знали главное, чувствовали, чего стоит каждая жизнь, чего стоит каждый прорыв ее из клетки в разумное суще­ ство, сколько борьбы, чуда, сомнений и надежд сжато в беременности женщины! ПОЕЗД остановился, и они понесли меня туда, где убивают детей. Мы шли не­ долго, но я чувствовал, как она дрожит все сильнее и сильнее. Я попытался вы­ браться из плена, но ничего, конечно, у меня не получи­ лось. Я ужеиздали почувствовал и услышал это место. Оказа­ лось, что туда — очередь! Я услышал голосадругихдетей, которых тоже должны были лишить жизни. Нас было много. Девочек было больше. Я очень хорошо слышал трех девочек и одного мальчика. Мы понимали друг друга. — Для того, чтобы уме­ реть, — сказала старшая из девочек, — нужно сначала родиться. А если умираешь, еще не родившись, значит, это не смерть? Значит, это что-то другое? — Но, если мы слышим друг друга, — возразил я ей, —значит, мы живы... —Нас приносят в жертву, —сказала девочка помладше. —Кому? Вугоду какой ре­ лигии? Какому Богу? — воз­ разил ей мальчик. — Ма-ма, ма-ма... — за­ плакал кто-то из совсем ма­ леньких. —А у меня была бы длин­ ная коса, —сказала вдруг са­ мая младшая девочка. — И много игрушек... Как у моей сестры. —Разве рожденное может быть сестрой нерожденному? — спросил мальчик. — Ведь, если нас приговорили к смер­ ти, значит, мы уже мертвы? Ему никто не ответил. — Они преступники, — сказала младшая девочка. — Нет, — не согласил­ ся с ней мальчик, — они не преступники. Преступлени­ ям, которые совершают все, люди находят другие назва­ ния: ошибка, просчет, необ­ ходимость, недоразумение... Привычное не может быть преступлением. —А это будет больно? — спросила самая младшая де­ вочка. — Если и будет больно, — ответил ей мальчик, — то это всего лишь мгновение... Одно мгновение. —А может быть я сделала что-то плохое? Почему они решили разделить душу с моим телом? — Убивает тот, кому без­ различна своя жизнь, — от­ ветила ей старшая девочка. — Значит, жить — это плохо? —спросил задумчиво мальчик. —Неинтересно? —Наверное. — Но почему, почему так хочется жить? — тихо спро­ сил он. — Так устроен мир. Все живое борется за жизнь, — ответил ему я. —Борется? —спросил он. —А с кем? — А я крещеная, — по­ хвасталась самая маленькая. — Когда маму крестили, я уже была в ней. В церкви так хорошо... —Лучше бы мы были жи­ вотными или растениями, — сказала старшая девочка. Все замолчали, кроме самых маленьких, которые плакали, чувствуя нашу об­ щую судьбу. — В настоящем встреча­ ются люди из прошлого и из будущего, — нарушила мол­ чание старшая девочка. —А мы из какого времени? —Мы, —ответил я, —ми­ нуя настоящее, из будущего идем в прошлое. Опять наступило молча­ ние. — Они убивают не толь­ ко нас, — задумчиво сказал мальчик. — Они убивают и все те поколения, которые последовали бы за нами. Сколько же это жизней... Самые маленькие стали плакать громче, они чувство­ вали, что конец уже близок, и страх смерти вошел в их ма­ ленькие тельца. — А они любят нас? — опять задумчиво спросил мальчик. — Будут ли они помнить о нас? — О плохом разве пом­ нят? —невесело усмехнулась старшая... —Выходит, мы плохие? — спросил он. —Наверное, —еще успела ответить она, когда ее уноси­ ли от нас. Ждали чуда. МЫ МОЛЧАЛИ. Мы чувствовали, что происходит там. Но мы и ждали... Мы ждали чуда. Нет, не произо­ шло. Ее мать вернулась без нее. Потом унесли девоч­ ку помладше. Она плакала и просила не убивать ее, но ее слышали только мы. Она тоже осталась там. Потом стали уносить самых малень­ ких. Ихматери возвращались быстрее. Когда мать самой млад­ шей девочки собралась ее уносить, девочка сказала нам: —А я рада, что не рожусь. Я знаю, что, если бы мне пришлось это сделать, то я родилась бы мертвой... Мама никогда не хотела меня. Мне пришлось бы родиться мерт­ вой. Мы с мальчиком остались вдвоем. — Интересно, — спокой­ но спросил он сам себя, — почему, зная неизбежное, я все равно радуюсь, что не я следующий? Почему я раду­ юсь каждой отсрочке? Может быть, сила Жизни и состоит в том, чтобы, зная, все рав­ но надеяться?.. А чего будет в этом мгновении больше — рождения или смерти? Следующим был он. Не­ кому ответить на его вопрос. Последним оказался я. Значит, я был самым счаст­ ливым из них? Чужая злая воля... Чужая злая воля устро­ ила здесь пир, она, словно ненасытный зверь, ликова­ ла каждой частицей Жизни, которая попадала в ее пасть. Почему же никто не воспро­ тивился ей? Почему мы сами даем ей силу? Но что, что могу сделать я? Я собрал все свои силы, силу всех поколений, живу­ щих во мне, и закричал, за­ кричал, закричал... Потом я пошевелился и впервые при­ чинил матери боль. — Последняя отказалась делать аборт, — взволнован­ но сказала медсестра врачу, входя в операционную. — Она говорит... Она говорит, что услышала крик ребенка! — Может быть... — отве­ тила та, снимая перчатки, — галлюцинации... — она вдруг впервые за целый день улыбнулась. — Как хорошо, одним человеком на Земле будет больше. Ви к т о р К А СЬ ЯН ЕН КО М у р м а н с к — Москва